Черная желчь

Фэндом: Тайный Город
Рейтинг: G
Пэйринг: нет
Предупреждения: нет
Примечания: нет

Черная желчь

Небо,
Самолет «Боинг373»
17 августа, понедельник, 13:50

Тряхнуло. Сильно, а затем еще раз, но уже мягче. Алексей вздрогнул и открыл глаза. Некоторое время пытался сфокусировать зрение, и сообразить, что за странный низкий потолок нависает над ним, а потом вычленил из окружающего шума равномерный гул и вспомнил, что находится в самолете. Он сел в кресле, потянулся, размял шею и огляделся. Большинство пассажиров спали, другая часть читала или жевала невкусные бумажные сэндвичи, что раздавали стюардессы. Алексей посмотрел на часы и понял, что лететь ему осталось совсем немного. Буквально полчаса, и он уже будет дома. Во Внуково на табло с расписанием, рядом с номером рейса, располагалось солнце и температура «+35», а значит, Ростов встретит его палящей жарой, почти тропической влажностью и запахом расплавленного асфальта.
Алексей снова устроился в довольно неудобном кресле и перелистнул страницу журнала, который брал с собой, еще вылетая из Ростова три дня назад. В Москве времени прочитать периодику не нашлось — конференция, встречи, визиты — а тут вот первые десять минут полета она пригодилась, помогла сразу не соскользнуть в дрему. «Эпидемия самоубийств?» - вопрошал заголовок. Выделенные жирным шрифтом строчки в середине текста сразу дали понять, что ничего интересного Алексей для себя в этой статье не найдет. Даже то, что журналист, наконец, использовал предоставленные месяц назад материалы, не было достаточным стимулом читать гладкие, но претендующие на скандальность фразы. Алексей поискал более любопытные статьи и, найдя, погрузился в чтение…
…Идя по широкому залу аэропорта, смотря на встречающих с цветами и таксистов, предлагающих свои услуги, он предвкушал, как всего через двадцать минут он сможет принять душ и завалиться спать. Мысли были уже там, в уютной однокомнатной квартире, когда взгляд Алексея остановился на высоком худощавом мужчине, что шел вместе с прибывшими. Привыкший выискивать и замечать все необычное, Алексей мгновенно насторожился. Возможно, это просто разыгралась фантазия, но уверенный в себе черноволосый человек в темно-синем деловом костюме (при такой-то жаре!) явно изображал, что прилетел вместе со всеми пассажирами, однако в самолете его не было – сложно было бы не заметить его в полупустом салоне небольшого «Боинга». Мужчина вышел из стеклянных дверей аэропорта и остановился неподалеку от порога, щурясь от ослепляющего солнца. Алексей обогнал незнакомца и обернулся, не сдержав любопытства. Тонкое, «породистое» лицо, черные непроницаемые глаза и легкое любопытство в изломе бровей — этот человек явно впервые видел окружающий его пейзаж. «Точно приезжий», - решил Алексей.
В кармане завибрировал мобильный телефон, и это отвлекло Алексея от мыслей о загадочном госте Южной столицы. Пока он отвечал на приветствие Ирины, пока делился впечатлениями о поездке и шагал в сторону улицы Шолохова, человек в костюме успел отойти от двери и исчезнуть...


Жилой дом,
Ростов-на-Дону, ул. Пушкинская
17 августа, понедельник, 15:25

Над дорогами висели рекламные перетяжки. Взгляд цеплялся далеко не за все – только за самые яркие и необычные, поэтому реклама нового элитного винного бутика была как раз такой – яркой и необычной. Анерига взял на заметку, что Михаила надо будет похвалить – эффект от рекламы был, и нав не сомневался, что сегодня вечером на открытии будет аншлаг.
- А дальше куда? – водитель отвлекся от дороги и посмотрел на черноволосого пассажира. Тот кивнул направо:
- И я скажу, когда остановиться. Номера дома я не помню.
Не смотря на то, что на коленях у Анериги лежала сумка с ноутбуком, искать нужный адрес было откровенно лень. А вот на визуальную память нав никогда не жаловался. Спустя несколько минут он увидел знакомую высотку.
У подъезда стояли несколько полицейских машин, и Анеригу это насторожило. Предчувствуя неясную угрозу своим планам, он просканировал местность и достал из кармана мобильный. Посмотрел на тонкую трубку, размышляя, стоит ли звонить Михаилу: обычно о времени встречи они договаривались накануне, а лишний раз созваниваться и уточнять никогда не приходилось. Решив, что сейчас все равно все узнает, нав бросил водителю такси:
- Жди меня, - и вышел из темно-бордового «Ниссана». Машину он заказал на весь день, платил за часы использования, но дать дополнительные указания челам никогда не бывает лишним.
Мужчина поднялся по широким ступеням и, набрав код, открыл металлическую дверь. Оглядев знакомый подъезд, он нажал кнопку вызова лифта. Ждать пришлось недолго. Анерига посторонился, выпуская из кабины двух старушек, продолжающих начатый ранее разговор.
- … Да, наверное, сам. Говорят, что не убили, а просто пулю в лоб себе выпустил.
- Да что ты! А чего это он? Ведь молодой совсем, все хорошо было…
- А кто его знает? Там сейчас полиция расследование проводит, может потом в новостях…
Двери лифта мягко закрылись, оставляя разговор снаружи. Кабина плавно и быстро заскользила вверх, а Анерига нащупал во внутреннем кармане пиджака корочку удостоверения. Этот документ, утверждающий, что Анеригов Андрей Викторович является полковником ФСБ, мог пройти любую проверку. «ШасьПринт» не только печатали качественные подделки, но и обеспечивали их полным сопровождением в человских базах данных, что давало нелюдям идеальное прикрытие.
Выйдя на восьмом этаже, нав тут же наткнулся на полицейского, опрашивающего нескольких женщин в домашних халатах. Уже начиная понимать, что таких совпадений не бывает, и вероятнее всего живым Михаила он не застанет, Анерига прошел по коридору и вошел в открытую дверь, обитую деревом. Еще около лифта нав почувствовал магическое воздействие — судя по всему, примитивный морок и сканирующее заклинание — и некстати вспомнил, что Ростов-на-Дону славится Целителями.
В прихожей его постарался остановить молодой полицейский, но предъявленное удостоверение вкупе с уверенными манерами пресекло эту попытку.
Маги были на кухне. Судя по всему, там же находилось и тело Михаила — во всяком случае, кровавые подтеки и остатки мозга были заметны на стеклянной двери и стенах именно этого светло-зеленого помещения.
- Где старший? - спросил Анерига у лейтенанта и тот кивнул на комнату, а потом позвал:
- Тимофей Александрович, тут гости.
Нав хмыкнул, тем временем определяя, что его опередили двое магов — чел и люда уровня фаты — и посмотрел на появившегося из гостиной подтянутого мужчину лет пятидесяти. Поздоровался и тут же поинтересовался:
- Что случилось?
- С кем имею? - в ответ вскинул бровь полицейский. Нав продемонстрировал удостоверение и повторил свой вопрос.
- Самоубийство. Ни записки, никаких предпосылок. Лукашин Михаил Альбертович, тридцать восемь лет, холост. Директор магазина, который сегодня открывается. Сослуживцы говорят, что никаких проблем у него не было — новая должность, летал как на крыльях, машину собирался покупать.
- То есть, повода пустить пулю в лоб у него не было, - задумчиво протянул нав и направился в сторону кухни, - Когда это произошло?
- Час назад. Нас вызвали соседи, услышавшие выстрел. - Тимофей Александрович не стал идти вслед за полковником, предоставляя тому сделать самостоятельные выводы. Исконная нелюбовь полицейских к службе безопасности сейчас проявилась у Тимофея Александровича в полной мере, а потому как-то помогать или уделять внимание этому одетому в пошитый на заказ костюм Анеригову А.В. он не желал.
На кухне, как и ожидал, Анерига увидел чела и люду. Кроме них в помещении никого уже не было. Михаил лежал на спине, накрытый простыней. Угол светлой ткани был отогнут и обнажал шею и часть бледного плеча, к которому сейчас прикасалась фата, тихо шепча какой-то аркан. Слова нав разобрал, но смысла его не понял.
- Любопытная у нас встреча получилась, - хмыкнул он, прикрываясь мороком.
Чел в дорогом костюме, широкоплечий, суховатый, с сединой в волосах, сидящий на барном стуле чуть приподнял стакан с соком в знак приветствия. Светловолосая женщина продолжила сканирование, никак не отреагировав на слова Анериги. Он не сомневался в том, что почувствовали они его тогда же, когда и он ощутил их присутствие, и не удивлялся отсутствию эмоций.
- Любопытная, - согласился чел и представился, - Дмитрий.
- Анерига, - нав выбрал чистый стул и сел на него, - И что вы здесь делаете?
- У нас свое дело, тёмный, - встала люда и смерила Анеригу неприязненным взглядом, - А что ты тут забыл?
Нав пожал плечами, и спокойно произнес:
- Я тут открываю филиал, а его директор застрелился час назад. Странное совпадение, что тут же вдруг оказываетесь вы...
- Не продолжайте... - покачал головой Дмитрий, и, внезапно замер, прикрыв глаза. Нав почувствовал короткий всплеск энергии и понял, что знает этого чела. Слышал о нем не раз, когда речь заходила о предсказателе, который уверенно говорил только о плохом. Дмитрий Аровский, с легкой руки какой-то феи названный Пророком слёз, уроженец Тайного Города, внук известной в свое время человской ведьмы и житель далекого северного Мегиона. Его нахождение в Ростове, да еще в компании фаты — кстати, надо бы узнать, как её зовут — явно было вызвано каким-то неординарным событием. Покидать свой дом этот чел очень не любил.
- Я думаю, нам лучше поговорить не здесь. - мгновением позже закончил фразу Дмитрий. Фата вскинулась, но встретив уверенный взгляд чела, промолчала. Анерига отметил этот факт — происходящее вызывало в нем все больше вопросов. - Бояна, вы закончили? Это оно?
- Да, - люда кивнула и произнесла аркан, очищающий руки, - Можно идти.
Нав снял с себя морок и вышел в коридор. Перехватив у выхода лейтенанта, он сообщил, что уходит, и поинтересовался, в какой морг будет доставлено тело. Запоминая адрес, Анерига поймал себя на мысли, что происходящее перестало ему нравиться совершенно. Еще десять минут назад — до встречи с Дмитрием и Бояной — он был уверен, что разберется с вопросом за час-два, быстро решит возникшую в офисе проблему и уже ночью сможет вернуться в Тайный город. Теперь же, заглядывая в будущее, нав видел опасное предприятие. Какое именно он пока не знал, но не сомневался, что в ближайшее время фата и Пророк слёз его просветят...
Люда и чел, пройдя незамеченными мимо полицейских, подошли к лифту. С момента появления третьего в их компании они не общались, и Анерига усмехнулся, отметив про себя эту деталь. То, что обсудить увиденное им хочется, он так же заметил — взгляд Бояны понять можно было без слов.
- Ты на машине? - фата кинула на нава неприязненный взгляд.
- Да, взял такси. - кивнул Анерига. - А вы сами?
- Отпустили машину, - ответил Дмитрий, входя в лифт. - Здесь недалеко есть неплохой ресторан. Предлагаю все обсудить там.
Нав пожал плечами. Выйдя из подъезда, он подошел к машине и рассчитался с водителем.


- Начать нужно будет издалека, - проговорил Дмитрий, когда официант принял заказ и отошел от столика. Фата поставила на белоснежную скатерть и активировала черную пирамидку, призванную защитить собеседников от любого прослушивания — до сидящих вокруг долетали лишь отдельные неразборчивые фразы. - Двадцать лет назад небольшой группе ученых РАМН пришла в голову мысль о том, что на волне развала Империи они вполне могли бы неплохо заработать. Пользуясь тем, что финансирование какого-то очередного исследования продолжалось, а вот результаты никто не контролировал, они задумались над созданием вещества, позволяющего управлять массами. Идея не нова — среди челов кто только не задумывал подобных проектов... Излучение, гипноз, наркотики. Все это было пройденным этапом и не устраивало эту группу по различным причинам. В конце концов, они решили пойти по пути наименьшего сопротивления, углубившись в психиатрию, и сумели разработать газ, вызывающий депрессию.
- Как депрессия помогает управлять челами? - вскинул бровь Анерига.
Дмитрий и Бояна переглянулись. Предсказатель внимательно посмотрел на нава и тихо произнес:
- Прежде чем говорить дальше я бы хотел убедиться, что эта информация останется строго между нами.
Нав нахмурился, а затем кивнул:
- Заклятие обещания?
Формулу произнесли быстро, скрепили обряд энергией. Теперь даже при желании Анерига не сумел бы никому рассказать то, что услышит. Простое и поэтому безотказно действующее заклинание грозило смертью тому, кто пытался нарушить данное слово.
Удовлетворившись тем, что нав оказался связан арканом, Бояна ответила на его первый вопрос:
- Дело в том, что депрессии подвержены многие генетические статусы, и она сопровождается слуховыми галлюцинациями, в числе которых есть голос, который жертва воспринимает как звучащий у нее в голове и ему же верит безоговорочно.
- Найдя способ вогнать чела в постоянную депрессию и проецируя на него «внутренний голос», можно управлять им. - продолжил Дмитрий, - И массой — слегка меняя воздействие для каждого, - и по отдельности. Газ оказался прост в изготовлении и, имея ресурсы, эта группа вполне могла бы получить в свое распоряжение послушное человское стадо. Поначалу для экспериментов они использовали немногочисленных бродяг, но уже первые опыты показали, что вещество работает — чела они быстро вводили в нужное состояние, но оказалось, что они не способны создать иллюзию «голоса в голове». После года исследований и поиска возможности диктовать подопытным поведение через наведенные слуховые галлюцинации, они потеряли всякую надежду и были готовы расстаться с проектом. К тому же развал страны шел полным ходом, начались перебои с финансированием, и требовалось заняться чем-то более прибыльным.
Молчаливый официант расставил на столе блюда с заказом и Пророк слёз на время прервал свой рассказ. Продолжила за него Бояна. Говоря, фата смотрела на свою тарелку и как-то растеряно помешивала заказанную окрошку:
- Но они не успели прекратить работу по проекту, потому что совершенно случайно моя сестра узнала о разработках и поделилась информацией со мной... Мне это показалось отличным шансом подчинить челов. - Бояна посмотрела на нава, - Ты-то как раз должен меня понять.
Анерига кивнул, Дмитрий поморщился, а люда снова заговорила:
- Я осторожно вышла на них и предложила помощь. Первый же эксперимент показал результаты. Однократное воздействие газа делало состояние депрессии постоянным для организма, простейший морок легко обеспечивал эффект «внутреннего голоса», и создать артефакты, позволяющие делать внушение регулярным, не было проблемой. Но тут-то и появился побочный эффект.
- Непреодолимое желание покончить с собой. - коротко заметил предсказатель, отвлекшись от отбивной, - Им было мало для понимания этого первых десяти трупов, они решили проверить, будет ли газ действовать на магов.
- Так они знали о Городе? - Анерига глотнул коньяк и посмотрел на Бояну.
- Нет. Эксперимент с челами-магами был нужен мне. - фата на мгновение запнулась, и быстро, если не сказать поспешно, закончила фразу, - На магов газ тоже действовал. И внушение привело к тому же эффекту. Непреодолимое желание убить себя.
- И только это вас остановило? - нав кинул удивленный взгляд на светловолосую женщину. Она поморщилась:
- Группа разработала и противоядие. Газ, по всем характеристикам, не должен был влиять на нелюдей, но я вместе с челами приняла антидот до начала работы — им незачем было знать, что он мне не нужен... - фата запнулась, - Я не однократно исследовала вещество и была уверена, что для людов он совершенно безвреден. Однако... моя дочь случайно попала в зону эксперимента. Она надышалась газом и тут же угодила под внушение. Спустя два дня она выбросилась из окна дома своей подруги. Пятнадцатый этаж.
Бояна замолчала. Нав выбил пальцами замысловатую дробь:
- Как это связано с Михаилом? - ответ он уже знал, но хотел услышать, что и как скажут Бояна или Дмитрий.
- Кто-то снова начал разработку «Черной желчи», так они назвали газ и сам проект, - Дмитрий вытер губы салфеткой, - И ваш знакомый оказался жертвой очередного эксперимента.
- Ясно... - Анерига на некоторое время замолчал, глядя на янтарную жидкость в пузатом бокале. - Я вас на время покину, - нав встал, извлекая из кармана пиджака мобильный телефон, - Никак не могу отделаться от чувства, что вы мне рассказали страшную сказку, а вовсе не правду.
Дмитрий легко пожал плечами, Бояна никак не отреагировала на это заявление. Отойдя от них, нав выбрал в списке контактов нужный и уловил быстрый обмен фразами между Дмитрием и Бояной. Фата удивлялась поведению Дмитрия, а предсказатель коротко ответил: «Он нам нужен».
Абонент поднял трубку и Анерига чуть усмехнулся:
- День добрый, дознаватель. Слушай...
Задавая вопросы Идальге, Анерига старался максимально верно описать услышанное, но не говоря прямо — с заклятием шутки не проходят и рисковать не имело смысла. Сам он никогда не интересовался психиатрией и искренне считал депрессию не более чем отговоркой ленивых челов. Но заинтересованность собеседника в обрывках информации дала наву понять, что от слов Бояны и Дмитрия не стоит просто так отмахиваться... Анерига прошелся к выходу из ресторана и остановился у высоких дверей с литыми ручками. Напротив ресторана на противоположной стороне дороги примостился небольшой киоск с газетами. Журналы и прочая печатная продукция выстроились на витрине, яркими пятнами обложек привлекая внимание прохожих. Закончив разговор, нав присмотрелся, выделяя для себя особо интересные заголовки. Взгляд, словно сам, выхватил из мешанины слов вопрос: «Эпидемия самоубийств?» и тогда Анерига вышел на улицу. Расплачиваясь с полной женщиной измученной жарой, он понял, что уже принял решение относительно своего участия в этом деле.
- Может вам пригодится, - Анерига сел на стул и положил журнал на скатерть. Дмитрий тут же взял его в руки и быстро нашел статью о самоубийствах. Фата окинула текст беглым взглядом и посмотрела на нава:
- Ты не будешь ничего делать с убийцами твоего знакомого?
- Вам нужен нав в команде? - вопросом на вопрос ответил тёмный, откинувшись на спинку стула. Бояна поджала губы. Признаться наву в том, что он прав, было выше её сил.
- Все может быть достаточно серьезно, а я не воин, - проговорил Дмитрий, откладывая журнал в сторону, - Бояна тоже. И если бы вы, Анерига, согласились нам помочь, то это было бы весьма неплохо.
- Я не планировал задерживаться в Ростове. - покачал головой Анерига, - хотя мне и придется провести здесь ночь, чтобы присутствовать на презентации и решить возникшие проблемы... Я сомневаюсь, что вы успеете за это время понять, кто именно здесь проводит эксперименты.
Дмитрий понимающе кивнул, и чуть подался вперед. Нав тут же отметил, как изменился его взгляд. Теперь за столом, сцепив руки в замок, сидел не просто чел в хорошем костюме и уверенными манерами, а жесткий и властный нефтяной магнат, создавший себя сам.
- Анерига, я прекрасно понимаю, что вам это не интересно просто так. Я мог бы вам пообещать, что мы поделимся найденными наработками, но не стану этого делать, потому что наша цель — уничтожить всё следы «Черной желчи». Вместо этого, в качестве ответной услуги, я буду вам должен.
Тёмный выбил пальцами на столе замысловатую дробь и кивнул:
- Я согласен.



Отель «Дон Плаза»
Ростов-на-Дону, ул. Большая Садовая
18 августа, вторник, 00:05

… А перед глазами что-то жуткое. Месиво из железа, тел и пластика, истошные крики и горячее пламя.
Точнее, ему просто страшно. Он видел сон, где ему было больно, горячо, а потом и вовсе стало темно. Но как рассказать, чтобы поверили?
- Я не поеду!
- Что ты упрямишься, там же будет весело, - мама садится рядом и становится как-то тепло и спокойно. Она сейчас обязательно согласится с ним, что сегодня нельзя никуда ехать. Лучше посидеть дома, поиграть во что-нибудь с Лерой. И пусть ей всего два года, она замечательно умеет играть.
- Мне страшно. Я не поеду. Никому нельзя туда, там плохо! - Слёзы застилают глаза и папино лицо с нахмуренными бровями расплывается в голубом небе.
- Ну, нельзя же так! - мама начинает злиться, - Ты же ждал эти выходные, поедем, покатаемся на аттракционах, будет весело!
- Нет! - как же трудно им что-то объяснить, особенно если сам не понимаешь в чем дело и почему ни в коем случае нельзя ехать куда-то на этой машине.
- Ну, хорошо, - внезапно соглашается папа и смотрит на няню, что держит на руках Леру, - Забирайте его и пусть сидит дома, а мы с мамой сами поедем гулять.
Он садится в машину, мама сначала смотрит на него, потом качает головой, но возражать не решается и занимает пассажирское сидение:
- Наташа, проследите, чтобы они вовремя спать легли, хорошо?
Наташа берет его за руку и кивает. Разумеется, она проследит...
Машина трогается с места и тут же вливается в оживленный поток, теряясь в массе металлических чудовищ.
- Ну что же ты, - няня ставит сестру на землю, достает платок, - Расстроил родителей. - она вытирает с его щек слёзы, промокает уголком платка глаза, - Ладно, мы поиграем сейчас дома. Ты же мне поможешь ужин приготовить?
Он кивает, а страх за родителей все сильнее сжимает горло. А потом, в один момент он понимает, что бояться уже бесполезно...


Дмитрий сел на постели и посмотрел на часы. Затем встал, накинул халат и вышел в соседнюю комнату. Нава еще не было. Анерига покинул их после разговора в кафе, отправившись решать свои дела. Сейчас отсутствие соседа по номеру предсказателя вполне устраивало. Он сел в широкое кресло около мини бара и достал оттуда коньяк. Не утруждая себя поиском бокала или хотя бы стакана, мужчина хлебнул крепкую жидкость, и вытер губы рукой.
Посмотрел в окно, за которым город освещал редкие облака, и сделал еще глоток.
Напряжение постепенно отступало. Давно ему уже не снились сны о прошлом. И еще более давно он не чувствовал такой опустошающей боли за то, что ничего уже не может изменить.
Еще глоток коньяка.
Дверь щелкнула открывающимся замком, и Пророк слёз вздрогнул. Анерига скрыл свое присутствие и поэтому маг не сумел почувствовать его раньше. А шагов в коридоре просто не услышал — мягкий ворс ковра успешно поглощал звуки.
Нав, увидев Дмитрия в кресле и с бутылкой в руке, вскинул бровь.
- Не спится?
- Как видите, - пожал плечами чел.
Тёмный скинул пиджак, пробормотал аркан, не позволяющий ему мяться, и сел в кресло напротив предсказателя.
- Вы были у этого журналиста?
- Да, он не сам собирал материалы. Дал нам телефон чела, который больше знает о самоубийствах. Как раз с утра мы хотим его навестить.
- Ясно. - Анерига внимательно посмотрел на Дмитрия и достал из бара себе бутылку вина. Не поленился сходить за бокалом. Налил, задумчиво изучил рубиновую жидкость на просвет от тусклого бра. – Как ты связан с Бояной?
Этого вопроса предсказатель ждал и потому покачал головой:
- Это старая история.
- Я не сомневался в этом. - пожал плечами Анерига и, сочтя вино приемлемым, выпил. - Только это не ответ.
Дмитрий сделал еще глоток коньяка и глубоко вздохнул:
- Я Бояну впервые встретил двадцать лет назад. Когда учился в школе. Как и прочие челы, с группой. Бояна что-то у нас вела пару-раз, замещала Зарину... Но это не важно. - сам себя оборвал предсказатель, и, чуть сощурив глаза, продолжил, - Моя сестра познакомилась в школе с дочерью Бояны, и они стали подругами. Не знаю, какая дружба может быть у люды и челы, но что они веселились вместе и вместе ходили — это точно... Я тогда начал понимать, что ни к чему хорошему это не приведет, и пытался помешать их общению. Сестре тогда было семнадцать, переходный возраст, я для неё перестал быть авторитетом. Поэтому она обращала внимания на мои предостережения не больше, чем на советы бабушки держаться подальше от молодых чудов.
- Она знала, что ты можешь видеть будущее?
- Знала. Но тогда еще я сам не понимал, насколько верны мои прогнозы. - поморщился Дмитрий и снова приложился к узкому горлышку. - После смерти Леры я уехал из Тайного Города. Забрал бабушку с собой и уехал. На вокзале тогда выбрал билеты в самый дальний город и...- маг махнул рукой, не сводя взгляда с одинокого облака прямо напротив окна.
- Твоя сестра и была подопытным магом у Бояны? - уточнил Анерига, наливая себе еще вина.
- Да. Я был готов убить фату, эту стерву, и плевать, что силы совсем не равны, но когда я добрался до неё, она была на похоронах собственной дочери, и я понял, что она уже наказана. - Дмитрий перевел взгляд на нава, - Неделю назад стали возвращаться сны из прошлого и вместе с ними пришли видения будущего: массовые самоубийства, психозы, война... И всё это из-за «Черной желчи». Я бросил всё, отменил важные встречи и примчался в Город. Разыскал Бояну и начал задавать вопросы. Оказалось, что она ничего не знает о том, что кто-то начал разрабатывать старый препарат... Я заставил её действовать вместе со мной — ведь она не сообщила в Зеленый дом о проводимом эксперименте и о том, что газ вовсе не безвреден для людов.
- Шантаж, - усмехнулся Анерига и чуть склонил голову, продолжая слушать рассказ чела.
- Группу она уничтожила, все записи тоже... По крайней мере, она была уверена в этом. Мы пытались понять, кто использует старые разработки, перетрясли все связи этих челов, всех знакомых, коллег, родственников и наткнулись на слабый след. Некий мужчина запрашивал в архиве РАМН документы исследовательской группы. Внешность его никто не запомнил, документы, как потом оказалось, были поддельными, но запрос пришел из этого города.
- И вы решили, что это след? - нав вскинул бровь. - Это ведь тоже может быть обманка.
- Может, - кивнул Дмитрий. - Просто это был единственный шанс. Больше никаких зацепок мы не имели. Прибыв порталом, мы подключились к полицейской линии и на второй день поймали сообщение о самоубийце на Пушкинской. А дальше уже ты знаешь. - алкоголь вымел из общения официоз, за которым поначалу скрывался предсказатель, и он перешел на «ты» в обращении к наву. Тёмный, казалось, этого не заметил.
- Вам повезло, - констатировал тёмный. - Почему ты не обратился к Великим Домам? Они смогли бы решить проблему оперативнее.
Пророк слёз поморщился и скривил губы:
- Великие Дома думают только о себе. До тех пор пока им будет что-то выгодно, им будет плевать на челов. А тут такой подарок — и челы умирают, и люды.
- А на прочие генетические статусы еще не известно как будет воздействовать газ, - пожал плечами Анерига, выливая остатки вина в бокал, - Так что шанс был. И, я думаю, не маленький.
- Да, а если Великие Дома разом решат объединиться и сделать газ влияющим только на челов, то я выступлю палачом собственной расы. Премного благодарен, - фыркнул Дмитрий. - Роль этакого спасителя человечества, пусть и безвестного, мне куда больше нравится.
Нав поставил пустую бутылку на пол, около ножки журнального столика:
- Похвально. - он помолчал, - Завтра рано вставать, а проку от невыспавшегося предсказателя мало. Да и я не люблю, когда в соседней комнате без меня напиваются, - Анерига встал.
- Приятных снов, - Пророк слёз закрутил пробку на бутылке коньяка и проводил выходящего темного взглядом. Как ни странно, от щемящей боли где-то в солнечном сплетении не осталось ни следа, а значит, самому Дмитрию сниться ничего не будет.
Отлично.


Жилой дом,
Ростов-на-Дону, ул. 15 линия
18 августа, вторник, 10:23

Подъезд был грязный, исписанный различными посланиями и остро воняющий кошачьей мочой. Бояна поморщилась от отвращения и поднялась по ступеням на второй этаж, вслед за навом и челом. У металлической двери Анерига на короткое мгновение замер — фата почувствовала сканирование пространства — а затем дважды нажал на неприметную пуговку звонка.
Спустя несколько минут послышались шаги босых ног по полу и дверь распахнулась. Высокий крепкий молодой чел окинул нежданных гостей заспанным взглядом и его брови на мгновение прыгнули вверх, когда он рассмотрел Анеригу.
- Здравствуйте, Алексей, - не позволив молодому челу ничего сказать, начал Дмитрий, - Нам очень нужно с вами поговорить по поводу ваших исследований массовых смертей.
Парень потер подбородок, поежился от сквозняка, что холодил его голые ноги, и кивнул:
- Проходите. Только у меня беспорядок, так что лучше на кухню.
Дмитрий шагнул в небольшой коридор, и, не разуваясь, прошел дальше. Алексей на время скрылся в комнате, закрыв за собой дверь, и вернулся уже в светло-синих джинсах, слегка потертых на коленях и простой черной футболке.
Оглядев странных пришельцев, он щелкнул выключателем чайника и устроился на табуретке, чуть поодаль от мягкого уголка, где сидели Бояна и Дмитрий. На нава он то и дело кидал задумчивый взгляд.
- Итак, Алексей, меня зовут Дмитрий, это Бояна и...
- Андрей, - опередил предсказателя Анерига и прислонился спиной к стене, не желая садиться.
- Мы увидели статью, недавно опубликованную в журнале, и вчера хотели узнать об этих исследованиях подробнее, но оказалось, что журналист всего лишь обработал ваши материалы и вот мы пришли к вам. Я представляю Московский центр исследования явлений, а это мои коллеги.
- Помогу, чем смогу, - пожал плечами чел и разлил по чашкам горячий чай, - Кофе не держу, не обессудьте.
- Скажите, когда начались самоубийства?
- Месяца четыре назад. В апреле — священник вернулся домой и убил своих детей, жену и застрелился сам. Громкий случай, я обратил на него внимание. А потом одно за другим. И никак не связаны между собой. И, что самое странное — в списке есть даже ребенок. - Алексей достал с полки печенье в пластиковом салатнике, - Я долго пытался понять, что их объединяет...
- Поняли? - Бояна печенье есть не стала, Дмитрий взял парочку, а нав, наклонившись к столу, захватил приличную жменю.
- Да. Правда многим, кому я рассказывал, связь показалась натянутой, но я уверен, что прав.
- Не тяните, - закидывая в рот последнее печенье, поторопил чела Анерига. Тот пожал плечами:
- Все они, кроме священника, незадолго до смерти побывали на Зеленом острове.
- Где?
- Зеленый остров — это остров на Дону, там детские лагеря, базы отдыха и просто пляж. На самом деле это место весьма странное, но простые отдыхающие редко об этом задумываются, - пояснил Алексей, глядя на стремительно исчезающие из салатника печенья.
- И что в нем странного? - спросил Дмитрий, помешивая чай тонкой ложечкой.
- Во-первых, под островом протекает река. При этом в противоположную Дону сторону, что создает особые энергетические потоки, - Алексей увидел скептические взгляды гостей и сбавил обороты, - Во-вторых, там расположена какая-то заброшенная военная база. Во время Вторжения остров, тогда еще безо всяких строений, до последнего солдата защищал полк НКВД. Им недавно поставили памятник сразу за мостом. Лет десять назад, когда был большой розлив, все подземные ходы на острове залило, но до этого мы не раз там лазали, изображая исследователей.
- Думаете, оно? - вполголоса поинтересовался Анерига у «напарников». Бояна задумчиво пожала плечами, а затем медленно произнесла:
- Не знаю, но…
Дмитрий коснулся пальцами правого виска и закрыл глаза. Фата и нав ощутили всплеск энергии и, когда предсказатель вздрогнул и обвел комнату невидящим взглядом, напряглись.
- Спасибо, - Пророк слёз встал первым и посмотрел на молодого чела, - Вы нам очень помогли.
- Если вы что-то найдете, поделитесь результатом? - чуть склонив голову набок, попросил Алексей.
- Обязательно! - хмыкнул Анерига, обходя сидящего на табурете парня. Тот некоторое время смотрел ему в спину, а затем догнал и тихо заметил, - Я вас не видел в самолете.
- В каком самолете? - обернулся нав.
- Я вчера летел из Москвы. Видел вас в аэропорту здесь, вы шли вместе с прибывшими, но в самолете я вас не видел.
Бояна и Дмитрий, уже выйдя за дверь, остановились, ожидая темного.
- Не заметили, - пожал плечами Анерига и посмотрел Алексею в глаза.
- Не видел, - встретившись с глубоким черным взглядом чел даже не дрогнул.
Спустя несколько мгновений закрыв двери за визитерами, он прислонился лбом к деревянному косяку внутренней двери и глубоко вздохнул. Он был уверен, что только что поил чаем вовсе не людей.



Ростов-на-Дону, о. Зеленый
18 августа, вторник, 13:47

- Как жарко... - Бояна достала тонкий веер и принялась им обмахиваться.
На небе не было ни облачка. Солнце, замершее в зените, нещадно палило землю, а ветер, горячий и влажный, совершенно не приносил облегчения. Магией для защиты от жары пользоваться было нельзя, и потому фата прибегла к единственно возможному способу освежиться.
Она сейчас ничем не отличалась от сотен отдыхающих вокруг. Устроившись на широком полотенце, потягивая сок через соломинку и периодически ровняя бока яблоку, светловолосая женщина привлекала внимание не больше, чем любая другая. Зато она сама замечала все вокруг и не сводила взгляда с понтонного моста через реку. Стимулятор, улучшающий зрение, она вколола еще в городе и сейчас могла видеть лица пассажиров любой проезжающей машины. Дмитрий и Анерига отправились вглубь острова, чтобы посмотреть на остатки военной базы, а фата решила просто понаблюдать за приезжими. Бояна на самом деле не знала, был ли смысл в этом, однако интуиция, подкрепленная легкими касаниями линий вероятности, говорила, что сгорает на солнце она вовсе не зря.
Полноватое, гладко выбритое лицо, широкий нос, чуть сжатые губы и дорогая стрижка.
Бояна сначала рассмотрела водителя бежевого «Лексуса», а только потом поняла, что он ей знаком.
Фата достала из сумочки мобильный телефон и набрала номер Дмитрия. Коротко намекнув, что начинает понимать, кто мог начать работу над «Черной желчью», она нажала кнопку отбоя. Проследив, в какую сторону поедет машина, она встала, неторопливо собрала полотенце и, оставив его свернутым на желтой от зноя траве, пошла навстречу наву и челу. Мужчины вышли из леса минут через пятнадцать.


- Ты уверена? - пластиковые столы под легким навесом поскрипывали и шатались от каждого движения. Впрочем, мясо в этом кафе на открытом воздухе подавали вкусное — горячее, свежее, прямо с мангала – и потому первые несколько минут Анерига и Дмитрий молчали, наслаждаясь едой. Бояна разрезала свою порцию шашлыка одолженным у нава ножом и время от времени отправляла кусочки сочного мяса в рот.
- Да. Я узнала этого чела. Максим Леонидов, бывший Целитель. Исключен из Братства за помощь воину и опасные эксперименты над челами. В Тайном Городе он не появлялся более трех лет. И если кто-то и мог начать работу над “Черной желчью”, то только он. И его присутствие в этом месте явно неспроста.
- Может, отдыхать поехал? – предположил Анерига, принимаясь за вторую порцию.
- Во вторник? – вскинула бровь Бояна.
- Летом это не очень удивительно, - парировал нав.
- Это он. – Дмитрий отвлекся от еды и посмотрел на темного, - Мы на верном пути, и я это знаю.
Люда несколько обеспокоено посмотрела на предсказателя:
- Что плохое ты видишь?
- Я буду ранен, - поморщился Пророк слёз. – Неприятно, но не смертельно.
- Ясно, - кивнула Бояна, - Итак, базу вы нашли?
- Нашли, - Анерига кивнул, - Магическая защита, довольно слабая. На грани незаметности и работоспособности, около десятка вооруженных челов и лабиринт из катакомб. Что-то затоплено, что-то нет. Я сумел нащупать четыре подземных уровня, нижний с самой высокой степенью защиты. У меня энергии мало для нападения. Да и пара-тройка артефактов вкупе с хорошими пистолетами не помешают.
- С другой стороны, магов там всего двое, а охранники, те, которых мы видели, не носят различители, - задумчиво произнес Дмитрий, - Вполне возможно, проще будет вообще не ввязываться в драку.
- Возможно, - согласился нав, - Но иметь резерв никогда не лишне.
- Нужно скоординировать наши действия, - фата убрала пластиковую посуду в ближайшую урну, и вернулась за столик. - Кроме того, очень важно не оставить никаких следов об исследовании. У меня энергии достаточно. Кстати, а персонал базы большой? Я имею в виду лаборантов и прочих.
- Я обнаружил всего около пятнадцати человек. Итого, получается на базе двадцать пять — тридцать челов.
- Бред все это, - поморщился Анерига, - Мы даже не знаем, сколько всего челов осведомлены о «Черной желчи». Операция не продумана, из бойцов только я. Похоже на детский сад.
Бояна сплела пальцы рук и положила на них подбородок.
- Ты прав. И какие будут предложения?
- Я могу пригласить кого-то из гарок.
- Мы сами справимся, - покачал головой предсказатель, - Здесь не все так трудно, как тебе кажется.
- Мне не кажется. - Фыркнул нав, - Я просто понимаю, во что мы ввязываемся, а вы — вряд ли. Кто-нибудь из вас участвовал в боевой операции? Можете не отвечать, я и сам знаю. И поэтому лучше перестраховаться, нежели оказаться в ситуации, когда выхода нет... Хотя, мне-то все равно, меня убить трудно, так что вы рискуете только собой.
- Пусть так, - кивнула фата, - Будем исходить из этого.
Тёмный промолчал. Некоторое время он продолжал уничтожение мяса, не обращая внимания на собеседников. Дмитрий и люда, прекрасно понимая, что нав анализирует ситуацию не мешали ему. А Анерига в этот момент вспоминал увиденное на базе, продумывал планы нападения и тут же легко касался линий вероятностей, чтобы понять, действительно ли он справится в одиночку.
- Ладно, - кивнул нав, спустя несколько минут, - В таком случае, самый оптимальный вариант - это проникнуть на базу незаметно, обойдя защиту и прикрывшись мороком. Убить двоих магов я смогу. Целитель — тоже не проблема. Как только оказываемся в лаборатории, быстро допрашиваем Леонидова и уничтожаем все, что они успели разработать. Задержать челов с оружием фата вполне сможет, а Дмитрий будет заниматься газом. К слову, противоядие-то у вас есть?
- Есть.
- Как только у меня будет информация о наличии копий разработок, мы покидаем базу и взрываем все к Спящему. Вопросы есть?
- Нет, - пожал плечами предсказатель.
- Тогда последний пункт — все расходы на оружие, энергию и артефакты на вас. - Анерига посмотрел на чела и люду. Дмитрий кивнул:
- Я заплачу.
- Отлично. - Анерига достал из кармана пиджака небольшой блокнот и перьевую ручку, - Я напишу список всего, что надо. Шасы доставят это быстро, поэтому начинаем все через час. Главное, чтобы Леонидов не покинул базы.
- Дорогу отсюда видно, не пропустим, - Бояна кинула взгляд на мост.



Ростов-на-Дону, о. Зеленый
400 метров от ул. Островной
18 августа, вторник, 15:16

- Пятый – первому, у нас тихо, - рация прошипела ответ, и охранник отставил её в сторону, снова взяв в руки бутерброд. Хотя на посту запрещалось каким-либо образом отвлекаться, наемники уже давно не обращали внимания на правила. Да и зачем, если все равно ничего не произойдет: о базе никто не знает, а если кто случайно забредет, все равно в полузатопленном поле ничего необычного не увидит и пройдет дальше.
Отодвинув локтем странные очки с дымчатыми стеклами (их тоже, кстати, полагалось носить все время, но они натирали переносицу), охранник отпил из металлической кружки горячий чай и кинул взгляд на ряд мониторов. Ничего нового он там не увидел.


Морок надежно скрывал их не только от взглядов челов, но и заглушал голоса и звуки шагов, а «Накидка пыльных дорог» делала невидимыми для камер слежения. Но вот различители у охраны стали неприятным сюрпризом.
Анерига жестом приказал фате и предсказателю остаться на месте, и скользнул вперед по коридору. Готовясь к операции, нав сменил свой костюм на комбинезон гарки и поставил напарникам условие: его распоряжения исполняются тут же и обсуждению не подлежат.
Тяжелая металлическая дверь была заперта и, предполагалось, что открыть её может только сотрудник станции. На гладкой стене замер сканер и, если судить по форме, к нему нужно было прикладывать ладонь. Анерига покачал головой — подобрать средства взлома за короткий промежуток времени не удастся, а значит, придется идти напролом. Он оглянулся на Бояну с Дмитрием и коротко кивнул. Они достали, проверили оружие и приготовились к активным действиям.
Нав чуть усмехнулся, повернувшись обратно к двери, прикрыл глаза на одно мгновение, рассчитывая координаты, и сделал короткий портал. В то же мгновение взвыла сирена.
Дверь вылетела из проема двумя секундами позже — Анерига использовал «Вихрь славы», - и люда первой устремилась в образовавшийся проем. Застрекотали пулеметы, которым ответил Дмитрий, пустив несколько «шаровых молний». Нав к этому времени оказался уже около главной лаборатории (схему расположения помещений они извлекли из памяти захваченного на поверхности охранника) и несколькими выстрелами уничтожил охрану ученых, состоящую всего из троих наемников.
Леонидов замер на месте, услышав голос Анериги, приказывающий всем оставаться на своих местах. Двое магов, творящих в раскрытых ладонях «шаровые молнии», не стали заканчивать аркан и подняли руки. Фата тут же накинула на обоих «навский аркан», вытягивая энергию.
- Отлично! - вздохнул Дмитрий, и выглянул в коридор, откуда слышался звук шагов, - У нас сейчас будут гости.
- Слышу, - отозвался Анерига, - Бояна, проверь какие здесь материалы, Дмитрий, постарайся задержать тех, кто там. Активируй «Барьер».
Нав, наведя пистолет на челов в белых комбинезонах, приказал им выстроиться вдоль стены, а затем подошел к бывшему Целителю. Посмотрел в глаза и спросил:
- Где находятся копии разработок?
- Копий нет. - покачал головой Леонидов. - Все данные только здесь.
- И в вашей голове, - к наву подошла Бояна. - Я проверила — здесь все. Можно начинать.
- «Барьер» на исходе. - поднимая оружие, сообщил Дмитрий.
Невидимая стена, которую создал активированный артефакт уже в течении трех минут отражала град пуль. Это охранники, пытались пробиться в лабораторию. Барьер медленно, но верно истощался, о чем давали знать пока едва заметные голубые искры. Анерига быстро оглядел помещение — девять человек ученых у стены, трое мертвых охранников, двое магов, прикованных к металлическому столу наручниками; оба выхода пока заблокированы, но только пока — и, схватив Леонидова за локоть, заставив следовать за собой, коротко приказал:
- Начинайте. Бояна, встань у двери, попробуй поддержать «барьер». Дмитрий, сможешь активировать программу уничтожения данных и разобраться с ними?
Предсказатель кивнул и поудобнее перехватил оружие. Ему не приходилось ранее самостоятельно убивать. Да и не самостоятельно тоже — что бы припугнуть должника или конкурента обычно хватало небольшого предупреждения. Сейчас же ненависть, что пряталась глубоко внутри почти двадцать лет, снова явилась во всей красе. И ярость, которая когда-то привела его к Бояне, позволила взять себя в руки и стать хладнокровным. Обуздывать чувства он всегда умел, и поэтому мысль о том, что сейчас он будет лишать жизни челов, не делала руки слабыми.
Когда раздались первые выстрелы на мгновение поднялась паника, но Дмитрий прочитал короткий аркан, обездвиживший незащищенных от магии челов, и продолжил. Анерига кинул Леонидова на стол. Пальцы нава безошибочно нашли артерию на шее пленника и погрузили его в сон. А затем, коснувшись висков бывшего Целителя, нав начал читать «Иглу Инквизитора», готовясь вытащить из памяти чела все, что тот знал.
Анерига сосредоточился, и окружающая действительность перестала существовать. Лишь только небольшая часть сознания темного продолжала следить за действиями напарников.
Дмитрий стреляет в очередного ученого, откидывает ногой труп и шагает к следующему челу. Бояна не следит за ним, из последних сил поддерживая «барьер» и уже готовясь отразить атаку с помощью автомата — все больше голубых искр проскальзывает по невидимой стене. За барьером полдюжины челов с пулеметами.
Почти время.
Нав впитал в себя все воспоминания Леонидова, и быстро направился к Дмитрию, на ходу стряхивая с пальцев «шаровые молнии» для прикованных магов. Предсказатель подошел к последнему ученому.
«Барьер» рухнул. Бояна подняла автомат и нажала на курок. И в это же мгновение её сразил выстрел из пистолета. Пуля ударила точно в затылок.
Дмитрий стремительно обернулся, услышав короткий вскрик люды, и тут же оказался подхвачен навом, и закинут в портал. А за их спинами развернулся «Рев Левиафана», призванный уничтожить все следы не только «Черной желчи», но и челов, что её разрабатывали...


Нав и чел выпали из портала прямо в высокую траву, неподалеку от дороги. Маячок, установленный заранее и настроенный на постоянное поддержание морока, сделал их появление незамеченным проезжающими по шоссе машинами.
Дмитрий, тяжело дыша, остался лежать на земле. Он некоторое время смотрел в выжженное солнцем небо, а затем сел. Потер поясницу и посмотрел на Анеригу.
- Я редко это говорю, но спасибо. Ты очень помог.
- Ты мне должен, - пожал плечами нав. Он расположился неподалеку от предсказателя, на широком камне.
- Помню, - поморщился Дмитрий, садясь и потирая поясницу.
- Ты ей соврал, - как бы между прочим, заметил Анерига, - Ты не ранен.
- Да. Я видел что она умрет… И это меня устраивало, - Дмитрий достал из кармана мобильный телефон и задумчиво нажал пару кнопок, - Но убил её ты.
Анерига пожал плечами, вставая с камня:
- Сам выберешься отсюда?
- Выберусь.
Перед навом раскрылся черный вихрь и он, не прощаясь, шагнул туда.

И лишь когда следы портала растаяли в знойном воздухе, Пророк слёз увидел перед собой будущее: Анерига протягивает комиссару наглухо запаянную колбу со светло-сиреневой дымкой внутри...

@темы: Тайный Город

---

Цель оправдывает.

Фэндом: Тайный Город
Рейтинг: PG-15
Пэйринг: навы
Предупреждения: слэш
Примечания: нет

Цель оправдывает

Цель оправдывает

Антарктида,
Примерно 550 ярдов от станции «Мак-Мердо»
14 января, воскресенье

Яркое, высоко стоящее в небе солнце заставляло щуриться, даже не смотря на наличие защитных очков с затемненными стеклами. Погода изменилась в мгновение ока. Только ярко светило солнце, а уже через несколько минут небо заволокло низкими тучами и на землю ринулись крупные белые хлопья снега.
- Пора, - широкоплечий мужчина, одетый в утепленный, несколько пестроватый для синевы пейзажа, костюм, подошел к своим спутникам. Такие же как и он – словно в униформе, в одинаковой одежде, обуви и защитных очках, - трое высоких полярников, молча поднялись с камней и устремились к небольшому вездеходу.
- Попробуем добраться до станции «Восток» дней за пять. Если повезет, приедем раньше. Но трещины в ледниках могут помешать. – устроившись в не очень удобном водительском сидении, один из мужчин снял очки и шапку. Рыжие волосы, перехваченные кожаным шнурком, упали на его спину, добавив красному костюму большей яркости.
- Главное в неделю уложиться. У нас и потом достанет проблем. Сектор большой, и вообще не известно где они себе нору выкопали. Девять тысяч квадратных миль – это не шутка!
- Себастьян, ты преувеличиваешь. Отбрось шельфовые льды и окраину – там они базу не станут располагать. У нас останется тысячи три миль. При этом не везде ледник устойчив. – двигатель взревел – натужно и уверенно в себе, и вездеход плавно тронулся, оставляя позади, пожалуй, самую крупную станцию в Антарктиде.
- Думаешь справимся? Может, следовало самолет взять? – Дэниел тоже снял защиту с лица, и кивнул взгляд на взлетно-посадочную полосу, мимо которой они проезжали.
- Прогноз погоды не очень хороший на ближайшие дни – нам могут не дать разрешения на вылет, - пожал плечами самый старший среди них мужчина – как по возрасту, так и по должности – командор войны Реймонд де Ларк до последнего оставался в очках. Теперь же он их снял, и закинул в небольшой ящик, стоящий у двери вездехода. Провел пальцами по аккуратным рыжим усам, и взял в руки карту. – Курс к «Востоку» и внимательно следите за льдами. О полном магическом молчании напоминать, надеюсь, не надо?
- Нет! – ответ был по-военному четок и слажен. Командор довольно кивнул и удалился в отсек для отдыха. Ему нужно было составить наиболее эффективный маршрут поиска.
Подложив под голову свернутый в тугой рулон белый комбинезон, Рэймонд взял в руки карту материка, на которой были отмечены все известные человские станции, а так же наиболее опасные трещины, и задумчиво провел по бумаге пальцем. Он смутно представлял, как искать спрятанную в ледниках базу. Предыдущую, покинутую, по предположениям аналитиков, из-за таяния ледников на Крайнем Севере, нашли случайно и то, несколько челов-энтузиастов, заинтересовавшиеся странным перепадом температур. В свое время новость о найденной пещере площадью в десяток миль и высотой ледяного потолка в сто пятьдесят футов, взбудоражила ученые умы, но информацию быстро объявили «уткой» и доступ к ней тихо прикрыли. Рэймонд услышал об этом двадцать лет назад, совершенно случайно, и не сумел отказать себе в посещении объекта, которого официально для челов не существовало. Огромное пространство, вырубленное во льду, законсервированное и в любой момент готовое к повторному использованию, если, конечно не разрушится при таянии льдов, потрясло его как ничто ранее. И теперь идея найти действующий аналог той находки полностью поглотила его мысли. Но какое еще место лучше всего подойдет для того, чтобы скрыть уникальный тренировочный комплекс? Шестой материк, наименее населенный и наиболее удаленный от челов. Материк, целиком погруженный во льды, место, где температура воздуха опускается зимой ниже отметки в минус восемьдесят градусов.
К поисковой экспедиции готовились очень тщательно. Снаряжение закупали без участия шасов в Англии, Франции, Германии, на некоторых предприятиях России. Точные карты снимались со спутника за несколько дней до прибытия на американскую станцию Мак-Мердо и были переданы точечным порталом на небольшое судно, зафрахтованное чудами. Судно было австралийским, а группа Рэймонда представилась фотографами-орнитолагами. От станции на побережье решили добираться заранее подготовленным гусеничным вездеходом. Чтобы обследовать максимум местности Южного полюса времени у них было фактически в обрез. Тем более, что командор пока слабо представлял как именно он будет обнаруживать базу. Вряд ли она окажется такой же незащищенной, как покинутая. А значит, никаких магических всплесков и вряд ли в этот раз тепловые датчики что-то покажут. Возможно, что-то удастся обнаружить с помощью пеленгатора радиоволн, но раз этого не удалось сделать с Замка, то на месте будет еще труднее…
Так что, Рэймонд де Ларк не обольщался. Работа предстояла серьезная, глобальная и опасная. Вряд ли после того, как база будет найдена он сам и его ребята – отличный аналитик Дэниел Бомбарда, один из племянников Рика, и двое рыцарей-мстителей Себастьян Этьен и Мишель Ле Труи, останутся в живых. Но главное – достигнуть цели.



Антарктида,
Тренировочная база гарок. Около 450 миль от станции «Восток»
21 января, воскресенье

Магический всплеск прикрывался несколькими сильными магами, и обнаружить построенный в Антарктиде портал мог бы только Магистр или Королева. Черный вихрь возник на одно мгновение, которого вполне хватило черноволосому мужчине, чтобы ступить на ледяной пол тренировочного лагеря. Стройный, худощавый и высокий, как все навы, затянутый в утепленный комбинезон черного цвета, он нашел взглядом встречающего, и коротко кивнул ему, изображая приветствие.
- Добрый день, - гарка в таком же комбинезоне, как и гость, ответил кивком и тут же указал на молочно белый коридор, ведущий в основное помещение базы, - Как переход? Как сейчас в Городе?
- В Городе зима, даже температура почти как у вас здесь, - внимательный, цепкий взгляд антрацитовых глаз и движения хищника – все это гарка уловил разом. Впрочем, это было нетрудно: Диега поймал себя на мысли, что ему интересна персона прибывшего в тренировочный лагерь дознавателя Темного Двора. Фигуры достаточно широко известной в узких кругах Тайного Города.
- Почти, это на сколько градусов выше? – Диега рассмеялся, - Сегодня наверху минус тридцать два.
- Градусов на десять, - гость легко усмехнулся, следуя за гаркой по длинному коридору. – Здесь холоднее, чем на предыдущей базе.
- Само собой. – гордости в голосе нава не было, скорее легкое недовольство, - На поверхности тренировки только с ноября по март, а там круглый год можно было.
Коридор закончился внезапно, разом открыв взглядом огромное помещение. База была вырублена во льду, и именно лед ограничивал взгляд. Три мили на пять, и двести футов в высоту – тренировочный лагерь для гарок в Антарктиде сделали больше чем на Крайнем Севере. Лед позволял размахнуться и еще, однако комиссар решил ограничить рвение архитекторов, указав на, и без того, раздутую смету.
- Двенадцать полигонов, половина для отработки арканов. Там, - Диега кивнул направо, на ряд трехэтажных домов - Учебные корпуса. А мы сейчас в жилые.
- Расписание уже есть? – дознаватель внимательно осматривал пространство базы, останавливая взгляд на особо интересных полигонах.
- Есть. Сейчас в лагере четыре арната и время распределено между ними. Расписание составил Алога. Он кстати, хотел встретить, но потом решил подняться с арнатом Анериги на поверхность.
- А где сам Анерига? – специальное покрытие пола, ограждающее от холода вечного льда, мягко пружинило под ногами и этот эффект накладывался на умение навов ходить бесшумно. Со стороны казалось, что по ледяному пространству скользят призраки и лишь только голоса и лязг металла разбавляли тишину вековой мерзлоты.
- Его срочно вызвали в Город.
- Понятно. А когда вернется Алога?
- У них запланирована тренировка северней, милях в тридцати отсюда, поэтому они прибудут завтра-послезавтра, если ничего не помешает. – Диега зашел в крайнее здание, совершенно такое же, как и прочие, и остановился в широком холле. Дознаватель закрыл за собой дверь и выжидающе посмотрел на командира арната.
- На третьем этаже все комнаты сейчас свободны, так что…
- Я могу выбрать любую, - закончил за гарку гость и, в несколько шагов, оказался у лестницы, - когда начнется первое занятие?
- Часа через четыре. Хватит, чтобы отдохнуть? – Диега внимательно посмотрел на дознавателя. Тот ответил легким кивком и, уже шагнув на лестницу, обернулся:
- Кстати, как тебя зовут?
Гарка усмехнулся:
- Диега… Я зайду перед лекцией и покажу, где она будет проходить.
- Договорились.
Почему-то гарке не понравился ответный взгляд дознавателя. Было в нем что-то дикое, и вместе с тем, заставляющее испытывать странное желание снова поймать то же самое выражение черных непроницаемых глаз. Нав покачал головой, некоторое время постоял около удобного дивана, а затем, развернувшись, вышел. Неделя предстояла более чем интересная.



- Пожалуй, представлять Идальгу не нужно, - Диега обвел взглядом аудиторию и удобно расположивший за столами арнат гарок, - Дознаватель прочитает несколько лекций по… - командир арната слегка запнулся, поняв, что так и не знает о чем именно будет рассказывать гость.
- По технике допроса без применения арканов. – закончил фразу Идальга. Он стоял у широкого стола, опираясь на темное дерево кончиками длинных пальцев и внимательно смотрел на сидящих навов, готовых слушать и запоминать. – Итак, я полагаю, что многие из вас уже…
Диега не вслушивался в слова первое время, внимательно следя за движениями и мимикой дознавателя. Командир арната устроился неподалеку от входа, сев прямо на стол и анализировал увиденное. Сравнивал с тем, что приходилось слышать об Идальге и с тем, что помнил сам – когда Диега только начинал обучение, дознаватель читал несколько основных лекций все по тому же предмету.
С тех давних пор Диеге запомнилась только легкая, едва заметная усмешка, которой дознаватель сопровождал свои замечания и выводы. Усмешка, которая одновременно бесила и притягивала.
Мотнув головой, гарка отбросил мысли прочь, теперь уже вслушиваясь в слова. Чего было не отнять у Идальги – так это умения объяснять и рассказывать что-либо. Даже не смотря на тему, лекция была интересна. Диега оглядел аудиторию и удовлетворенно кивнул – гарки внимательно слушали материал, устремив взгляды на фигуру в черном комбинезоне. Пожалуй, теперь можно было и покинуть помещение, тем более, что дел в отсутствие Алоги было достаточно много. Диега не являлся заместителем командира базы, но, тем не менее, часть обязанностей возложили и на него.
Дознаватель тем временем перешел от общих деталей допроса к частностям и Диега остался на месте – информация поглотила.
Два часа лекции пролетели очень быстро, и, когда в последние пятнадцать минут Идальга внимательно посмотрел на зал, на молодых гарок и поинтересовался, нет ли у кого вопросов, некоторое время царила полная тишина. А потом вопросы посыпались как из рога изобилия…


- Диега!
Обращение застало командира арната, когда он уже собирался выйти из аудитории. Остановившись, нав обернулся, и встретил чуть насмешливый взгляд дознавателя.
- Что?
- Твой арнат?
Диега кивнул, и хмыкнул:
- Мне всегда достаются самые молодые.
- Я заметил, - серьезно согласился Идальга, и, пройдя мимо гарки к выходу, поинтересовался:
- Чем занимаешься вечером?
Командир арната вскинул бровь:
- А что?
- Я бы хотел немного размяться – составишь компанию?
- Охотно, - нав проводил взглядом Идальгу, и задумчиво посмотрел на опустевшую аудиторию.



Антарктида,
Станция «Восток»
21 января, воскресенье

Вездеход, появившийся на горизонте стал для сотрудников станции событием крайне неожиданным. Смена прибыла неделей раньше, с ней и продукты, медикаменты. И тот же вездеход увез данные, что ученые собрали за зиму. Экспедиции, планировавшие на несколько дней остановиться на станции и передохнуть ожидались не раньше чем через две недели и предпочитали сообщать о себе заранее…
Поэтому, когда вездеход остановился около станции, и оттуда вышли трое мужчин в одинаковых комбинезонах белого цвета с небольшими сумками в руках, встречали их все обитатели станции.
Коротко поздоровавшись – на русском, но с едва уловимым акцентом, - нежданные гости представились, отрекомендовались исследовательской группой Института изучения льда и сразу объяснили, что в их планы не входит длительная остановка – всего лишь «ночь». А продукты у них с собой и они готовы поделиться.
Впрочем, гости и до «утра» не задержались…


- Почему мы должны выезжать сейчас? – Мишель и Себастиан переглянулись. Дэниэл, заходящий в вездеход вслед за ними, фыркнул:
- Если бы вы сейчас не трепались с челами о бабах, то услышали бы, как их руководитель вскользь упомянул о том, что видел совсем недавно странные вспышки. И даже примерно указал направление…
Рыцари переглянулись:
- Это ведь может быть и что-то другое.
- Может, но Рэймонд подозревает, что именно в той стороне стоит поискать навов.
Договорить они не успели – вездеход резко дернулся вперед, и чудам пришлось ухватиться за поручни, а потом сесть. Громкий рев двигателя – де Ларк не щадил машину, стремясь вперед, - заглушал голоса и поэтому рыцари-мстители занялись проверкой артефактов.
Несколько часов ехали молча. Заснеженные льды, под солнцем, что не скрывалось за горизонтом уже непривычно давно, высокое прозрачное небо, и ни единой живой души вокруг. По очереди дежурили у теплового сканера, эхолота и очень осторожно сканировали пространство, пытаясь легко и незаметно выловить малейшие следы магической энергии. Не получалось.
Когда Рэймонд остановил машину и, натянув на лицо очки, вышел из вездехода, Дэниэл посмотрел на навигатор. Развернул перед собой карту, пальцем прочертил путь, что они проделали. Сначала от «Мак-Мердо», а затем от «Востока».
Всего сотня миль. Скорость вездехода была небольшая, хоть конструкцию и улучшали за очень большие деньги, приспосабливая к нуждам чудов.
Именно здесь со станции были видны странные вспышки, но судя по всему, навов тут нет.
- Через шесть часов мы должны быть здесь, - молодой Бомбарда не заметил подошедшего Рэймонда, но даже не вздрогнул, когда старший чуд указал на карте нужную точку, - Дальше поведешь ты, а я пока отдохну. Потом передашь управление Мишелю. Часа через три.
Коротко кивнув, аналитик, сел в кресло пилота и запустил двигатель. Выкидывая из-под широких гусениц крошеный лед, вездеход медленно, а затем, набирая скорость, двинулся вперед.
Смотря на белое, бескрайнее пространство, Дэниэл расслаблено обдумывал предстоящие действия. И вспоминал все, что удалось раздобыть по открытым каналам, или услышать от кого-либо. Навы вообще раскрывали свои секреты очень неохотно. В первую очередь из-за природной скрытности, решил чуд, и из соображений безопасности. Хотя, как может им повредить то, что кто-то будет знать расположение тренировочной базы?
На короткое мгновение Дэниэл задавался этим вопросом, а потом обозвал себя старым тупым грифоном, и поправил курс вездехода. Разумеется, если будет известно, где находится как минимум сотня-две навов разом, да еще и гарок – то это можно использовать в качестве преимущества в войне. Естевстенно, если только Великий Дом Чудь находится на пути к господству в Тайном Городе. Или же позиции навов ослабнут настолько, что они не сумеют отомстить за смерть своих. Поскольку Спящему может присниться все, что угодно, такой день может наступить.
Таким образом, цель данного путешествия – получение информации, преимущества над навами. Самое главное, оставить в тайне эти знания, иначе темным ничего не помешает перенести базу снова…
Бомбарда стянул зубами перчатку с рук - в вездеходе было довольно прохладно – и почесал кончик носа. Что-то его самого смущало в этом поиске. В первую очередь, ясно, что навы, если обнаружат группу неподалеку, либо скроются так, что их не найти – аналитик не сомневался, что такие возможности у них есть – либо они попросту проверят то, что уже успели собрать Рэймонд с командой. И в случае, если координаты базы так и не ушли в Чудь, попросту убьют их, сделав вид, что вообще не встречали чудов в Антарктиде. Край дикий, сгинуть здесь даже магу легко, а «дырки жизни» никто с собой не взял. Сил протянуть портал самим не хватит. Да и вообще, навы в крайнем случае отвертятся – в этом Дэниэл не сомневался.
Навигатор снова сообщил, что вездеход отклонился от курса. Бомбарда выругался, коротко и емко, только теперь уже на прибор, который не желал воспринимать препятствия, не знал о них, и, соответственно, любой шаг вправо или влево карал противным писком. Хорошо хоть голосовое сопровождение Рэймонд отключил в самом начале.
Дэниэл обернулся, посмотрел на Себастьяна и Мишеля. Рыцари-мстители отдыхали – видимо приказ Рэймонда. Чуд вполголоса запел какую-то человскую песню и снова предался размышлениям.




Антарктида,
Тренировочная база гарок. Около 450 миль от станции «Восток»
21 января, воскресенье

Когда Диега заметил на краю тренировочной площадки дознавателя, он как раз собирался сам вызвать кого-нибудь на спарринг. Идальга подошел ближе, кивнул уже знакомому арнату, и взял со стойки тренировочную пару.
- Как остальные лекции прошли? – поинтересовался командир арната, подходя ближе и снимая катаны для себя.
- Замечательно. – усмехнулся Идальга, - Тема интересна сама по себе.
Дознаватель и гарка некоторое время разминались, выбрав себе удобное и незанятое место на площадке. Диега периодически наблюдал за тем, как и что делает гость, чтобы понять, какую технику лучше использовать.
- Я не часто занимаюсь, - сообщил Идальга, становясь в классическую позу навского фехтовальщика. Взгляды навов пересеклись, и бой – просто тренировочный, возможно, до первой крови, до выяснения кто опытнее и кому больше повезет – начался.
Если бы они сражались сейчас не здесь, а где-то в Тайном Городе, на турнире каком-нибудь или в бою, то свидетели – те, которые могли бы это наблюдать, вне сомнения наблюдали бы. Пусть упуская часть движений из-за скорости, но смотрели бы на боевой танец Тьмы. Танец, в котором скользят две одинаково черные, одинаково высокие гибкие фигуры. Только здесь этот бой привлек внимание лишь нескольких гарок, что отдыхали в стороне. И они смотрели, следили, успевали видеть каждое движение противников. Мелкие ошибки, точные выпады. Успевали видеть резкие рывки в сторону, парирование ударов, следили за тем, как вертятся черные тренировочные катаны, как они соприкасаются друг с другом, иногда высекая искры – на морозе навская сталь становилась еще тверже – как постепенно противники начинают все лучше и лучше чувствовать друг друга и все больше становится движений без ударов, потому что они уже знают какой удар достигнет цели, а какой нет.
Несколько капель крови сорвалось с запястья Идальги при движении и они застыли на мягком покрытии пола, почти точно упав рядом с каплями крови Диеги. Навы замерли, дыша глубоко и размеренно, словно не было только что пляски в полную силу. Катана командира арната, взятая обратным хватом в левую руку застыла у шеи Идальги. А катана дознавателя, в правой руке, прямым хватом, нацелилась на грудь гарки.
Они разом опустили оружие.
- А говорил, что не часто занимаешься, - ухмыльнулся Диега, направляясь к стэнду для катан и проводя пальцами по порезу на плече.
- Ну, это не значит, что я совсем плох, - пожал плечами Идальга, и, положив оружие, внимательно посмотрел на командира арната, - Ты здесь закончил?
Диега несколько мгновений молчал, задумчивым взглядом скользя по лицу дознавателя.
- Есть какие-то предложения? – наконец вопросом на вопрос ответил гарка.
Идальга только кивнул, взглядом сказав все остальное.
Диега посмотрел на несуществующий горизонт, еще некоторое время помолчал, а затем усмехнулся:
- Пойдем.


- Здесь на удивление тепло, - заметил Идальга, наполняя бокалы коньяком, который нашелся в небольшом баре в гостиной. Апартаменты для нечастых посетителей тренировочного лагеря были небольшими, обставленными самым необходимым, но тем не менее, на взгляд навов, вполне уютными. Учитывая, что кроме навов на этой базе не было больше никого в качестве гостей, то условия устраивали всех.
- А ты думал, здесь должно быть холодно?
- Я имею ввиду даже не в домах. Какая здесь поддерживается температура?
- Около минус трех градусов – выше делать все равно не рентабельно – придется больше энергии тратить на поддержание ледового купола. – Диега удобно расположился на широком диване.
- Ясно, - кивнул дознаватель, сделав глоток янтарной жидкости. Затем скинул комбинезон и сел в кресло, не сводя взгляда с гарки, - Ты давно был в Городе?
- Давно, - командир арната прикрыл глаза, наслаждаясь вкусом коньяка, а затем пояснил, - Я вообще редко в Городе бываю. Сначала на Северном полюсе арнаты тренировал, теперь здесь. По сути, мало что поменялось.
- Не нравится Город?
- Там слишком людно, чудно и челно, - пояснил Диега, делая еще глоток коньяка, - Я не очень люблю то, во что превратился Город. Он и две сотни лет назад был слишком перенаселен, а сейчас там вообще делать нечего. Выбираюсь в Походы очищения, на локальные операции… Если повезет. Когда Вторжение было, в последний раз я был в Городе.
- Да, реальный бой еще поискать надо…
Навы несколько мгновений помолчали, предаваясь воспоминаниям. А затем дознаватель мягко поднялся с кресла и скользнул к гарке.



Антарктида,
Около 420 миль от станции «Восток»
21 января, воскресенье

Рэймонд проснулся сам и разбудил всех за час до входа в искомую зону. Чуды приготовили артефакты, оружие на всякий случай, зарядились энергией и приступили к поискам и внимательному изучению происходящего вокруг. Впрочем, вокруг пока ничего не происходило. Здесь уже давно не было ни животных, ни птиц, ни даже насекомых. Солнце на ярко-синем небе, палящее, но совершенно не греющее, высвечивает даже мелкие трещины или маскирует их, если смотреть под другим углом.
По мере приближения к точке, указанной де Ларком, рыцари становились более сосредоточенными. Себастьян с Мишелем перестали перекидываться шутками, Рэймонд сдвинул рыжие брови на переносице и вглядывался в тепловой радар, а Дэниэл, закрыв глаза, осторожно сканировал местность.
- Остановимся здесь, - голос Рэймонда. – а завтра начнем прочесывать местность. Тихий ход у машины проверяли?
- Да, - быстро отчитался Мишель, - Уровень шума не громче чем кондиционер. Скорость падает вдвое при этом режиме, а потребление топлива…
- Я помню все характеристики, - оборвал его де Ларк, - Значит, подъем через восемь часов.
- А почему именно здесь? – Дэниэл расстегнул свой спальный мешок и посмотрел на командира.
- Интуиция. Плюс предсказатели дали большую вероятность нахождения навов именно в этом секторе. Еще вопросы есть?
- Нет.
Младший Бомбарда улегся на свое место и почти полностью застегнул «спальник». Он еще некоторое время наблюдал за Рэймондом, который следил за приборами, а потом провалился в настороженный сон.


- Быстро! Вставай! – Дэниэл открыл глаза и увидел над собой лицо де Ларка. Он змеей выскользнул из спального мешка, и кинулся к приборам.
- Вот здесь. Сканируй. Только осторожно! – Рэймонд указывал на зону, в которой тепловой радар показывал небольшой, в три градуса, перепад температур. Зона была немалой и это могла быть просто аномалия, вызванная пустотами во льдах, но проверять нужно было все.
Дэниэл сосредоточился, выпустил тонкие щупальца энергии и начал очень осторожно, очень незаметно сканировать. Обнаружить себя, прежде чем он найдет врага, было бы смертельно.
Едва заметный отклик. Далеко, не здесь, где-то… Дэниэл закусил нижнюю губу, стараясь очень осторожно выудить информацию, понять где, понять что это…
- Миль двадцать отсюда. Отклик. Как вспышка, словно короткий аркан или что-то в этом роде. Не морок – энергии использовано больше.
- Энергия темная?
- Нет… Зеленая. Возможно, они задействовали артефакт.
- Ясно. Задай координаты в навигатор. Выдвигаемся. Тихий ход.



Антарктида,
10 миль севернее тренировочной базы гарок.
22 января, понедельник

Алога проследил за тем, как арнат выполняет задание, и накинул на голову белый капюшон. Тренировки на поверхности проходили в полной боевой выкладке, однако все запасы энергии гарки расходовали на базе, чтобы ничем не выдать себя во льдах. И обязательно белые комбинезоны. Спецзаказ – в них было не холодно, и они при этом не стесняли движений, позволяя выполнять практически весь комплекс упражнений, как с оружием, так и без.
Командир тренировочной базы оставался на месте, издали наблюдая за действиями гарок. Он стоял на возвышении, и, возможно, только поэтому краем глаза уловил движение. Далеко, с противоположной стороны ледовой гряды. Нав мгновенно упал на снег и всмотрелся в белое пятно. Белое на белом.
Короткий отблеск от стекла и стало ясно, что ему не показалось – по ледяной пустыне медленно и практически бесшумно двигался вездеход.
Крикнув короткую команду арнату – команду «опасность» - Алога продолжил наблюдение, а затем очень осторожно потянулся к незнакомой машине, стараясь понять челы там или же нет. К человским исследовательским машинам навы давно привыкли – с ними нужно было быть просто осторожными и не попадаться на глаза. Базу они бы не нашли. А вот с чудами или людами…
Энергии едва хватило на небольшое сканирование. Как раз для такого случая командир арната оставлял толику. Теперь Алога был пуст, но он знал, что за гости пожаловали. И знал их цель, потому что просто так чуды вряд ли бы оказались в Антарктиде.
Впрочем, возможно у них свои дела – построить аркан или провести исследования. В любом случае, действовать надо было быстро, осторожно и правильно.
Нав достал из кармана комбинезона небольшое насекомое и, нажав на брюшко, активировал его. Энергии этот посланец потреблял минимум, будучи создан на стыке человских технологий и магии. Алога надиктовал короткое, емкое сообщение и выпустил белую стрекозу.

Спустя двенадцать минут стрекоза влетела в одну только ей видимую щель, проскользнула по лабиринту ледовых трещин и вынырнула уже на базе. Села на руку дежурному, и голосом Алоги сообщила о чудах в вездеходе.
В вездеходе, который был замечен в десяти милях от лагеря.
Электричество выключили мгновенно. Тут же объявили тревогу.
И сразу же из той же трещины, куда залетела стрекоза от Алоги, вылетела другая. Немного побольше, такая же белая и несущая на брюшке артефакт. Спустя час непрерывного полета, в сторону противоположной той, откуда пришла опасность, активизировался артефакт портала, и стрекоза влетела в кабинет комиссара Темного Двора.


- Что это? – Идальга приподнялся на локтях и выглянул в окно. В темноте, которой в принципе никогда не было на базе – тренировки шли круглосуточно – мелькал красный луч.
- Тревога, - Диега мгновенно оказался на ногах, около обычного проводного телефона. Красные всполохи из окна скользили по его обнаженному телу. Гарка молча выслушал доклад дежурного и коротко сообщил – В десяти милях отсюда Алога заметил чудов. Сказал, что они будут за ними следить и постараются увести от базы как можно дальше и разобраться с ними.
- Ясно. – дознаватель встал и поднял с пола комбинезон, - Когда они пересекут первый защитный контур?
- Где-то через сорок минут, если сохранится нынешняя скорость движения, и они не сменят направление. – гарка оделся и навы вышли на улицу, направляясь к четырехэтажному зданию, в котором располагался командный пункт лагеря.
- За это время воздух успеет остыть настолько, что не нужно будет поддерживать льды магически?
- Да, расчетное время, при работе установок охлаждения – двадцать восемь минут, - ответил Диега.
- Ясно. – дознаватель застегнул ворот комбинезона: вокруг стремительно холодало, - Насколько я помню, после сигнала защитного контура нужно слить энергию в артефакты, активировать защиту и сидеть тихо.
- Откуда помнишь? – с любопытством поинтересовался Диега.
- Я был гаркой. – коротко ответил Идальга, и продолжил, заметив вопросительный взгляд командира арната, - Давно. Потом сменил род деятельности.
- Ясно. – гарка поднялся по ступеням и зашел в главный корпус. Там уже собрались командиры арнатов и заместитель командира базы. Красные всполохи за окном уже прекратились, и вокруг царила полная темнота.
- Что мы имеем? – Минага подошел к широкому столу и развернул на нем карту, одновременно зажигая небольшую свечу – ориентироваться без малейшего источника света навы могли и так, «смотря» не глазами, но вот читать или разбирать карты им было достаточно неудобно.
- Семнадцать минут назад чуды были замечены здесь, - уже вникнувший в суть дела Дерега, воткнул иглу в место на карте, соответствующее местонахождению незваных гостей, - Предположительно, вектор их движения таков, что они вскоре пересекут первый защитный контур. Алога предположил, что их цель – наша база. Слишком усиленно прячутся – если бы они просто ехали по своим делам, мы бы их заметили раньше. А тут полное энергетическое молчание, очень тихий вездеход, да и едут медленно.
- Алога с арнатом наверху?
- Да.
- Ясно. Необходимо точно узнать, что здесь нужно чудам, увести как можно дальше от базы, и обязательно проверить какую информацию они могли отправлять в Город.
- По сути, мы здесь ничего не можем предпринимать. Только отправить вторую группу в помощь Алоге, - хмуро заметил Диега, - нам останется только собрать группу, остальные будут ждать. Наша главная цель – сохранить базу.
- Да уж, - усмехнулся Минага, - комиссар нам траты на новую не простит…
Навы тихо рассмеялись.
- Думаю, арнат собирать нет смысла. Десятка гарок вполне хватит, - перевел тему Анга. – Кто пойдет наверх?
- Я бы хотел, - впервые подал голос Идальга, подойдя к столу. Гарка кивнул – причин отказать он не видел. Если дознаватель предлагает свою кандидатуру, значит, знает, что сумеет быть полезным.
Группу набрали за тридцать секунд.
Подъем наверх занял пять минут. Гарки, облаченные в белые комбинезоны, несущие за спиной небольшие белые рюкзаки, вооруженные, но, так же как и арнат Алоги, лишенные энергии быстро перешли с шага на бег и устремились на юг.




Антарктида,
Около 445 миль от станции «Восток»
22 января, понедельник

Вездеход по-прежнему ехал медленно, основательно и очень тихо. Рыцари между собой старались не общаться, а если и переговаривались, то только шепотом. Они крались по ледяному ковру, и белый, снежно белый вездеход, с белыми же колесами, обледенелый, покрытый сверху тонким слоем снега, помогал им спрятать свои намерения.
- Было еще что-нибудь? – Рэймонд подошел к Дэниэлу, который не прекращал сканирования, в то время как Мишель не сводил взгляда с радаров, а Себастьян вел вездеход. Навигатор был отключен, чтобы не раздражал своим писком.
- Нет, глухо. – Бомбарда на мгновение отвлекся, потер переносицу пальцами в перчатках – с того момента, как они стали ехать медленно, температура на вездеходе упала еще ниже и потому все ходили полностью одетые – разве что без очков и капюшонов.
- Мишель, что у тебя по этой аномалии?
- Температура там не меняется. Стали примерно известны размеры. Судя по всему площадь аномалии миль двенадцать. Как вы думаете, это они?
- Не знаю. Это действительно может быть пустота во льдах. Примерно такую же разницу температур давала заброшенная база и целый ряд ледовых пещер. – Рэймонд взялся за подбородок, провел пальцами по тонким ухоженным усам и покачал головой. – Надо проверить. Если не они, то будем искать дальше.
- А если они? Может, передать наши координаты в Город?
- Пока рано. Да и опасно – передачу могут засечь. Если мы не у цели, и база находится дальше или вообще не здесь – это все равно, что крикнуть темным «мы здесь».
Рэймонд отошел от подчиненных и, зайдя в тесную каморку, представлявшую собой склад снаряжения и артефактов, извлек из небольшого, тщательно спрятанного сейфа металлический шарик. Спящий, упакованный как следует, артефакт. Осталось только найти темных. Де Ларк положил шарик в карман комбинезона, проверил, чтобы было удобно доставать – возможно, у него будет не так много времени на принятие решения и активизацию.
- Мы скоро будем около самой аномалии. На неё заезжать?
- Да, иначе будет трудно проверить то ли это.
Налив себе и остальным горячего чая из термоса, де Ларк снова вернулся к креслу пилота, пристально всматриваясь во льды без конца и края. Впереди не было ничего видно, кроме белой пустыни. Впрочем, Рэймонд и не ожидал, что он что-то сумеет увидеть.



Гаркам не нужно было что-то говорить, сверх первой команды – держаться неподалеку от вездехода, следить за ним, но ни в коем случае не быть замеченными. Арнат двигался легко, со скоростью чудской машины, так же тихо и незаметно. Белые, с голубым отливом комбинезоны, из специального материала, имитирующего снежный покров. Белые очки, с покрытием, которое не позволяло солнцу слепить глаза. Капюшоны, прикрывающие черные волосы навов, - все это делало темных незаметными посреди царства иссиня-белых льдов.
Алога почувствовал, как они пересекли первый защитный контур – сигнал на базе даст понять, что чуды не сбились с курса. Командир лагеря уже получил стрекозу от Минаги с сообщением, что вторая группа выдвинулась на юг, с целью отойти как можно дальше и отвлечь чудов на себя. Оставалось теперь следить за рыжими и, при возникновении угрозы для базы, уничтожить рыцарей. Впрочем, Алога надеялся, что чуды не настолько глупы, чтобы нападать на тренировочный лагерь для гарок.
Перекусили походным пайком прямо на ходу, стараясь не отставать от вездехода. Воды вокруг было достаточно. Навы не говорили между собой, обмениваясь при необходимости знаками.
Когда чуды пересекли второй защитный контур, Алоге стало ясно, что рыцари, судя по всему, действительно здесь неспроста. Они что-то ищут. Удивительным было то, что чуды оказались на верном пути – возможно, это их не первая вылазка.
«Как пропустили? Как их пропустили еще в Городе? И откуда они? На «Восток» проще всего с «Мирного» добираться. Там у нас наблюдатели. Быть может они с «Мак-Мердо»? Но это крюк и не самый хороший маршрут… Чуды не ищут легких путей…» - Алога внимательно следил за вездеходом, находясь к нему ближе всех из гарок, поэтому он первый увидел, что вездеход еще более замедлил ход, едва оказался над территорией базы, а потом вообще остановился.


- Разве то, что мы выйдем не покажет навам, что мы здесь?
- Если здесь база – покажет, - согласился Рэймонд, недовольно смотря на Дэниэла: молодой аналитик задавал слишком много вопросов, - А если нет, то ничего не покажет.
- Может, уже стоит отправить данные?
- Если увидишь что-то подозрительное или навы нападут в открытую – отправляй. Не раньше.
Бомбарда кивнул.
Де Ларк и рыцари-мстители застегнули комбинезоны и вышли наружу, осматриваясь.
- Это место ничем не отличается от всех остальных, - задумчиво произнес Мишель.
Себастьян кивнул, соглашаясь с ним. Оба ждали вердикта Рэймонда:
- Нужно как следует здесь все исследовать. Доставайте приборы.


Алога расслабился, а затем внимательно посмотрел на действия чудов, расчехляющих какую-то технику. Сощурился, рассматривая детали, словно приближая их, чтобы понять, что задумали рыцари. Пока их было трое, но когда один из них обратился к кому-то в вездеходе – нав расслышал «Дэниэл» - стало понятно, что их больше. Рядом с Алогой оказались несколько гарок. Командир, не оборачиваясь, тихо произнес на навском:
- Если ничего не найдут и поедут дальше, не трогать пока. Вторая группа их уведет. Дега, сумеешь подобраться ближе и послушать, что они говорят?
- Да. – Дега коротко кивнул, присматривая себе самый удобный путь, а затем скользнул на лед, и, прячась за невысокими сугробами, змеей устремился к чудам.
Алога проследил за ним взглядом и повернулся ко второму гарке:
- Пока можно сделать привал. Чуды здесь на некоторое время задержатся.
Оставшись один, Алога снова стал смотреть на Дегу, в любой момент готовый поднять арнат в бой. Когда он увидел, что гарка лежит неподалеку от вездехода, судя по спокойному поведению чудов, не замеченный ими, то достал сухой паек, рассудив, что любое время следует использовать с максимальной отдачей.


- Какой глубины у нас бур?
- Три метра. Боюсь, не хватит. – Мишель оглянулся на привязанный к борту вездехода бур, - Вполне возможно, пласт льда толще и мы просто не поймем там ли находимся.
Рэймонд нахмурился, чего, впрочем, под его широкими очками видно не было, но ничего не сказал. Прошелся по льду, внимательно оглядываясь, а затем посмотрел на сейсмограф, выписывающий линии на экране. Подавил желание выругаться.
Де Ларк обошел вездеход кругом и посмотрел на хмурое небо – скоро будет буран и надо будет переждать его – еще терять время, которого и без того не очень много. Он в Антарктиде, он, возможно, найдет этот чертов тренировочный лагерь. Он, возможно, отомстит.
Возможно. Возможно. Возможно!
Десять лет назад, когда он просто теоретически просчитывал, где навы могли спрятать свой тренировочный лагерь, просто для себя, десять лет назад трое его сыновей не вернулись с… нет, не войны даже, так небольшой стычки, после которой магистр принес извинения навам, навы в свою очередь приняли их и инцидент с гвардейцами которые, поддавшись на провокацию темных, напали на дюжину гарок, замяли.
Именно тогда найти эту базу и отомстить навам, ударить в спину, так же подло как они обычно бьют, стало для Рэймонда целью всей жизни. Камилла, его жена, не выдержав горя, ушла из жизни сама. Где она взяла яд, рыцарь не знал до сих пор. А так же, что за яд это был. Она написала записку, что сделала этот выбор сама, что никого не винит. И именно это было самым болезненным для Рэймонда.
- Рэймонд! – Дэниэл появился рядом внезапно, и де Ларк с неудовольствием отметил этот факт. Нашел где задумываться!
- Что?
- Есть вспышка темной энергии к югу отсюда. Миль сто, сто двадцать примерно.
- Координаты зафиксировал?
- Да.
С неба начал сыпать мелкий противный снег, вокруг все совсем потемнело, и Рэймонд дал приказ Дэниэлу и рыцарям-мстителям возвращаться в вездеход.
- Выйдем, как только погода станет лучше. Сейчас можем чего-то не увидеть, да и отдохнуть надо.
Сам де Ларк быстро снял бур с борта и установил около вездехода. Споро, не обращая внимания на рвущий комбинезон ветер, произвел все необходимые приготовления, с силой воткнул длинные металлические держатели в лед и, проверив уровень топлива, запустил устройство. Бур затарахтел, впрочем, за шумом ветра его практически не было слышно, и начал вгрызаться в лед. Рэймонд несколько минут смотрел за его работой, а затем, настроив датчик бура на пустоты и взяв себе пульт, зашел в вездеход, плотно закрыв за собой двери. Себастьян уже ставил на стол то ли ужин, то ли завтрак. С этим постоянным днем и полной потерей в пространстве-времени не разберешь.




Антарктида,
110 миль южнее тренировочной базы гарок.
22 января, понедельник

- Думаю, достаточно. – гарки снова перешли на шаг, а затем вовсе остановились. Они больше часа без остановок двигались по ледяной пустыне и, теперь, уставшие сели прямо на лед.
Диега посмотрел назад, и увидев серую, очень низкую тучу, нахмурился:
- Температура падает. И буран будет. Нужно ставить укрытия.
Идальга и еще несколько навов достали артефакты, поставив защиту от снега и вызвав явный всплеск энергии. Анга распаковал спальники и поставил палатки добавив «опознавательных знаков» для чудов. Спустя еще пару минут, гарки уже сидели вокруг небольшого костра, поддерживаемого магией. Диега раздал бруски с энергией.
- Что они здесь забыли, интересно? – Варьега достал сухой паек и оглянулся через плечо. Туда, где медленно двигались чуды.
- Может, молодняк какой-нибудь амбициозный?
- Вряд ли. Откуда у молодняка такая экипировка? Это все делается на заказ обычно и очень дорого стоит… Да и молодые чуды обычно в гвардии обучаются, а не по полюсам катаются.
- Либо чья-то инициатива, либо что-то намечается, - дознаватель отложил в сторону аккумулятор, - Чуды не самоубийцы просто так искать тренировочный лагерь. Они же понимают, что живыми не уйдут. Значит, должна быть весомая причина.
- А если что-то намечается, то комиссар-то уже в курсе, что происходит. – подытожил Диега. – здесь они будут не раньше чем через четыре часа… И то, если они не будут плестись на тихом ходу.
- Нужно отдохнуть. Все равно дальше идти нет смысла.
В двухместной, серого цвета палатке было тихо. Ветер, который разбивался еще о защиту, выставленную по периметру лагеря, даже не теребил прочный материал. Идальга и Диега расправили спальные мешки.
- Знаешь, это получилось весьма забавным. – заметил дознаватель, - Я предполагал, что это будут обычные лекции.
- Да уж, - проворчал Диега, скорее для проформы, а потом посмотрел на Идальгу. Усмехнулся, - Совсем ты, видимо, в своих Подвалах засиделся, приключений захотелось…
Дознаватель фыркнул и внезапно кинулся на гарку, повалив его на спальник и впиваясь в губы. Диега попытался дернуться, вырваться из цепких пальцев нава, а затем неожиданно сильно ответил на поцелуй и расслабился.
- Ты вот так всегда, прибываешь сюда и выбираешь себе любовников, чтобы не скучно было? - касаясь губами губ Идальги, поинтересовался гарка.
- Нет, - так же тихо и с легкой улыбкой ответил тот, проведя пальцами по шее Диеги, - А ты всегда так быстро соглашаешься на сомнительные предложения?
- Нет, - хмыкнул Диега, - Хотя, тебя я вижу почти в первый раз, ненадолго, так что…
- Так что ясно все с тобой, - Идальга легко поцеловал гарку в шею, скользнул губами по ключице, - У тебя есть кто-нибудь постоянный?
- Даже так? – вскинул бровь Диега, прерывисто вздохнув от ласки.
- Даже так.
Спустя четыре с половиной часа стало известно, что чуды уже близко.



Рэймонд внимательно смотрел вперед. Все такие же льды. Столбик термометра упал на десять градусов, и выходить наружу теперь совсем не хотелось, но вскоре придется. Тепловой радар впереди ничего не показывал, и, де Ларку начинало казаться, что это и есть действительно та цель, которую он искал. Потому что он не верил, что навы оставят такой явный след. Значит, искать нужно там, где нет никаких следов. Впрочем, он принял меры и на случай, если их первая остановка была все-таки верной. И даже то, что бур ушел глубоко в лед, но так и не добрался до пустоты, не значит, что там нет навского лагеря. Глубина льдов здесь ориентировочно две мили, а значит…
- Снова есть сигнал, - подал голос Дэниэл. Он по-прежнему сканировал местность – не так давно де Ларк поднял всех и поставил вездеход на тихий ход, - Он сместился относительно прошлого местонахождения на три мили. Я могу предположить, что это тренируется группа, которая только что покинула базу.
- Тренировки на поверхности? – вскинул бровь Рэймонд, - Вполне возможно… Зафиксируйте все полученные координаты, главное первые. Возможно, этот всплеск был как раз около входа на базу. – чуд помолчал, и уже, тише, говоря сам себе продолжил, - Впрочем, как бы то ни было…
Дэниэл снова отвлекся на сканирование пространства, а затем, когда Рэймонд отошел, посмотрел ему вслед. Молодого Бомбарду не покидало чувство, что они все сейчас участвуют в странном чужом спектакле. Не могут навы быть настолько просты, чтобы раскидываться энергией на поверхности. И, либо это какая-то исследовательская группа, например, либо их искусно водят за нос. Заметили еще на подходе к настоящей базе, а теперь просто выжидают момента убить легко и тихо.
Помимо этого Дэниэла еще не покидал вопрос: что сделал Рэймонд там, на стоянке около предполагаемой базы гарок? Аналитик видел, что де Ларк что-то положил в скважину, а затем засыпал её крошеным льдом. Что это могло быть? Маячок? Артефакт?
Спрашивать Дэниэл не стал – субординация даже в таком небольшом составе соблюдалась строго, – да и если Рэймонд не сказал, что именно он собирается делать, и раз не доверил сделать это никому другому, значит и не скажет.
Аналитик решил привычно собрать информацию воедино и понять, что на самом деле происходит. Время еще было. Мишель временно взял сканирование на себя, а Бомбарда сел в кресло пилота и взялся за штурвал. Смотря на ровную белую поверхность, на солнце, вот уже сколько дней беспрерывно висящее в небе, он складывал кусочки мозаики, стараясь ничего не упустить.
С самого начала Рэймонд уверил свою команду в том, что собирается испытать в условиях резко отрицательной температуры новый аркан, созданный им. Прыгать в портал для этого он не желает – да и нужно провести в Антарктиде достаточно много времени, чтобы как следует изучить все данные.
Уже на австралийском судне де Ларк сообщил, что у них будет и вторая цель, о которой в Городе он предпочел не распространяться: Рэймонд подозревал, что где-то на этом материке расположена тренировочная база гарок и обладание координатами базы было бы очень полезно Великому Дому Чудь.
Мишель и Себастьян приняли информацию к сведению, готовые выполнять любое задание командира. Что не удивительно – оба рыцаря-мстителя в свое время являлись учениками де Ларка, и были ему всецело преданы.
А вот Дэниэл уже тогда насторожился, понимая, что эта затея во стократ опаснее испытания нового аркана. Более того, он не понимал, каким образом у них может получиться незамеченными пройти через существующие системы безопасности лагеря. Это при условии, что тренировочный лагерь там действительно есть.
Чем больше Дэниэл думал обо всем происходящем, тем яснее ему становился идиотизм ситуации – иного слова аналитик подобрать не сумел. Их всего четверо. Им нужно как-то найти тренировочный лагерь гарок и передать информацию в Замок. При этом, если они будут обнаружены, навы, во-первых, не станут церемониться, а во-вторых, в любом случае перенесут базу в другое место. На всякий случай и ради безопасности. Значит, цели найти базу, получить её координаты и убраться восвояси, Рэймонд перед собой не ставит. У него другая цель.
Проверить на навах новый аркан? Это что-то разрушительное?
В таком случае вся эта экспедиция – атака смертников. Быть может, магистр де Сент-Каре задумал войну и их удачная атака должна начать победный марш Чуди?
Дэниэл помотал головой. Вот это вряд ли. Чудь сейчас, конечно сильна как никогда, однако о предстоящей войне отец, Уильям Бомбарда, обязательно сообщил бы.
Аналитик сощурил карие глаза, не сводя взгляда с линии горизонта.
Рэймонд потерял свою семью, его троих сыновей убили гарки, и больше ему нечего терять..
Дэниэл сжал пальцами штурвал. Вот оно что, значит.
Месть.



- Может все-таки стоит отправить какие-то данные на спутник? – Дэниэл задал вопрос как можно более небрежно, - А то мы от самого «Мак-Мердо» ни разу не передавали координаты и не связывались с Замком.
- Нет, - Рэймонд покачал головой, не отрываясь от карты, что-то на ней чертя простым карандашом, - Пока нельзя.
- Почему?
Де Ларк удивленно поднял взгляд на аналитика, что стоял сейчас перед ним.
- Потому что тем самым мы укажем навам на себя. Это все равносильно самоубийству. – Рэймонд нахмурился, но постарался ответить спокойно. Если бы такой вопрос задал один из рыцарей-мстителей, он бы даже не стал отвечать. Но Дэниэл не был гвардейцем, поэтому мог еще не понимать какие вопросы задавать не следует. Впрочем, скоро научится.
- А то, что вы хотите сделать – не равносильно самоубийству? – Дэниэл спросил это громко, так, чтобы Мишель и Себастьян его услышали.
- Ты о чем? – все так же спокойно поинтересовался де Ларк, внутренне уже кипя от ярости: какой-то сопляк-аналитик, двадцати пяти лет отроду требует от него ответа, лезет не в свое дело.
- Вы собрались уничтожить этот тренировочный лагерь, если найдете. И мы все здесь – смертники!
- Ты не хочешь послужить своему Великому Дому?
- Великому Дому? – переспросил Бомбарда, шагнув ближе, оказавшись всего в полушаге от выпрямившегося Рэймонда, - Это ваша личная месть, не имеющая никакого отношения к Чуди! Вы хоть задумались, как будут мстить навы, если вам действительно удастся убить сотню-две гарок в мирное время? Вы и нам ничего не сказали, решив за нас. Я не хочу умирать ради пустой мести.
- Да что ты понимаешь, щенок? – Рэймонд буквально взорвался от ярости, с размаху ударив Дэниэла в грудь, - Ты знаешь каково это потерять своих детей и потом слышать, как наш магистр извиняется за инцидент? ИЗВИНЯЕТСЯ, черт возьми!! Эти темные ублюдки убили с десяток наших гвардейцев, спровоцировав их, а Чудь ИЗВИНИЛАСЬ!! Я был бы рад истребить их всех под корень, уничтожить до единого! И я сделаю если не это, то хотя бы как следует, подчищу их ряды «ревом» - от него они не скроются!
- Не смейте решать за нас! – Дэниэл взвился с пола, стараясь попасть кулаком в грудь или шею Рэймонда, - Не смейте решать за наши семьи – навы вырежут всех, объявят войну Чуди!
- Мы готовы к войне! – де Ларк уклонился от удара и кинул взгляд на Мишеля и Себастьяна. Рыцари-мстители стояли близко, слушая, наблюдая, принимая важное решение.
- Кто вам сказал? Вы же не представляете навов в ярости. У меня трое сестер, отец, мать! - Бомбарде удалось достать кулаком до лица Рэймонда, и тут же на него набросился Мишель, схватив за локти, удерживая от дальнейших действий, а де Ларк, коротко, без замаха вонзил в грудь аналитика длинный рыцарский нож.
Дэниэл захрипел, обмяк и Рэймонд, подняв его за горло одной рукой, другой раскрыл дверь и выкинул молодого Бомбарду на лед, что мгновенно обагрился горячей чудской кровью.
Повернувшись к рыцарям, де Ларк спокойно скомандовал:
- Мишель – за штурвал, Себастьян – сканируй.
И чуды, переглянувшись, разошлись по своим местам.
Рэймонд удовлетворенно кивнул, давя где-то в глубине души червячок сомнения, и зашел в каморку со снаряжением. Открыл сейф и достал второй артефакт – тоже металлический шарик, но уже с другой начинкой.



- Любопытно, - очень тихо, на навском сказал себе Алога, оказываясь рядом с выкинутым чудом. Вездеход как раз заполз за гряду, и теперь можно было спокойно подойти к рыцарю. То, что чуд ранен, было видно сразу. Он некоторое время, пока навы за ним наблюдали, лежал без движения, вероятно, потерял сознание при ударе, а потом медленно приподнялся на локтях. Упал, снова приподнялся и пополз. Не за вездеходом, а к небольшой выемке во льдах, которая защитила бы его от ветра. Чуд был в белом комбинезоне, на котором ярким пятном выделялась кровь. Он оставил за собой кровавый след, и, когда добрался до укрытия, обмяк там, постарался прикрыть рану.
В его глазах не было ни капли удивления, когда прямо перед ним словно выросла из снега высокая, стройная фигура. Алога склонился над чудом, дав знак остальным следовать за вездеходом, и всмотрелся в незащищенное от снега лицо. Затем достал из кармана комбинезона шарик стимулятора и, сев на корточки протянул чуду. Тот взял, узнал, проглотил, чуть поморщившись от горечи. Гарка разрезал ткань комбинезона, обнажив рану на груди чуда, чуть нажал, проверяя куда именно, и как вошел нож, а затем, разбередив замерзшую кровь, влил туда содержимое второго шарика. Чуд заскрипел зубами от боли, но сознания не потерял. Тогда Алога спросил:
- Какова ваша цель?
Рыцарь помотал головой. Нав уже собрался надавить, но чуд прохрипел:
- Он сказал «рев»… Спрятанный «Рев Левиафана»… И еще один в скважине…
Алога резко выпрямился и тут же извлек стрекозу. Времени долететь до базы ей не хватит, но вторая группа с энергией и они построят портал с сообщением. Место нахождения шахты Алога уже передавал.
Чуд, пока командир базы надиктовывал сообщение, смотрел на него мутным взглядом, стараясь увидеть лицо нава, скрытое за очками и капюшоном, но, так и не сумев, провалился в темноту.
Гарка встал, огляделся и снова посмотрел на лицо нежданного помощника. Если его оставить здесь одного – он умрет в любом случае. Впереди справятся и без него – всего трое чудов даже против десятка гарок – не воители. На несколько мгновений Алога задумался, а зачем ему вообще сохранять чуду жизнь, но потом хмыкнул и поднял мальчишку на руки. Здесь совсем недалеко должно быть одно из укрытий, которые были построены для отрядов, что далеко уйдут от базы…




Антарктида,
113 миль южнее тренировочной базы гарок.
22 января, понедельник


- Они близко, - Анга посмотрел на застывших гарок. Чудов поблизости чувствовали уже все. И не только чудов, а еще и арнат Алоги. Наполненные энергией «под завязку», навы просто ждали появления Рэймонда и его вездехода. Они увели их достаточно далеко от базы и теперь можно допросить и уничтожить. Тем более, когда известны цели рыцарей.
Стрекоза от Алоги прилетела около получаса назад. В течении этих тридцати минут навы решали, как поступить с чудами теперь, когда известно об артефакте с «ревом». Можно было уничтожить вездеход на расстоянии, но требовалось проверить, успели ли рыцари отправить сообщение с координатами в Замок. Пока оставался шанс на то, что чуды не сообщили никаких координат и удастся увести их как можно дальше от базы и уже оттуда послать сообщения – пусть уже без самих чудов, просто с вездехода, - им было необходимо воспользоваться.
Главное сделать так, чтобы рыжие не успели активировать артефакт.
Сообщение о втором артефакте, оставленном около базы отправили сразу же. Тогда же и сообщили о том, какой приняли план действий.
Диега почувствовал, что арнат Алоги остался вне максимальной зоны действия аркана, как и было приказано. Пора начинать.
Навы быстро устремились вперед, низко пригибаясь к земле, стараясь слиться со льдом и идя на вездеход против солнца. Половина группы обошла вездеход по широкой дуге, приготовившись напасть сзади.
Белая машина остановилась перед высокой грядой, продолжая очень тихо урчать двигателем. Дверь открылась, и один из чудов шагнул на лед. В очках, в капюшоне, в белом комбинезоне. Он достал из вездехода несколько приборов, установил их. Вскоре к нему присоединился второй.


Рэймонд наблюдал за действиями Мишеля и Себастьяна сидя на ступени вездехода. Он чувствовал нарастающее напряжение, словно вот-вот что-то должно было произойти. Задумчиво покатав металлический шарик в ладонях, де Ларк встал и зашел в кабину. Осмотрел приборы и стал очень внимательно наблюдать за окружающим пространством. Камеры – три на крыше вездехода - давали почти полный обзор, и чуду удавалось видеть все вокруг. Легкое, странное движение, словно снег перекатился, привлек его внимание. С левого борта машины кто-то был. Возможно, ветер играет…
Ветер? Сейчас нет ветра. Чуд сжал шарик в ладонях, приготовившись активировать, вглядываясь в то место, где он увидел движение.
Короткий вскрик Мишеля заставил его оглянуться – рыцари-мстители, то ли оказались в мертвой точке, то ли были уже в вездеходе. Рэймонд метнулся туда, на ходу доставая меч и сильнее сжимая артефакт. Этому требовалась активация голосом, и уже готовясь произнести заклинание, рыцарь увидел нава. Прямо перед собой. Лицо темного было закрыто, белый комбинезон смотрелся странно – нав же – и черные катаны матово поблескивали в рассеянном свете.
Активация артефакта – всего четыре слова. Успеть!
Темный выбросил вперед руку, вцепившись длинными тонкими пальцами в горло де Ларка, душа, перекрывая доступ воздуху, давя последнее слово.
Рэймонд ненавидел проигрывать. Он дернулся, освобождаясь, стараясь вдохнуть передавленным горлом, но не успел. Черное лезвие сверкнуло молнией перед глазами рыцаря и рыжая голова медленно съехала с его плеч. Гарка наклонился, подобрал артефакт и вышел из вездехода.
Там, на льду стояли несколько гарок, дознаватель и, удерживаемые Ангой и Варьегой, застыли рыцари-мстители.
Диега показал им металлический шарик:
- Это артефакт. Тот мертв. Этих «Иглой». – коротко отдав приказ, командир арната вернулся обратно в вездеход, чтобы разобраться с аппаратурой и понять что уже успели сообщить чуды. Разворачиваясь, он заметил, как Идальга шагнул вперед, снимая перчатки и касаясь висков одного из пленных.
Все оказалось слишком просто.


Антарктида,
Тренировочная база гарок. Около 450 миль от станции «Восток»
27 января, суббота

Диега посмотрел на стоящего около портала дознавателя. До открытия перехода было еще несколько минут: они пришли раньше, чем следовало. Идальга стоял в таком же черном утепленном комбинезоне, без багажа – как и неделю назад.
- Алога решил, что будет делать с этим мальчиком? – дознаватель оперся плечом о ледяную стену.
- Он взял с него заклятие обещания, предложил ему верную историю и отправил порталом на вездеход, чтобы тот добрался до станции и вернулся в Город сам. Куклы этих чудов – мертвые – с ним.
- То есть он его отпустит… - задумчиво резюмировал Идальга, - Понравился ему рыжий… У тебя когда будет отпуск?
- Скоро – не успев обдумать вопрос, Диега машинально дал ответ, и тут же фыркнул, - Тебе-то зачем?
- Я хотел бы присоединиться к тебе. Позволишь?
- Я подумаю, - ухмыльнулся Диега.
Оставшись один, гарка еще некоторое время смотрел на то место, где мгновением ранее крутился черный вихрь, потом развернулся на пятках и пошел по коридору к своему арнату.
- Я подумаю, - повторил он тихо, сам для себя.
Хотя, что тут думать?

Январь 2009

@темы: Тайный Город

---

Контракт

Фэндом: Тайный Город
Рейтинг: R
Пэйринг: нет
Предупреждения: Жестокость, насилие. Впечатлительным лучше не читать.
Примечания: К Новому Году 2009 ))

Контракт

Контракт

Шарф взметнулся вверх, повинуясь порыву ветра, и на короткое мгновение скрыл её лицо. Закончить фразу, впрочем, ей это не помешало:
- Я должна быть под защитой.
Молодой наемник, чел с русыми волосами, задумчиво посмотрел на точеные скулы собеседницы, затем в её огромные зеленые глаза и кивнул:
- Я согласен. Договор заключен, и моя жизнь будет залогом его исполнения.
Девушка, стоящая напротив, легко улыбнулась и коснулась пальцами его плеча:
- Тогда поспешим… До темноты осталось совсем немного…


Скрипнула дверь, когда молодая люда распахнула её перед наемником. Максим прошел в темный коридор, едва не наткнувшись на вешалку с одеждой. Щелкнул выключатель, озарив прихожую тускловатым желтым светом. Небольшое пространство, лишенное окон. Стены отделаны деревом. Ровные золотистые пластины – как раз в духе Великого Дома Людь. Зеркало в простой металлической раме. Расческа с несколькими светлыми волосками, заколка, помада – на узкой полочке.
- Проходите, - девушка указала наемнику на дверь, ведущую на кухню. Стряхнула с волос капельки воды – когда они выходили из электрички, их застал мелкий противный дождь – и сняла сапоги. Максим, расшнуровывая высокие ботинки, внимательно следил за тем, как тщательно Велена закрывает дверные замки. Их оказалось шесть. Два очень хороших человских, еще один защищенный от взлома арканом, и три попроще.
- А охранные заклинания на двери стоят? – аккуратно поставив обувь в угол, мужчина подошел к заказчице.
- Нет, - Велена обернулась, широко распахнув глаза, и прижала палец к губам, - Но они об этом знать не должны.
Максим кивнул. Девушка рассказывала, что по ночам в её дом кто-то ломится, однако, она не знает точно кто это. Логично рассудив, что вряд ли это кто-то на самом деле опасный – в таком случае молодая люда уже давно была бы мертва – наемник решил выяснить личность нападавших, когда они и начнут нападать.
В кухне пахло уютом – запах сдобы, чего-то сладкого и горячего и пряностей. Спросив разрешения проверить дом – Велена жила в двухэтажном коттедже недалеко от Пушкино – Максим сразу направился на второй этаж. Сверху открывался вид на просторный двор, обнесенный высоким забором. Единственное освещение находилось достаточно далеко от дома и представляло собой обычный фонарь. Небольшую лампочку над порогом наемник за освещение не считал – проку от неё было совсем немного. Тем более, что окна кухни выходили на другую сторону, а стена с дверью была глухой. Удивляться странной, совершенно не удобной архитектуре наемник не стал – видел всякое.
- Чай будете? – пока Максим исследовал пространство, Велена уже успела переодеться в легкий домашний халат и поставить на стол сладкое.
- Кофе, - попросил мужчина и сел к столу. За окном было непривычно темно. Ближайшее зарево от города полыхало за деревьями, а потому даже чтобы разглядеть забор приходилось всматриваться в ночь, которая же успела опуститься на землю.
Затем Максим перевел взгляд на девушку. Досье на неё ему получить не удалось – с момента звонка ему с предложением встретиться прошел всего час, а связей, позволяющих использовать базу Тиградкома, Максим еще не завел. Да и вообще, в Тайном Городе он еще не имел никакого значимого имени. Зарегистрировался в качестве наемника около полугода назад, но выйти на сколь-нибудь больших заказчиков не получалось. В основном по мелочи – подрабатывал телохранителем шасов, выезжающих за пределы страны, или ведущих дела в регионах – там магической атаки можно было не опасаться, а значит, его навыков профессионального военного было достаточно.
Впрочем, и данный контракт не сулил ничего заоблачного – просто деньги и галочка в послужном списке. Возможно, после его выполнения, получится завести небольшой роман с Веленой – девушка Максиму откровенно понравилась.
- Пожалуйста, - люда поставила перед наемником небольшую чашечку с кофе и села напротив, чуть нахмурившись и отстраненно глядя в окно.
- Скажите, а вы их когда-нибудь видели? – Максим решил «разговорить» заказчицу.
Велена наморщила лоб, видимо вспоминая, а потом медленно покачала головой:
- Только тени… Они такие быстрые.
Наемник попробовал кофе, нашел его приемлемым и потянулся к вазочке с конфетами.
- Ясно, - разговор явно не клеился. Велена снова отвернулась к окну, с возрастающим напряжением вглядываясь в темноту. Максим поднялся и решил снова проверить дом. Просто на всякий случай.


Артефакт, реагирующий на магическую энергию, не подавал признаков жизни. Максим еще раз проверил индикатор заряда, и чертыхнулся. На нуле. Когда артефакт успел разрядиться, наемник так и не понял – все это время небольшое кольцо было с ним. Терзаемый смутными догадками, Максим кинулся проверять остальные артефакты. Снова чертыхнулся, сбежал вниз по деревянной лестнице к сидящей в той же самой позе, в какой он её оставил, Велене.
- Что это значит? Все артефакты разрядились!
Люда подняла на него огромные зеленые глаза и пожала плечами:
- Я привыкла. Так всегда происходит, когда приходят они. Они не любят магию, не переносят её. И поэтому всегда забирают.
- Кто они? – Наемник оперся руками на стол, нависнув над своей заказчицей. Велена закусила нижнюю губу, растерянно покачала головой и, вскочив с кресла, кинулась к выходу в коридор. Максим оказался быстрее, и резко схватив за плечо, развернул девушку лицом к себе.
- Кто они?!
- Я не могу их назвать. Они не простят! Они смогут получить меня! – на глазах люды показались слезы, она дернулась, едва не вырвавшись, но наемник сильнее сжал её руки и встряхнул:
- Кто?
- Я не могу!
- КТО?! – теперь Максим почти кричал. Краем глаза заметил скользнувшую за окном тень – чернее темноты – и, втолкнув Велену в коридор, прижал к стене своим телом, - КТО ЭТО?!
Девушка чуть шевельнула губами, отвечая столь тихо, что наемник не расслышал ни слова. Он приблизил свое ухо ко рту Велены, и она повторила:
- Мпаты…. – и резко оттолкнула Максима от себя.
Полупрозрачная черная тень скользнула по двери, растеклась по стене, метнулась к лестнице. Следом за ней последовала вторая, и наемника окружило холодом. Велена коротко вскрикнула, не сводя с ничего не понимающего Максима испуганного взгляда. Девушка дрожала, пытаясь себя обнять за плечи:
- Мне холодно… Когда они приходят – всегда холодно.
Мужчина стряхнул с себя оцепенение и, взяв люду за тонкое запястье, рванулся вверх по лестнице, заставляя невнятную тень на ступенях растечься по стене мутной пленкой. Дверь в комнату оглушительно хлопнула, когда Максим закрывал её за собой и Веленой. Замка на ней не было и поэтому наемник не нашел ничего лучше как подпереть её дополнительно столом.
- Я жду объяснений! – Максим едва подавил желание снова встряхнуть заказчицу. Люда села на диван, поджав под себя ноги, и посмотрела на него:
- Я вам говорила, я не знаю что это. Как они называются, я уже сказала, больше я ничего не знаю. Они приходят с наступлением темноты и ломятся в дверь. Ты не первый, кто меня охраняет.
- И что, другие не смогли разобраться кто это? – наемник достал нож, затем положил на невысокий столик пистолет и еще один клинок. Мало. А артефакты, как назло, разряжены, - Почему ты не предупредила, что артефакты разрядятся?
- Другие… - второго вопроса Велена, словно не услышала, - Другие мертвы, потому что они их забрали.
В соседней комнате что-то громко щелкнуло. Девушка вздрогнула, а наемник метнулся к двери и едва успел захлопнуть её перед тенью, что уже скользнула на порог. Раздался чавкающий звук, и тихий вой, заставивший Максима поежиться. На этой двери замка тоже не было и низкий столик – единственное, что подходило для этой цели, - оказался как нельзя кстати.
- Что значит… - Максим осекся, медленно осознавая, что сказала люда. А потом очень внимательно и как-то неожиданно спокойно на неё посмотрел:
- Почему ты не сказала о других?
- А зачем? – вопросом на вопрос ответила девушка и села на трехногий деревянный табурет. Она по-прежнему обхватывала себя за локти, и отводила испуганный взгляд. Только теперь Максим разглядел кроме испуга еще и обреченность.
Значит, другие мертвы. А ведьма, колдунья Зеленого Дома, до отчаяния напуганная происходящим, ничего не может сделать. Только сейчас до наемника стала доходить вся нелепость ситуации – почему маг, который всегда может обратиться в свой Дом за помощью, вместо этого предпочитает платить наемникам за охрану?
Додумать он не успел – в дверь неожиданно резко и сильно стукнули, и темная дымка стала просачиваться сквозь тонкие щели между косяком и дверью.
- Они! – взвизгнула Велена, и забилась в угол. Максим схватил со стола нож и пистолет и тут же, не дожидаясь пока они появятся полностью, выстрелил в дымку. Это было глупо надеяться, что дымка настолько материальна, что он сумеет как-то причинить ей вред пулями. Но иного ему не оставалось.
Пуля срикошетила от пола, застряла в деревянной двери, а черная тень скользнула по стене, взвилась вверх и замерла, уплотняясь, но совершенно не оформляясь во что-то узнаваемое. Тень колыхалась, и Максим сделал небольшой шаг назад. Она его пугала.
Велена тихо всхлипывала позади него, шептала: «Не надо! Пожалуйста, не трогай!» и наемник ощутил, как его захватывает паника. Он оглянулся на вторую дверь, подпертую столом. С той стороны царила тишина. Прорваться туда? И что, в окно?
А на улице этих теней гораздо больше.
Гораздо больше…
Стол с грохотом отлетел от двери, дверь распахнулась, являя на свет клубящееся сплетение теней. Они ринулись в комнату разом, сверкнула и потухла лампочка в плетеной люстре, Максима закружило, сдавило грудь. Он еще несколько мгновений пытался рассекать тени ножом, наугад сделал несколько выстрелов, а затем горло сдавила уже не видимая скользкая рука – трехпалая, как ему показалось в полузабытье, и наемник потерял сознание.


Голова казалось набитой битым стеклом и при каждом вздохе, при каждом ударе сердца, что посылало по сосудам толчками кровь, виски пронзала боль. Руки Максим почти не чувствовал. Попытался пошевелить пальцами – не удалось, постарался опустить вниз – тоже не получилось. Запястья стягивала какая-то веревка, пребольно впивающаяся в кожу, скорее всего кожа была порвана, потому что на ладони натекло что-то липкое и уже прохладное.
Максим медленно и осторожно открыл глаза. Вокруг царил красноватый полумрак. Свет, текущий непонятно откуда был слабый, и разглядеть стены помещения, где он оказался, наемник не сумел. Он попытался пошевелить ногами. Это у него получилось, он, по крайней мере, чувствовал свои ноги, но они тоже были связаны и явно к чему-то привязаны. Обнаженную кожу холодил легкий ветерок, а запах легкой гнили и земли забирался в нос, не давал глубоко вздохнуть, потому что от него у Максима появлялась тошнота.
А потом перед глазами появилась Велена. Максим было открыл рот, чтобы попросить развязать его, но в следующую минуту понял, что это бесполезно. Глаза люды горели каким-то странным торжеством. Она изогнула красивые губы в хищной улыбке, склонилась над связанным челом и провела пальцами по его груди.
- Хороший… - девушка очень плавно, как-то странно изогнувшись, отстранилась от него, склонила голову и провела языком по зубам, словно ощупывая свои клыки.
Максим дернулся, надеясь разорвать веревки. Выругался от боли, пронзившей голову и стянутые запястья, постарался тут же забыть о ней и снова дернулся, но Велена хрипло рассмеялась, глядя на попытки чела освободиться. Она, ничуть не напрягаясь, надавила на грудь Максима ладонью, и он уперся лопатками в мокрую твердую землю. «Я в подвале!» - догадался он, но проку от этой догадки не было никакого.
А затем Велена надавила сильнее, резче и Максим стиснул зубы. Ребро треснуло. Велена снова рассмеялась, и наемник осознал, что широко раскрытые зеленые глаза ведьмы – глаза безумицы.
Он снова дернулся вперед, безнадежно, отчаянно, не желая дешево продать свою жизнь. Велена развела руки в стороны и на кончиках её пальцев появились тени. Бесформенные, такие же, как и те, которых она боялась. Велена снова посмотрела на него, склонив голову, чуть наискосок и вцепилась ногтями в его грудь, раздирая кожу, схватившись за мышцы. Максим завопил от боли, выгнулся дугой, а потом понял, что его живот терзают не пальцы Велены, а её клыки.
- Я голодная – рот, который он еще несколько часов назад хотел целовать, теперь был перепачкан красной кровью. Кровью Максима, а на подбородке налип кусочек его плоти.
- Я голодная, - повторила Велена, и Максим истошно закричал.



Утро ворвалось в сознание щебетом воробьев и Велена резко села на постели. Она удивленно обвела взглядом свою комнату, вспоминая, что было прошедшей ночью, а потом вскрикнула. Максим! Здесь должен быть Максим!
Девушка накинула халат и быстро сбежала по деревянным ступеням, отметив про себя, что в двери и стенах застряли несколько пуль. Да, конечно, наемник вчера стрелял, стараясь разогнать их. А потом они – девушка даже мысленно не называла их по имени – ворвались в комнату. Она потеряла сознание, а Максим… Где он?
Дверь была приоткрыта. На дорожке, которая вела к воротам, лежал тонким слоем первый снег. Велена остановилась, а потом медленно и осторожно толкнула дверь и застыла, глядя на изуродованное, распластанное на траве тело чела. Он смотрел одним остекленевшим глазом в небо – второго у него не было – обнаженный, со следами веревки на запястьях и щиколотках. Из чудовищных ран на груди и животе, на бедрах и шее кровь уже не текла. Её вообще не было вокруг тела. Только снег – первый снег ровно лежал на побелевшей коже наемника.
Велена задохнулась от тоски, прикрыла рот рукой, нащупала скрытый артефакт и кинула на труп. Пожиратель быстро принялся за дело, а девушка прошла мимо тела к воротам. Остановилась на полпути, зябко поеживаясь и чуть поджимая пальцы босых ног, оглянулась на свой дом и почувствовала, как по щекам текут горячие слезы.
Если она не найдет кого-нибудь, кто сумеет её защитить этой ночью…
То завтра так же у порога, истерзанная и сожранная, будет лежать она.

Декабрь 2008

@темы: Тайный Город

---

Предатели

Фэндом: Тайный Город
Рейтинг: PG-13
Пэйринг: нет
Предупреждения: может показаться что здесь проглядывает инцест.
Дополнительно: рассказ на "Челлендж 2008"

Предатели

Предатели

С неба срывался дождь. Мелкий, противный, он оседал водяной пылью на стенах, на крышке мусорного бака, на лобовом стекле машины – на всем, до чего мог дотянуться. Ночная улица была пустынна; редкие фонари освещали асфальт, на котором валялся всякий мусор – бумага, пивные банки и множество окурков.
Высокий, худощавый и гибкий, как хлыст, мужчина в простой черной куртке и черных же джинсах, чуть скривив тонкие губы, оглядел подмигивающую стробоскопами вывеску с названием бара, а затем толкнул дверь и вошел в прокуренное, плохо освещенное помещение. Посетителей было немного, но и этого десятка челов с лихвой хватало, чтобы создать шум. Да и музыка – что-то местное, забитое басами, то, что и мелодией назвать стыдно, еще больше давило на уши, не позволяя слышать собеседника. Поэтому приходилось кричать – и все кричали.
За самым дальним столиком сидел молодой, черноволосый и черноглазый. Высокие скулы, тонкий нос, благородные черты лица – он, как и тот, кто только что вошел в бар, словно был чужаком в этом мире перегара, сизого дыма и потертой, выдавшей виды одежды.
Мужчины поздоровались. Коротко, не подав друг другу рук. А затем, заказав полненькой официантке выпивку и дождавшись пока на столе появится сразу несколько бутылок самого лучшего и самого крепкого из того, что нашлось, переглянулись и заговорили между собой на языке, которого не понял никто из находящихся в баре.
- А все-таки, это наказание или сам вызвался? – вопрос был задан спустя несколько часов, и еще шесть бутылок того же крепкого, только уже не лучшего – лучшего здесь много не держали. И мужчина, с черными волосами – они вообще с собеседником странно походили друг на друга, так же, как похожи между собой представители одной расы для другой – чуть нахмурился, а затем, сделав солидный, ровно в половину бутылки глоток, ответил:
- Наказание.
- За что?
- Не поверишь, - мужчина хмыкнул, а потом посмотрел в такие же черные, как у него самого глаза, - За масана.



Микаэль боялся. Он раньше никогда и ничего не боялся, но сейчас, глядя, как высокие черные фигуры убивают его родителей, глядя на это из своего ненадежного укрытия, он боялся. Боялся, что его найдут, и боялся солнца, которое не страшно убийцам, но обязательно сожжет его, боялся, что он уже остался один и ему некуда идти. А если его сейчас обнаружат, то щадить не станут, потому что его сестру, что была на год младше, только что выкинули на дорожку. Без капли крови, изломанную и мертвую.
С гарками пришли и масаны из Тайного Города. Для них это был пир, для них это была месть за недавний набег Саббат, за то, что с десяток героев прорвались в Город и убили двенадцать его жителей. Двенадцать нелюдей, что попались на пути.
Сейчас это не было Походом Очищения – это была короткая локальная операция. Но ему-то, Микаэлю, какое до этого дело? Ему все равно как оно называется. Он просто боялся, что вот-вот его найдут и убьют, как маленькую Сирин.
Гарки подожгли дом, закинув предварительно туда тела убитых масанов и нескольких кукол – чтобы челы не слишком задавались вопросами – и нырнули в порталы.
Микаэль подождал еще немного, а затем медленно вышел из своего укрытия. Огляделся и опрометью бросился по дороге. Бежать было трудно. Босые ноги болели от каменной кладки. Сзади послышались крики челов. Микаэль прямо на бегу обернулся, а в следующее мгновение врезался в кого-то. Короткий взгляд и маленький масан метнулся назад, задрожав от ужаса, но гарка удержал его за запястье, внимательно смотря в красные глаза.
- Пустите! – просить это было все, на что был способен Микаэль, он съежился под пристальным взглядом воина, на чьих руках была кровь его родителей. Но ненависти не было – потому что все сожрал страх перед сереющим на востоке небом. И тише, – Пустите…
Нав покачал головой и мягко втолкнул масана в появившийся за его спиной черный вихрь. А потом шагнул следом.


Первые несколько мгновений Микаэль ничего не видел вокруг, а потом вспыхнул свет и мальчик с удивлением огляделся – небольшая комната, судя по всему кабинет – стол с бумагами, кресла, полки с книгами. Нав тем временем задернул штору и, пробормотав заклинание, запечатал окно так, чтобы оно не допускало ни единого лучика света. А потом обернулся, посмотрел на Микаэля и сел в кресло.
- Как тебя зовут?
- Микаэль Бруджа.
- А меня Верега. – гарка некоторое время помолчал, не сводя взгляда с испуганного мальчика, а затем потер переносицу. - И что мне с тобой делать?
- Отпустите, - тихо попросил Микаэль, остро чувствуя свою беспомощность и стыд, потому что отваги кинуться на убийцу и врага у него не было.
Нав только хмыкнул, а затем, взяв ребенка за руку, потянул за собой в коридор и впихнул в ванную:
- Давай умойся и приведи себя в порядок. А потом я решу, что с тобой делать.


- Это долгая история, - пожал плечами мужчина в ответ на просьбу подробнее объяснить, что значит «за масана».
- А мы никуда не торопимся, - его собеседник снова позвал официантку, и, увидев её удивленный взгляд, вместо просьбы повторить, попросил рассчитать. – Только лучше продолжить у меня.
Мужчина кивнул и, достав мобильный телефон, вызвал такси.
Квартира, которую у старой хозяйки снимал Индига, была небольшая и довольно просто обставленная. Обоих навов это нисколько не волновало, более того, поскольку задание было сопряжено с необходимостью маскироваться, именно такое простое место, в не самом престижном районе, было лучшей маскировкой. Не считая, разумеется, полного расхода магической энергии и дополнительной защиты…
Продолжили за бутылкой хорошего шасского коньяка. За неимением бокалов напиток разлили по высоким стаканам, не взирая на то, что это кощунство. Верега, скинув черную куртку, сел на диван и, глотнув ароматного напитка, внимательно посмотрел на молодого гарку:
- У тебя дети были?
- Свои? – нав задумчиво покрутил стакан в руке, и тут же, не дожидаясь ответа, продолжил. - Своих не было. Но лет сто назад у меня была девушка с ребенком. Я его, как своего воспитывал.
- Мальчик?
- Девочка. Умерла во время Вторжения, а я не успел ничего сделать – защищал Город.
- Ясно… - Верега помолчал и продолжил, - А у меня был приемный масан. Он последний из своей семьи в живых остался – остальных арнат и Камарилла убили. Его не заметили поначалу, а потом… В общем, я его к себе забрал и воспитывал, как сына. – еще глоток коньяка. Навы пьянеют куда медленнее прочих генетических статусов, но при желании опьянеть и при достаточно большом количестве спиртного им это удается. Верега уже чувствовал, что расслаблен достаточно, чтобы поделиться с новоявленным напарником историей, что грызла его изнутри чувством вины.



Микаэль посмотрел на себя в зеркало, провел ладонью по волосам, что непослушными локонами спадали на лоб и щеки, а потом обернулся на высокого нава, стоящего поодаль. Давно уже он понял и простил его за смерть настоящих родителей. В неменьшей мере этому способствовало то, что Верега издали прикрывал операцию и сам не пролил ни капли масанской крови. Да и ненавидеть стоило вовсе не гарок, что не умеют не выполнить приказ, а того, кто этот приказ отдал. Комиссара Темного Двора, Сантьягу. Молодой масан отошел от зеркала и довольно повернулся к наву:
- Я готов!
- Отлично, - кивнул гарка и открыл дверь, выходя из квартиры.
Официально Микаэль был на домашнем обучении. В ШасьПринт по особому заказу нава ему сделали документы о том, что он болен и не может покидать днем своей квартиры, поэтому он и приезжал в школу только вечером чтобы сдать экзамены, когда солнце садилось. Для окружающих в маленьком прибрежном городке на юге Франции они были почти обычной семьей.
В машине Микаэль смотрел на Верегу, не отрывая взгляда. Изучал точеный профиль «отца», его сильные ладони и тонкие пальцы, лежащие на руле. Мысли, совершенно не пристойные сыну, да и просто шестнадцатилетнему подростку роились в его голове. Микаэль отчетливо понимал, что то, о чем он сейчас думает, порочно и ненормально. Ни для чела, которым он прикидывался, ни для масана, которым он являлся. Впрочем, своя ненормальность его трогала не очень сильно, потому что он прекрасно понимал, что навы умеют очаровывать. Непередаваемый шарм опасности и силы, что окутывал темных, не мог не привлекать взгляды и мысли. О Вереге говорили одноклассницы масана, восхищаясь им. Только Микаэль вовсе не собирался делиться тем, кого считал своим. Пока пусть только отцом.
- Я заеду часа через три. Хватит? – нав посмотрел на Микаэля. Тот кивнул и, подавшись вперед, коснулся холодными губами щеки отца.
- Да. До встречи.
Верега проводил взглядом стройную, невысокую фигуру приемыша, коснувшись пальцами щеки. Он уже несколько недель подряд замечал, что Микаэль ведет себя несколько странно. Откидывал в сторону мысли, которые могли бы дать ответ на такое поведение молодого масана, но бесконечно прятаться было нельзя. Верега прекрасно понимал, что любовь Микаэля уже перешла границы сыновьей – да и не была она такой никогда, потому что мальчик всегда четко понимал, кто его приютил и воспитывает – однако сил и желания сейчас пресекать все робкие попытки масана получить внимание у нава не было. Он надеялся, что пройдет еще хотя бы месяц, прежде чем Микаэль решится на что-нибудь серьезное. А там он планировал вернуться в Город, представить масана и предоставить почти самому себе…




- Помнишь взрывы неделю назад? Первый, девятого числа – дом жилой?
- Там еще шасы три этажа выкупили, Турчи, кажется… - Индига кивнул, вспоминая новости, и подливая еще коньяка в стаканы.
- Да, и еще тринадцатого… Во втором доме несколько эрлийцев было, повезло – в живых остались… - Верега смотрел на прозрачно-янтарную жидкость и продолжил, - А третий взрыв мы предотвратили. Я совершенно случайно узнал в одном из рабочих Микаэля… Этот тот самый масан, которого я воспитывал. Он сбежал от меня после… после размолвки и, как оказалось, примкнул к Саббат…
- Взрывы устраивал Саббат? – Индига удивленно хмыкнул, - Неожиданно. Обычно они так не действуют.
- Несколько масанов, в том числе и Микаэль. Они решили, что если замаскируются под челов и сумеют все свалить на террористов, то смогут достаточно долгое время провести в Москве. Более того, если обычно Саббат и не думают о возвращении, то эти решили убить как можно больше сначала взрывами, потом уже напасть на пару-тройку шасов, например, и уйти живыми. Молодежь, считающая себя самой умной…
- А то, что за взрывами стояли масаны…
- Мы узнали только после того, как я увидел Микаэля. И то, я сам не сразу понял, что именно происходит. Я его затащил в свою квартиру и собрался понять, что он делает в Городе…



Этой ночью Микаэль дал себе обещание, что сумеет. Сумеет найти в себе достаточно смелости, чтобы все сделать…
Верега забрал его из школы, как и обещал, через три часа. Как всегда, после этого они наведались в торговый центр, где нав поужинал, а сам Микаэль потягивал сок и лакомился десертом.
И уже потом отправились домой. Масан по-прежнему не сводил с нава красного взгляда, а Верега никак не это не реагировал. Однако Микаэль нет-нет, да замечал, что гарка смотрит на него с легким недовольством. И задавал себе вопрос с чем это может быть связано.
В гостиной, куда зашли они оба, Верега резко развернулся и очень холодно поинтересовался:
- Ты встречался с Камилией Бруджа?
Микаэль вздрогнул. Встреча была. Неделю назад он случайно увидел молодую масанку у школы и не сдержался, подошел, спросив, что она тут делает. Оказалось, что девушка приехала поохотиться в этом маленьком городке, и никак не ожидала, что встретит здесь своих же. А в том, что Микаэль не относится к Камарилла она не сомневалась. Масан в свою очередь наспех сочинил похожую историю и предложил девушке посетить ближайший бар. Но расстались они до того, как за ним заехал Верега.
- Да, встречался. – Микаэль старался не показывать что вопрос взволновал его, а тон нава заставил чувствовать себя виноватым. – И что?
- Ты считаешься мертвым. Более того, тебя воспитываю я, но мы далеко от Города. Ты хоть понимаешь, что с тобой сделают, если ты окажешься в руках Саббат?
- А я что? Это ты меня сюда вытянул, ты решил меня воспитывать. - неожиданно резко ответил масан. - Я вообще могу им сказать, что ты меня насильно удерживаешь!
Верега опешил, совершенно не ожидая агрессии со стороны Микаэля, а потом тихо и очень холодно спросил:
- Желаешь уйти?
Микаэль запнулся. Опустил голову и внезапно рванулся к наву, прижался к нему, обнимая:
- Нет.
Верега не сделал ни единого движения – ни отодвинулся, ни обнял. Тогда масан решился и прильнул к его губам, встав на цыпочки, зарывшись пальцами в черные волосы. И тут же оказался отброшен в сторону. Нав покачал головой:
- Малыш, ты не понимаешь чего хочешь и что делаешь.
- Все я прекрасно понимаю! Мне шестнадцать, помнишь?
- Ребенок. - спокойно согласился Верега, и чуть улыбнулся. - Ты путаешь привязанность и прочие чувства.
- Я люблю тебя. Я хочу тебя. - тихо и твердо возразил ему Микаэль. – Я это понял достаточно давно, чтобы и разобраться в своих чувствах, и окончательно утвердиться в них.
Нав оперся руками о стул, подавшись вперед к масану, и снова покачал головой:
- У нас ничего не будет, Микаэль, потому что ты для меня – сын. Ребенок.
Масан застыл. А потом снова ринулся вперед, намереваясь вновь обнять, прижаться, целовать. Намереваясь переубедить нава, но гарка оказался быстрее. Верега перехватил руки Микаэля, сжал запястья, заставил сесть на кресло, и снова, глядя в глаза повторил:
- Ничего не будет, Микаэль. Я не испытываю к тебе влечения и не испытываю ни малейшего желания заниматься сексом с ребенком.
Микаэль кивнул. И когда Верега покинул комнату, масан схватил со стола куртку нава. Нащупал кошелек, ключи от машины. Кинул взгляд на дверь, за которой скрылся гарка, а потом выбежал за дверь, на ходу вспоминая адрес, названный в тот вечер Камилией.
Ничего, так ничего.



- Он придумывал что-то насчет того, что решил уйти из Саббат, что вот зарабатывать чем-то надо… Он одет был в комбинезон водопроводчика – дом, в котором я живу, считается элитным, товарищество и все такое, поэтому не удивительно, что в любое время суток может приехать ремонтная бригада по вызову… - коньяк, уже третья бутылка подходил к концу, а за окном серело небо, обещая рассвет. Навы переглянулись и Индига пошел за следующей бутылкой. Когда он вернулся, Верега задумчиво смотрел на улицу, на просыпающихся за работой дворников, на бегущих куда-то с утра пораньше челов…
- Знаешь, - Верега обернулся, и принял из рук нава стакан с коньяком, - он хотел меня. Даже спустя те пять лет, что я его не видел. Я не искал его после нашей ссоры, после того, как он сбежал. Я знал, куда он пошел, но совершенно не ожидал, что он может появиться в Городе. Прямо рядом со мной. И он не ожидал меня там увидеть…
- Вы спали? – уточнил Индига.
- Нет. Он для меня был сыном, а как можно спать с собственным ребенком? Особенно когда ему всего шестнадцать? – фыркнул Верега, и вернулся на диван. – А он снова пытался… - нав запнулся и продолжил уже о другом. - В общем, тогда я его отпустил, но решил проследить за ними. И комиссару сообщил о подозрительных масанах… Не хотел Микаэля упоминать, но… Там аналитики подключились, вычислили остальных, стало понятно, что они делать хотят… И дали приказ захватить всех…
Гарка замолчал, чувствуя, что алкоголь, наконец, как следует прошелся по организму и теперь ему уже хочется спать. Без сновидений, без мыслей.
Индига понял его состояние, тем более, что и сам чувствовал себя не лучше, а потому указал гарке на свободную постель и кинул ему одеяло с подушкой. И, уже выходя из комнаты, обернулся:
- А наказали-то за что?
- Когда мы их окружили… - Верега смотрел не на Индигу, а куда-то в сторону, мыслями пребывая там, далеко в Городе, на двенадцать часов назад, - я первым оказался около Микаэля, и я не сумел выполнить приказ. Я не взял его… живым.
Индига понимающе кивнул и молча закрыл дверь.

Декабрь 2008

@темы: Тайный Город

---

Дуэль

Фэндом: Тайный город
Примечание: стихотворение

Дуэль

Дуэль

Движение. Шаг.
И сразу - назад.
...Вокруг только мрак...
Агатовый взгляд.
Стрелою вперед.
Удары. Сталь. Звон.
Противник не ждет.
Порез. Тихий стон.
Затишье. Молчанье.
Баланс на краю.
...Вопрос. Обещанье...
И снова в бою.
Сплетение стали.
Свидетели в ряд.
Не слишком устали.
Ни шагу назад.
Удар. Танец. Ярость.
Мгновения. Шаг.
Не долго осталось.
Сейчас ты и враг.
И снова вперед.
Удары. Сталь. Звон.
Противник не ждет.
...Шептание - фон...
Движение вверх.
Искусный уход.
Укол. Громкий смех.
Рука. Слово: стоп.
Два шага во мрак.
Катаны убрать.
Иначе никак:
Уметь. Побеждать.

Ноябрь 2008

@темы: Тайный Город

---

Сказка Барона Держимира.

Фэндом: Тайный Город
Рейтинг: PG-15
Пэйринг: нав/люд
Предупреждения: слэш
Примечания: нет

Сказка

Сказка

Молодой Толислав осторожно зашел в кабинет отца и замер на пороге. В этом помещении, со стенами из мореного дуба, с широким столом и рядами книг в высоких шкафах, виконт бывал не часто.
Преодолев легкую растерянность, Толислав прошелся по мягкому ковру и сел в кресло отца, посмотрев на столешницу из темного дерева. Бумаги, блокноты, раскрытые книги с пометками на полях – убитый совсем недавно в Лунной фантазии виконт Держимир в свободное время занимался написанием книг. Выбрал он при этом не самый распространенный жанр – уже не молодой люд писал сказки.
И Толислав прекрасно это знал, хоть никогда и не разделял страсти отца, более того, в его двадцать три года сказки, написанные Держимиром, собранные из старых летописей и обработанные, казались молодому виконту чем-то постыдным. В самом деле, писать сказки – не занятие для настоящего люда.
И пусть до десяти лет, Толислав заслушивался историями, что отец рассказывал на ночь и требовал «еще», уже в четырнадцать он, не открывая, вернул Держимиру свежеотпечатанную в «Шась-Принт» книгу.
А сегодня виконту предстояло разобрать вещи отца – мать так и не сумев примириться со смертью любимого мужа, спустя день последовала за ним.
Толислав глубоко вздохнул и потянул на себя верхний ящик стола.
Несколько ручек и карандаши – остро заточенные, светло-серого цвета. Пергаменты, свитки, старинный фолиант. Выкинуть? А может, там что-то ценное или важное? Ведь отец собирал эти свитки по всему миру, изыскивал средства и время для того, чтобы утолить свою страсть к поиску древних сказок, преданий и легенд.
Толислав достал все из ящика и положил на стол. И в этот момент заметил небольшой блокнот, в мягкой кожаной обложке. Словно предчувствуя что-то необычное, он аккуратно взял его в руки и открыл.
«Рабочие материалы: не обработанное.» - при виде почерка отца у молодого люда перехватило горло на одно короткое мгновение, но он справился с собой и глянул на первую страницу.


В те далекие времена, когда Журавль раскинул свои крылья над Землей, жил-был барон Святополк. И было у него три сына. Буйные, веселые, умные.
Когда пришла пора им жениться, барон Святополк наказал им взять по стреле и выстрелить ими куда захочется. И та девушка, что возьмет стрелу в руки и будет женой стрелку.
Воромир, Гудислав и Бойдан вышли в поле и натянули тетиву.
У старшего сына стрела улетела в сторону заката, туда, где жили храбрые воительницы, и направился он именно туда, искать свою судьбу.
У среднего сына стрела улетела в сторону рассвета, туда, где была стоянка молодых фат, и отправился он в ту сторону искать свою судьбу.
У младшего сына стрела улетела в сторону леса дремучего, который не любили даже Белые дамы, и пришлось ему идти в ту сторону, искать свою судьбу.
Долго шел младший сын Бойдан, долго искал свою стрелу – три ночи провел в лесу, заплутал, заблудился, да и вышел на поляну. А на поляне стояла изба. Срубленная из цельных бревен, окруженная высоким забором. И в заборе, у самого верха застряла стрела с приметным сине-красным оперением – чтобы отличить легко было.

Толислав оторвался от блокнота, удивленно посмотрел на ровные аккуратные строчки – в детстве он слышал совсем другую версию этой сказки. Стрела Бойдана упала на болото и там, среди корней ивы жила молодая отшельница. Нахмурившись, и почувствовав странный интерес виконт снова углубился в чтение.

Делать было нечего, пришлось младшему сыну барона постучать в ворота, да дожидаться своей суженой. Много ли времени прошло, или мало, рассказчику то не ведомо, но на стук из ворот показался молодой хозяин дома. Был он высок, строен, светловолос и зеленоглаз. Увидел он Бойдана и удивился:
- Что тут делаешь, молодец?
- Нет ли тут девушки прекрасной, чтобы она мне женой могла быть? – не растерялся молодой люд, и показал стрелу, что достал из забора, - Батюшка велел выстрелить из лука и та, что стрелу возьмет в руки, та, к которой во двор она прилетит и должна стать моей женой.
- Один я тут живу, - усмехнулся незнакомый люд, - Еще выстрели, авось повезет.
И ворота собрался закрыть, но Бойдан не дал ему этого сделать.
- Ты бы хоть накормил, напоил с дороги, да спать уложил, отшельник! – возмутился сын барона.
- Спать уложил? – переспросил хозяин дома, - Это можно. Проходи, молодец, гостем будешь!
Накормил хозяин Бойдана дичью да хлебом, напоил медом хмельным, а когда повеселел Бойдан, он его к себе ближе пригласил, да приобнял нежно, словно красну девицу. А младший сын уже мало что понимал – мед хмельной в голову ударил, вино расслабило сверх меры всякой – и поэтому не подумал он, что хозяин внимания ему много уделяет. Имя свое отшельник назвал, Велигой представился, да руку на колено Бойдану положил, когда за чашей своей тянулся. А потом начал в уста сахарные целовать, да миловать, называя красивым. Возмутиться было хотел младший сын, да рот оказался занят губами чужыми и руки отказались слушаться его.


К щекам Толислава прилила кровь. Сказка оказалась на редкость неожиданной. Виконт хотел было выбросить блокнот, но не сумел оторваться от чтения – да и на самом деле хотел ли отрываться?


А утром Бойдан проснулся под боком у хозяина радушного, да краской залился тут же, вспомнив, что ночью Велига делал с ним, прямо на шкурах звериных, на скамью брошенных. Краской залился и выйти порывался, да проснулся отшельник, приобнал ласково, устами завладел, встать не позволил. Сам соскользнул с ложа, ставшего любовным, да прошел на улицу, к колодцу, ополоснуться.
Кинул Бойдан взгляд на стрелу, сиротливо на столе лежащую, да защемило сердце, когда он понял, что не выполнил наказа отца и закручинился.
- Горе мое луковое, чего с утра уже слезы ручьем? – Велига вернулся со двора, держа в руках румяные яблоки.
- Я жену найти должен был, а нашел тебя! Как я тебя батюшке да братьям покажу?
- Никак, - согласился отшельник, и погладил ладонями по ланитам люда молодого, - А зачем показывать? Ты поезжай домой, а меня забудь. Выстрели куда приглянется, и там жену себе найди.
Заплакал тогда Бойдан, покачал головой, да признался, сквозь слезы:
- Люб ты мне отшельник стал, за одну ночь всего, никуда я без тебя теперь!
Покачал головой Велига, ничего не сказал, слезы только утер и к столу позвал.
- Не горюй, хороший мой, придумаем что-нибудь. У меня тут не тесно, и вместе поместимся, только ты перед тем, как весточку батюшке посылать, узнать кое-что должен обо мне. Правда горькой тебе покажется.
- Все равно мне, пусть даже ты предатель какой-нибудь, все равно не смогу тебя оставить, я без тебя теперь место пустое! – воскликнул молодой люд, да умолять принялся зазнобу свою, чтобы открылся он ему. Тайну сохранить пообещал.
- Не такой я как ты. Совсем не такой. Чужой тебе. – и спали чары с Велиги в тот миг, ростом он, как был, остался, но волосы и глаза Тьмой заволокло.
Вскрикнул Бойдан испуганно, да ринулся прочь из избы, со двора. Проводил его взглядом Велига, враз ставший колдуном темным, навом страшным, кои мертвыми считались, да поднял с лавки волос длинный белый. Но не стал ничего делать – знал, что не расскажет Бойдан ничего – слово дал ведь. Сердцем поклялся.

Нав?
Толислав перевел дух, и потянулся к тонкому мобильному телефону, чтобы поделиться открытием с кем-нибудь. А что сказать? Что нашел сказку о том, как нав с людом в древние времена переспал? Или о том, что они тогда почти под носом у людов прятались? Так это и без того известно, и без сказок всяких.
Только для кого эта сказка? Не детям же её рассказывать. Может мораль там есть?
Виконт встал с кресла, прошел на кухню, не выпуская блокнот из рук, налил себе вина и снова вернулся к «сказке»…


Три дня бежал Бойдан не жалея себя, и не мог простить Велигу за обман подлый, за совращение, за то, что заставил его слова такие теплые говорить. Три ночи не спал, потому что торопился уйти. Никому не смог бы рассказать о том, что узнал - ладонь жгло от печати страшной, сердце сковывающей, уста заморозившей. И когда вышел он на поляну родную, упал на колени и понял, что стрелу-то он оставил у нава проклятого, а без стрелы его позор ждет. Но смирился с этим Бойдан и пошел к отцу на поклон, говорить, что пустил стрелу и неведомо куда.
Простил его отец, рассудил, что пока и двух свадеб хватит, а младший сын тоже когда-нибудь образумится. Сыграли свадьбу Воромира с красивой воительницей Жданой и Гудислава с молодой фатой Белоядой, зажили молодые счастливо и весело.
Одному Бойдану грустно было. Злился он сначала на Велигу за обман, убить был готов, коли увидит перед собой. Но потом чаще вспоминать стал взгляд ласковый, руки, милующие его, уста сладкие и заливался краской, уходил в ночь один, в ручей купаться. Не привлекали его больше молодые феи, искал он везде фигуру знакомую, звал во сне глухо. Три полных луны спустя не выдержал Бойдан, и ушел в лес, снова стрелу свою искать, а вместе с ней и зазнобу своего, из мыслей не уходящего.
Плутал по лесу три дня Бойдан, зверя бил, чтобы не оголодать, и вышел к знакомой поляне. В ворота постучал, с замиранием сердца ожидая ответа.
Открыл ворота Велига в обличье люда, посмотрел строго на Бойдана, спросил:
- Зачем пожаловал? О стреле своей вспомнил?
И протянул стрелу памятную, с сине-красным оперением. Бери, мол, и иди обратно.
Не выдержал Бойдан тона сурового, на шею Велиге кинулся, сам целовать начал, и меж ласками сказал, что отцу письмо оставил, что уходит он в отшельники, пусть не ищут его. Будет весточки изредка присылать. Нужен ли только Велиге он, сбежавший от него:
- Нужен, нужен, - сказал хозяин дома, да закрыл ворота за спиной молодого люда, поднял на руки, к дому понес, на шкуры медвежьи теплые...

Дальше сказка обрывалась, и, судя по названию, начиналась уже следующая.
Толислав покачал головой и резко захлопнул блокнот. Пожалуй, это стоит почитать чуть позже. Какие еще «сказки» таятся в этой неприметной книжице? Что еще не успел обработать отец?
Или же обработал до неузнаваемости, поправил себя Толислав.
Мобильный телефон подал голос. Легкая трель – не слишком навязчивая, но и не тихая, - на экране имя: «Арьега»
- Нав, - буркнул виконт, смотря на настенные часы и понимая, что убил время вовсе не на то, что планировал, - Только тебя мне не хватало, - и уже в трубку, - Да?... Я уже свободен. Надеюсь, сегодня ты выберешь клуб, где нас не узнают…
Положив блокнот на обеденный стол, Толислав кинул на него последний взгляд, а потом решил взять с собой. Арьеге должно понравиться. В конце концов, Велига и Бойдан очень кого-то напоминают…

Ноябрь 2008

@темы: Тайный Город

---

Мгновения ТГ. Я не сошел с ума.

Фэндом: Тайный Город
Рейтинг: G
Пэйринг: нет
Предупреждения: нет
Примечания: рассказ на конкурс "Мгновения ТГ"

Я не сошел с ума

Я не сошел с ума

21 ноября.
Сегодня мне принесли ежедневник. Он достаточно большой, приятно пахнет, и его мягкая кожаная обложка показалась врачам достаточно безопасной. Я пишу обычной шариковой ручкой. Нет, не то, чтобы они меня боялись – я никогда не давал повода улица тогда была освещена очень ярко – поэтому врач сам посоветовал мне начать вести дневник. Я иногда забываю, что делал вчера – доктор говорит, что это эффект от лекарств и, когда я выйду отсюда, всё будет в порядке. Но сейчас посоветовал писать в дневник всё, что со мной происходит. Чтобы потом перечитать и вспомнить.
Наверное, он прав.
В первый раз, когда я понял, что не помню всего понедельника, я почувствовал себя отвратительно. Пытался устроить скандал, но мне объяснили, что «Периодиол»* имеет свойство вызывать такой эффект. Значит, я переживу это. Все равно я не уверен, что они сумеют меня вылечить. Как можно вылечить здорового человека?
Они просто не видели того, что видел я.
Может, мне стоит написать обо всём. Всё равно мне больше нечем здесь заняться. Очень трудно находиться там, где тебя окружают больные люди, и самому остаться в здравом рассудке по улице шел тот самый мужчина. Но мне нужно собраться и пережить это. Если бы не мать, я бы вообще не дал согласие на лечение, но она очень испугалась, и я решил, что могу позволить себе отдохнуть. Здесь не очень плохо, только вот память подводит, ну да дни всё равно одинаковые, как клейкая лента – к ней мухи клеятся и мрут – дни тянутся один за другим и на самом деле не очень важно, что я делал вчера, я завтра буду делать то же самое.
Недели две назад я еще не мог совладать с собой, вспоминая о Лизе, сейчас как-то проще всё стало, словно не на своих местах, но проще. Лиза, моя замечательная, солнечная, волшебная Лиза. Я вклеил фотографию в дневник – медсестра была любезна и принесла клей – белый, клей-карандаш – и я вклеил фотографию в дневник. Лиза на ней очень красивая. Я там себе не нравлюсь. Фотограф настоял на этом странном зонте – он прозрачный, а светило солнце – ну какой от него прок, когда светит солнце?
Фотограф был необычный. Его звали Заим… Заим… Заим Томба! Лиза сказала, что он хороший фотограф, хоть и начинающий, он согласился сделать фотосессию нам на память. Два часа, мы сидели на лестнице в разных позах, два часа становились «так и вот так, и ещё чуть вправо», а потом Лиза горячо благодарила Заима и была счастлива, неся в руках ворох свежеотпечатанных фотографий. Эту она едва не потеряла, просматривая. И только эта фотография сохранилась, когда их дом сгорел. Потому что эту фотографию я оставил у себя.
Пора ложиться спать, мне уже сделали укол и дали таблетки. Медсестра пожелала приятных снов и через пять минут зайдет проверить, сплю ли я.
Я положу дневник рядом с собой. Чтобы не забыть о нем завтра.

22 ноября.
Чуть не забыл о дневнике. Его убрала утром сестра, когда я ходил на завтрак и процедуры, а я вспомнил про него только сейчас. Перечитал всё, что писал вчера, пришлось вычеркнуть лишние фразы – они забегают сами в текст и, наверное, я их думаю. Попробую быть внимательнее.
Всё-таки надо написать о чудовище. И о Лизе. Но сначала всё-таки о чудовище, потому что оно первое случилось поезд нёсся прямо на неё, и лицо машиниста, а уже потом всё остальное. Я когда вспоминаю Лизу, мне кажется, что мы были созданы друг для друга. Она и я. А тогда был очень яркий день. Солнечный и теплый. Это был май, и поэтому в Подмосковье все цвело. У брата Лизы – что удивительно, он рыжий в отца, а вот Лиза сама русая, мне всегда так нравились её волосы – дом в одном из новомодных таун-хаусов, и мы приехали к нему, как Лиза сказала «для важного разговора». Но только едва мы вошли во двор, как за нашими спинами оказалась обнаженная девушка. Красивая блондинка с яркими голубыми глазами. Она внимательно посмотрела на Ричарда. А он смотрел на неё, кажется со страхом. Лиза обернулась. Она молчала, но я видел, что она еле сдерживается. Девушка шагнула вперед, тихо и холодно сказала: «Это последнее предупреждение» и резко кинулась к нам. Откуда в её руках было столько силы, я не понял. Я сумел поймать Лизу, но ударился головой об угол дома и, уже, словно во сне, увидел, как девушка меняется, превращаясь в огромное чудовище с лысой головой, сильными ногами и страшными когтями. Она ударила брата Лизы, распорола ему плечо и грудь. А потом я провалился в темноту.
Когда я пришел в себя, то не смог не спросить жив ли Ричард. И куда делось чудовище. Лиза странно смотрела на меня. Она покачала головой и сказала, что не было чудовища и с Ричардом всё в порядке. Ему пришлось срочно уехать по делам, а я был без сознания несколько часов – пришлось вызвать «скорую». И еще она сказала: «Наверное, это жара. Или переутомление – мы в последние ночи плохо спали».
Но я же всё видел. Я во сне потом не раз видел эту девушку. Как она меняется – быстро, почти красиво и превращается в уродливого монстра колеса поезда такие тяжелые, который мог бы нас всех убить.
А Лиза мне не поверила. И Ричард на следующий день приехал к нам живой и здоровый, и на его плече не было ран. Значит, мне и вправду могло привидеться из-за удара головой.
Мысли в голове странные. Они текут как-то необычно размеренно. Словно не мои. Но это пройдет, лекарства будут не вечно действовать, и я скоро выйду отсюда. Через пару месяцев обязательно.
Снова сестра ставила уколы и попросила ложиться спать. Меня и вправду клонит в сон. Очень сильно. За окном шумит дождь. Убаюкивает.
Нужно попросить сестру не перекладывать дневник в этот раз.

23 ноября.
Сегодня увидел дневник с самого утра. Завтрак был вкусный. Снова пришлось вычеркивать лишние фразы. Их почти столько же, сколько и в первой записи. Ничего, скоро все наладится.
Солнце светит прямо в моё окно – для него не существует решёток. В клинике все окна с решётками, для безопасности очень многим должен и не всегда пациентов.
На обороте обложки, она из кожи, приклеена фотография. Я помню её полностью, всю, до мельчайших деталей. Мне даже не надо смотреть на неё, чтобы увидеть блики света на волосах Лизы, её любимую синюю кофту, ту тетрадь, что она держала в руках. Она на этой фотографии задумчива и очень спокойна, она сидит на лестнице, а я стою чуть поодаль и не свожу с неё взгляда, а в руках у меня этот дурацкий зонт. Прозрачный зонт в солнечную погоду. А вокруг цветы и растения, словно и не в Москве мы. И здание странное. Я потом так и не смог найти это место, когда ходил по тому парку. А Лиза нашла его безошибочно и безгубый рот с острыми зубами Заим нашёл.
А фотография еще с чуть примятым уголком, и на обороте Лиза когда-то написала дату, наши имена, там, на обороте, её почерк. У меня остались многие её вещи – последние несколько месяцев мы жили у меня, и её брат часто приезжал в гости.
Они родные по отцу, я это помню. А мать Лизы умерла года два назад – попала под колеса машины и сразу насмерть. И Ричард всегда такой самоуверенный, наглый - как они находили общий язык, я не знаю. Лиза рассказывала, что у него есть какие-то проблемы. Он играл. Много и на большие суммы. И «серьёзный разговор» Лиза хотела вести на эту тему. Но я не знаю подробностей. Только моя Лиза очень боялась, что однажды «Ричард нарвётся на кого-то очень сильного и не сможет расплатиться. А Ричард горяч и способен на любую глупость». Иногда я думаю, что всему виной именно Ричард.
Но не понимаю, как именно все произошло.
И не бывает так, чтобы кто-то всё видел, а другие нет.
Дневные процедуры очень утомительные. Нужно идти в другое крыло больницы, а ещё там есть и другие. Они странные, сумасшедшие. Одни смотрят на меня и смеются, другие молчат, но их взгляд пробирает до костей. Третьи с виду нормальные, но рассказывают, как по ночам летали с феями. Я в психиатрической клинике, и это страшно.
И Лизы со мной нет.
Мне хочется спать.
Надо не забыть написать в дневник завтра. Или когда проснусь.

24 ноября.
За вчерашний день я только два раза написал что-то странное. Провалы в памяти – потому что я не помню, чтобы думал такого.
Всю ночь видел во сне фотографию. Я держал её в руках, а кто-то черный и уродливый, как то чудовище, отрывал от фотографии кусочки. Он не трогал меня, а отрывал кусочки от Лизы. Начал он с левого ботинка.
Я утром проверил – фотография цела. Но я проснулся, потому что кричал. Прибежала сестра, и сделала укол. А сейчас почти вечер – я спал весь день, наверное. Мне тяжело сейчас и снова хочется спать.

25 ноября.
Через два часа приедут родители навестить меня. Они как раз вернутся из Нью-Йорка, папа там собрался договор какой-то заключать. Когда я попал в полицию, он примчался из Франкфурта очень быстро и вытащил меня. Но как он мне потом сказал, мне не собирались предъявлять обвинение. «Потерпевший» просто посоветовал «полечить голову». А я жалею, что не убил его.
Я только ради мамы согласился на лечение, чтобы она успокоилась, потому что она все время плакала после того, как я попал в полицию. Она закусывала губу, чтобы не плакать, но я видел, что когда никто толпа была такой плотной, люди стояли так близко не смотрит, она сидит в спальне у окна – там широкое окно, почти во всю стену – и все время подносит платок к глазам.
Я говорил с врачом, он приехал к нам домой и спрашивал меня зачем я напал на того мужчину, знаком ли я с ним, зачем я разбил стекло его машины? А я не смог промолчать я рассказал все. Тогда он вышел к родителям, а потом они зашли ко мне и сказали, что доктор сумел определить, чем я болен. Он назвал это параноидальным бредом и посоветовал хорошую клинику, где можно обследоваться и вылечиться. Но я не болен, я так и ответил родителям, а мама снова начала плакать, и я согласился. Со мной в первый раз говорили три врача, сначала вместе, потом по очереди. Они писали в блокнотах чудовище начало двигаться какие-то свои закорючки. Я шутить пытался, но, наверное, уже не весело, потому что после Лизы уже нет ничего весёлого. Лизы со мной больше нет, и её никогда не будет, я верю в злой рок. Не бывает просто так, что умирают все родственники сразу. Полиция не нашла ничего странного во всем этом. Но они не видели. Никто кроме меня не видел того, что произошло на самом деле.
А потом мне сказали, что лечение займет несколько месяцев и я должен подписать бумаги. Я не читал ничего, потому что мне всё равно было. И сейчас всё равно. Я его убью, когда выйду. Я здоров, а потому какая разница от чего они меня там лечить собрались.
Я стал быстро уставать. И скоро родители приедут. Нужно сходить в душ, наверное.
И причесаться, чтобы мама не плакала в этот раз.

26 ноября.
Папа вчера сказал, что они улетают на целый месяц к Сергею: он должен сдавать экзамены и хочет подавать документы в Оксфорд. И папа надеется, что к их следующему визиту я уже буду «выглядеть лучше» и избавлюсь от своей навязчивой идеи. Он сказал, что они попросили удивительно чёрный, почти матовый сестру внимательнее за мной следить и помогать мне.
Сегодня она принесла мне завтрак в комнату и сказала, что теперь я буду кушать здесь, чтобы не напрягаться.
Снова эти фразы. Они сами заползают между слов. Их там не должно быть. Я вычеркивал их все утро. Может быть, вычеркнул и полезные, такое может быть.
Я все утро смотрел на фотографию. Лиза.
Она была только с матерью, она внебрачная дочь. Она говорила, что не злится на отца и всё понимает. У него важный пост, у него подобранная родителями жена и сын Ричард. Ричард был многим должен.
Сегодня двадцать шестое ноября. Ровно три месяца, как со мной нет Лизы. Я помню этот день очень хорошо (я только вчерашний день не помню и дневник поэтому завел), а тот день помню хорошо. Мы договорились встретиться на «Белорусской». Той, что кольцевая. И я немного опаздывал, летел с радиальной. Там переход такой есть, когда уже у самой станции. Я оттуда увидел Лизу.
Я торопился. Я ещё в тот день дома делал уборку в своём столе и в шкафу. И на её полке нашел очки. Чёрные, обычные очки. Странно, я их на небе затаился чёрный зверь не помню совсем. Лиза никогда не носила их, может быть они не её? Может быть, их кто-то забыл у нас дома? И я надел очки, а они оказались прозрачные. Как тот зонтик. Странные очки, и я взял их с собой. Я надел их на себя, потому что мне было интересно узнать, что скажет Лиза, увидев их на мне.
И я видел через них Лизу. Она слушала кого-то в телефоне, и её лицо менялось. Она, наверное, улыбалась до этого, а теперь стояла белая-белая. Как мел. Ей что-то страшное там сказали. Я хотел побежать к ней быстрее, чтобы утешить, уберечь.
А позади неё вдруг появился мужчина. Он был очень высокий. И худой. И весь в чёрном. Но сначала появилась она. Дыра в воздухе. Как смерч из чёрной-чёрной пыли. И мужчина вышел оттуда. А потом шагнул к Лизе. Она не видела его, она стояла с телефоном и смотрела в пустоту. Поезда ещё не было – предыдущий только что ушел, – но толпа у края платформы уже собиралась. И никто не видел его. А он шагнул вперед и ударил мою Лизу ножом. В сердце.
Я тогда закричал и кинулся вперёд. Там было много людей, я толкал их, я бежал с лестницы. Споткнулся, едва не упал, увидел, как он швырнул Лизу вниз, на рельсы, прямо под подъезжающий поезд. Вокруг закричали, меня оттолкнули, я потерял очки, а поезд визжал колёсами, машинист видел девушку, он пытался затормозить, но я не знаю поезд тяжелый. Стало жарко. Очень жарко.
Я очнулся, когда вокруг были врачи, и почти никого не было на платформе. Поезд отогнали назад. Я вцепился в человека в халате, я умолял сказать, что Лиза жива. Что она только ранена. Но они все отводили глаза.
А потом пришел полицейский. Он задавал глупые вопросы, и попросил рассказать, что я видел. Я рассказал. Я описал того мужчину, что ударил её ножом и кинул на рельсы. Полицейский покачал головой и ответил, что девушка сама прыгнула под поезд. Что моя Лиза сама шагнула вперед, и это видели все, кто стоял рядом. Он сказал: «Ей до этого позвонили из полиции. Полчаса назад дом её отца сгорел. Все, кто в нем находились, мертвы. Их там было пять человек, вот, видимо, и не выдержала девушка…»
Я закричал, что Лизу убили, что они могут это проверить. А врач сделал мне укол и покачал головой: «Там верхняя половина тела – месиво, там ничего не проверишь. И все видели, что девушка сама спрыгнула. Дождалась поезда и спрыгнула».
Тогда я заплакал.
И сейчас плачу. Эмоций нет почти – это лекарства, я знаю, – но я плачу. Меня доктор вчера спрашивал, вижу ли я еще что-то необычное. А я честно ответил, что нет. Тогда он странно на меня посмотрел и сказал, что еще поговорит со мной об этом.
Снова хочется спать.
Я дневник положу рядом с собой. Там фотография.

27 ноября.
Сегодня мне сделали укол прямо с утра. До завтрака. Было больно – больнее, чем обычно, наверное, они сменили лекарство. Скоро меня выпишут.
И я снова найду того мужчину. Я его очень хорошо запомнил. Похороны Лизы были очень скромными. Я не много переход там всегда какой-то странный, с потолка течёт вода денег мог собрать, но отдал все, что у меня было. Её хоронили в закрытом гробу, а все вокруг называли её самоубийцей и жалели. А я ударил какого-то знакомого и сказал, что её убили. А я убью того, кто это сделал. Но этого я врачам не говорил, и не буду говорить. Они и так считают меня сумасшедшим.
Было пасмурно, но солнце изредка выглядывало. Я встретил его недалеко от стоянки и кричал ему, чтобы он остановился, что он убийца, я его узнал. А он шёл, он не обращал на меня внимания. У него машина, черная, дорогая, это был «Бентли». И он сел в неё, и тогда я разозлился. Я схватил металлическое ограждение – они лёгкие на самом деле, и не прикреплены к асфальту, – и начал бить по машине. Но на стоянке была охрана, и они скрутили меня, а потом вызвали полицию.
А тот, с черными волосами, что проткнул мою Лизу ножом, он так и не вышел. Он так и не пришел даже в полицию.
Он только посоветовал «подлечить мозги».
Я лечу мозги. А когда я выйду, я его снова найду и убью. Чего бы мне это ни стоило.

28 ноября.
Меня вчера доктор отвлёк. Я забыл вчера вычеркнуть лишние фразы, сегодня пришлось читать два дня. Но это хорошо, я снова всё трава зелёная за окном, зелёная-зелёная вспомнил, потому что я с утра не знал, что ко мне приезжали родители. А теперь вспомнил. Дневник помогает помнить.
Вчера доктор долго со мной говорил. Я сразу не записал, поэтому мало помню, что он рассказывал.
Он только сказал, что мне стоит забыть о Лизе. Он сказал, что им очень нужны пациенты на длительном лечении, и странно на меня смотрел. А потом протянул несколько таблеток и попросил выпить. Я выпил, всё-таки я дал обещание потерпеть, но как можно вылечить здорового человека?
Доктор спросил, когда у меня День рождения, и я ответил, что в мае. Он пообещал мне хороший подарок. И сказал, что отмечают здесь Дни рождения очень интересно.
Зачем это мне? Я к Новому году отсюда уйду.
Я спросил сейчас медсестру, зачем мне это. Я же скоро выпишусь. Она не ответила. Уколола укол и ушла.
Обед принесли. А я очень-очень хочу спать.
Когда я выйду, я обязательно его убью.

«Как нам стало известно, недавно полиция сумела доказать, что в одной из частных психиатрических клиник врачи намеренно искажали данные в историях болезни, а также назначали не показанные для лечения данной болезни препараты. Как прокомментировал это прокурор: «Это делалось с целью наживы. Чем дольше пациент лечится в этой клинике и чем тяжелее его болезнь, тем больше денег получают врачи от родственников больного». Теперь все больные пройдут переосвидетельствование и… »
«Российская газета»

«Спустя три с половиной месяца, мы снова вспоминаем ту странную и скандальную историю молодого чуда Ричарда фон Вейне, который из-за своих огромных долгов решился на убийство шаса. Теперь мы сумели найти еще одного участника, а точнее, участницу тех событий. Моряна Дейна, выступившая в качестве наемницы барона Воеполка…»
«Тиградком»
* - по этическим соображениям название препарата и некоторые его свойства являются вымыслом автора.

Ноябрь 2008

@темы: Тайный Город: конкурсы

---

Мгновения ТГ. Выбор.

Фэндом: Тайный Город
Рейтинг: G
Пэйринг: нет
Предупреждения: нет
Примечания: рассказ на конкурс "Мгновения ТГ"

Выбор

Выбор

Строчки синего цвета очень ровно и легко ложатся на бумагу. В окно заглядывает яркое солнце, и его свет просачивается сквозь зеленую листву и гладит лицо сидящей за простым деревянным столом девушки. На вид ей лет шестнадцать. Русые волосы забраны в высокий хвост, перехвачены зеленой лентой. На плечи накинута кофта – все-таки осень, и из открытой форточки дует прохладой.
Разлинованная бумага покорно принимает в себя чернила. Штрихи складываются в буквы, буквы в слова, а слова в предложения. Девушка замирает над письмом, она легко улыбается сама себе и на короткое мгновение в её глазах мелькает воспоминание. Яркое и очень-очень приятное.
За спиной тикают старинные часы, и маятник ходит из стороны в сторону, отсчитывая минуты.
«Наверное, твое письмо до меня не дошло – у нас плохо работает почта… Знаешь, я совсем скоро поеду к тебе. Адрес у меня есть, и поэтому я смогу тебя найти. Я очень соскучилась, я помню, что ты рассказывал мне про Город и хочу увидеть все своими глазами (а мне точно разрешат?)…»
Конверт, новый, чуть похрустывающий. Его кромку не надо облизывать – теперь все иначе, просто снять защитную пленку и пригладить.
Очень аккуратно и внимательно девушка выводит адрес, который помнит наизусть, но она нет-нет, да сверяется с замусоленной уже бумажкой, на которой Олег карандашом написал: «г. Москва, улица…»
Потом целует письмо. Она не пользуется помадой – тем более дома, - но верит, что этот поцелуй он обязательно почувствует.
На почтамте пусто – небольшой городок, да что там, на самом деле, большая деревня, которая только несколько лет назад получила новый статус – и девушка старательно наклеивает марки по весу. Письмо обычное – заказное, как ей сказали, идет дольше – и поэтому оно падает в большой ящик с надписью: «выемка ежедневно в 14:00».
Завтра ровно в два часа письмо к Олегу начнет свой путь. Долгий, как девушке казалось, и трудный путь. Застегнув вязаную кофту, она окунается в осенний день и торопится домой, потому что через сорок минут придет с работы отец и ему нужно приготовить ужин…


- Владилена? Удивительное имя! – высокий и красивый парень улыбнулся, галантно поцеловав руку представившейся девушке. Румянец на щеках был наградой ему за безупречные манеры.
- Так назвал меня папа, - в ответ улыбнулась девушка, откладывая конспект в сторону. Она часто приходила сюда, скрываясь от знакомых лицо родного города. На лестнице же, недалеко от санатория, было тихо. И не было ничего удобнее сейчас, чем сидеть на нагретых солнцем каменных ступенях.
На самом деле Владилена не любила знакомиться на улице. Она вообще не любила с кем-то знакомиться. Общества школьных друзей хватало более чем. Но тут, словно что-то изменилось, когда высокий и красивый парень со странным зонтиком от солнца неслышно подошел сзади и тихо спросил, что она читает.
- Это химия, с подкурсов. Мне скоро поступать. – слова сорвались с губ сами собой, рассыпались звуками и оставили после себя ощущение, что жизнь теперь не будет прежней.
А потом они гуляли по огромному санаторному парку, ловили бабочек, что уже порхали над майскими цветами, пили сок, который продавала усталая женщина в синем чепце с полустёртой надписью «Ясеневый даритель». Новый знакомый Владилены оказался умным, приятным, бесконечно галантным собеседником. Девушка замирала, глядя на него из под ресниц, и изредка пыталась отстраниться и подумать: «что происходит?». Но отстраниться не получалось. Олег был сказочным принцем из далекой Москвы. Он уже поступил в хороший ВУЗ, был красив и уверен в себе. Он говорил ей ласковые слова, читал стихи – не свои, но очень хорошие, - осторожно держал под локоть, когда она шагала по бордюру и даже не делал попыток перевести общение в что-то интимное. Кроме приветственного поцелуя тыльной стороны ладони, Владилена за пять дней знакомства не ощутила на себя никакого давления.
До его отъезда оставалось ровно десять дней, когда он признался, что не такой, как все.


- Я умею делать небольшие чудеса, - тихо произнес Олег, когда они сидели и смотрели на опускающееся в море солнце. И в подтверждение своих слов сотворил прямо над Владиленой россыпь ярких звездочек, которые сложились в её имя.
Она взвизгнула – больше от счастья, нежели страха – и прижалась к его плечу. Получилось как-то очень легко и почти неосознанно. А когда она пришла в себя, Олег обнимал её за плечи и рисовал звездами строчки из стихов.
Тогда, под этими необычным светом она впервые сама потянулась к его губам, а он не стал мешкать и долго её целовал.
Они говорили снова и снова, они смеялись, когда он творил на ладони сценки, им же придуманные. Небольшие человечки раскланивались и танцевали, а Владилена, то и дело, спрашивала себя – готова ли она пойти дальше, чем поцелуи?
И уже на следующий день сочла себя готовой.
Постелью им служило покрывало, которое девушка прихватила с собой на пикник, а широкие стволы деревьев надежно скрыли от возможных посторонних взглядов.
Небо плыло облаками, когда Владилена кусала губы, чтобы не всхлипывать от боли. Ветер обдувал разгоряченное лицо Владилены, когда боль потихоньку ушла, оставив вместо себя робкое и неуверенное тепло.
Олег целовал её глаза, щеки. Олег обнимал её нежно, шептал на ухо ласковые слова, а она улыбалась ему в ответ, пряча в глубину души вопрос: «А что дальше?»
На оставшиеся девять дней Владилена забросила школу и подкурсы – «Учись, пожалуйста, учись. Я вряд ли смогу оплатить поступление…» - и все время проводила с Олегом. Он же был по-прежнему предупредителен, он внимательно слушал её, когда она делилась планами, он водил её в небольшое кафе при санатории, следил за вещами краем глаза, когда они купались в необычайно теплом море. Он стал для неё смыслом жизни и самым настоящим принцем, которого она встретила.


Поезд, отправляющийся вечером Владилена ненавидела всей душой. Олег казался расстроенным – нет, не так, он был расстроен – он держал в своих ладонях тонкие пальцы девушки, он сцеловывал соленые слезы и, в самый последний момент, написал на вырванном из блокнота листе свой адрес. И на втором таком же листе записал номер телефона Владилены.
Тот вечер впервые в жизни показался ей пустым. Раньше она никогда не замечала, что в её жизни чего-то не хватает. Она вечерами сидела над учебниками, она созванивалась с подругами, разговаривала с отцом или играла с ним в шахматы. Скучно не было.
А вот теперь Олег уехал и увез с собой всю её радость, все её счастье и способность улыбаться.
Фонари только-только включились и вокруг них стали собираться комары и мотыльки. Владилена медленно брела по знакомой дороге, на которой она знала каждый камень, вдыхала аромат цветущих деревьев – сладковатый, приторный – и даже не вытирала с разгоряченных плачем щёк слезы, которые теперь некому было осушить. Она по-прежнему не пробовала отстраниться и посмотреть со стороны на свою дикую, бешенную влюбленность. Казалось, она напрочь потеряла способность трезво мыслить, закрылась на пятнадцать дней в скорлупе уютного мирка, в котором есть Олег. А теперь, когда скорлупа треснула, она почувствовала себя только что родившимся цыпленком. Беззащитным, неуверенным в себе и безгранично одиноким.
Дома ждал отец. Он не стал ни о чем спрашивать, сам разогрел ужин, поставил на стол перед Владиленой большую чашку чая, и, покачав головой, ушел в свою комнату. Умудренный опытом, и понимающий гораздо больше, чем казалось со стороны, он, наверное, прекрасно знал, что сейчас переживает его дочь. Так же как и знал, что глупостей его русоволосая девочка не сделает. Она еще несколько дней будет смотреть опустевшим взглядом на окружающую действительность, а потом школа – выпускной класс, последний месяц перед экзаменами – поступление в ВУЗ, лето, - все это сделает первую любовь все более блеклым и все более теплым воспоминанием. И даже хорошо, что этот парень просто уехал, не бросил Владилену, не унизил. А расставание – оно на пользу. В жизни умение расставаться и терять пригодится.
Отец Владилены оказался прав. И она, бережно и аккуратно храня в сердце воспоминания об Олеге, тем не менее, ожила спустя неделю. Стала улыбаться, стала снова общаться с друзьями, торопиться на занятия, и три раза в неделю – когда отец приходил со смены и успевал за день выспаться – расставляла на шахматной доске фигуры. Тридцать две на шестидесяти четырех клетках.
Первое время она сомневалась в том, что сможет забыть Олега. Она написала ему с десяток писем, но никак не могла дойти до почты. Письма копились в верхнем ящике стола, пока в середине июля она не решилась отправить их все разом, даже не перечитывая.
Спустя неделю Владилена получила результаты экзаменов и тут же обрадовала отца по телефону. Она поступила.
Теперь ей предстояли три недели «отработки» в университете. Красить, мыть аудитории, парты, знакомиться с одногруппниками и доживать последние летние деньки в блаженном отдыхе от учебы.
Образ Олега стал стираться из памяти. Медленно, но верно, Владилена забывала черты его лица, слова, которые он говорил. Однако, самое яркое воспоминание никуда не исчезало – она во сне заново переживала ту ночь, когда Олег сказал, что он – маг.
Она и в сказки-то не верила, когда маленькой была. Она не верила в Деда Мороза, хотя отец очень старался создать для неё образ волшебного старика. Она в пять лет научилась читать и нашла старую книжку, в которой Дед Мороз представал не добрым стариком, а духом, повелевающим холодом, и легко убивающим людей. Она считала волшебство вымыслом.
Тем удивительнее для нее оказалось открытие того, что она может поверить в магию.
Но еще больше Владилену поражало другое: то, что она с головой окунулась в омут романтики. Она сама не ожидала от себя столь полного доверия к почти незнакомому человеку, не ожидала, что сумеет побороть извечный девичий страх перед болью и подарить Олегу себя. На улице, днем, на принесенном из дома покрывале. Все казалось сном не про неё, и тем чудеснее, было осознавать, что нет - про нее. И что она, именно она, действительно видела звезды, подчиняющиеся движениям Олега, чувствовала его ласковые поцелуи, плавала с ним в море, прогуливая школу.
Это было ново – словно в её душе открылась та часть, которая долгое время спала, а теперь оказалась разбужена и старалась, стремилась наверстать упущенное.
Владилена думала вечерами об Олеге, обо всем, что произошло два с лишком месяца назад и то, едва сдерживала слезы, то напротив, отстраненно сомневалась – было ли?
Звонок вечером пятнадцатого августа снова перевернул мир с ног на голову.
Звонил Олег.


В трубке раздавалось шипение и какие-то странные звуки – словно кто-то рядом сдерживал рыдания или смех. Олег спрашивал, помнит ли она его, а Владилена, по привычке, отвечала открыто и искренне. Она спросила, дошли ли письма, и Олег сказал, что дошли, что он прочитал их все, внимательно прочитал, и теперь решил позвонить, чтобы спросить, как она? Она отвечала, что очень скучает, и Олег, немного сдавленным голосом, говорил, что тоже. Потом он закончил разговор, быстро, сумбурно, словно его позвали или отвлекли, а Владилена так и осталась стоять в прихожей с телефонной трубкой в руках.
Она думала, что уже не помнит лицо Олега, она была уверена, что оно – во всех подробностях – уже не появится перед мысленным взором, но оказалась не права.
Разом, мгновенно, вспыхнули воспоминания: слова, запах, сильные руки. Вспыхнули и заново обожгли сердце болью.
Владилена в тот вечер закрылась в ванной комнате, долго смотрела на себя в зеркало, изучая русые волосы, голубые с прозеленью глаза, а потом набрала полную ванну и лежала в ней, заново переживая прозрачные майские дни.
Именно там, в пышной пене, в горячей воде, она приняла очень важное решение.
Через несколько недель её день рождения. Отец уже несколько лет подряд предпочитал дарить ей вместо подарка конверт с деньгами. И она покупала себе все, что хотела.
На этот раз, как только она получит деньги – она поедет в Москву.
Когда отец осторожно постучал в дверь и спросил все ли в порядке, Владилена ответила что теперь все замечательно.


«Адрес у меня есть, и поэтому я смогу тебя найти. Я очень соскучилась, я помню, что ты рассказывал мне про Город и хочу увидеть все своими глазами (а мне точно разрешат?), потому что мне действительно интересно посмотреть на таких же, как ты, магов. А еще мне интересно много ли их, и умеют ли они делать все, что умеешь ты?...»


Полная проводница в форменной одежде жалостливо посмотрела на Владилену, когда та спросила – нет ли свободных мест?
То, что в кассе билетов уже нет, девушка узнала десятью минутами раньше и корила себя за странную наивность. Впрочем, она ранее никогда не сталкивалась с необходимостью покупать билеты на поезд – если они с отцом куда-то ехали, то организационными вопросами занимался он, а ей оставалось приготовить еду и собрать вещи. И вот теперь, столкнувшись с неприятной действительностью, Владилена растерялась. Она уже была готова расплакаться перед кассой, когда кто-то проходящий мимо посоветовал спросить у проводниц.
Начала она с плацкартных вагонов. Узнав, что ей «до конца», женщины и мужчины в форменной одежде только разводили руками и говорили, что мест свободных нет. И снова нет. У купейных вагонов девушка замешкалась, а потом задала свой вопрос и там.
Вагон СВ. Единственный на весь состав, он оказался третьим по счету от головы поезда. Владилена несколько мгновений топталась на платформе, пока, наконец, уже сама проводница не выдержала и спросила, что нужно странной девушке. Услышав вопрос, она сначала назвала цену за место – цена оказалась почти равна сумме, которая была у Владилены – а потом, задумчиво сказала, что есть только одно свободное место.
То есть не свободное, а у одного пассажира два билета, и если он согласится взять её к себе… Но пассажир – мужчина, и подойдет ли это девушке?
Владилена кивнула, она уже была готова на все, лишь бы не возвращаться домой (а дома записка отцу, чтобы не волновался, потому что она ненадолго в Москву, она встретится с Олегом и обязательно вернется). Тогда проводница развернулась и направилась в глубину вагона, а Владилена, повинуясь какому-то странному чувству, мышкой скользнула за ней, прижимая к груди небольшую сумку, в которую сложила только самое необходимое.
Женщина остановилась у двери купе и постучала. Затем осторожно открыла дверь и Владилена, не удержавшись, заглянула во внутрь, через её плечо.
На проводницу и девушку за её плечом спокойно смотрел высокий, широкоплечий мужчина с темными глазами. Его губы чуть поджались в недовольстве, когда он увидел гостей, которые заставили его оторваться от чтения какого-то журнала. Проводница втиснулась в купе и закрыла за собой дверь.
Несколько томительных минут Владилена провела в мучительном ожидании, твердо решив про себя, что если не получится, то она возьмет билеты на любой следующий поезд и постарается успеть домой раньше отца, чтобы спрятать записку. За окном суетились провожающие, кто-то прощался, кто-то быстро докуривал сигарету – до отправки оставалось все меньше и меньше времени.
Дверь снова отъехала в сторону и, женщина в форме, довольно кивнув, сказала, что Владилена может располагаться, а с деньгами они разберутся позже.
Мужчина смерил девушку взглядом, и, внезапно встав, позвал проводницу обратно. Владилена замерла. На один удар сердца она была уверена, что он сейчас откажется пускать её в свое купе. Но слова о том, что раз второе место все равно его, то с девушки можно не брать полную стоимость услуг, заставили девушку встрепенуться. Она хотела было возразить, а потом поняла, что так лучше – ведь так у неё останутся деньги на обратную дорогу. Хотя бы немножко.
Женщина издала неопределенный звук, но возражать холеному пассажиру не решилась.
Примостив сумку на край дивана, Владилена села, и глубоко вздохнула. А потом подняла взгляд на своего попутчика:
- Спасибо вам! Мне правда очень-очень нужно было…
- Не за что, - ворчливо, и как-то недовольно ответил мужчина. Владилена испуганно замолчала. Некоторое время посидела не шевелясь, стараясь ничем не показывать, что она вообще здесь находится. И украдкой разглядывала незнакомца.
Мужчина, на вид лет сорок – в волосах седина, но она только придает лоска и мужественности. Аккуратная бородка. Волевое лицо, темные волосы и глаза. Дорогой – Владилена не разбиралась в одежде и брендах, но как-то сразу поняла, что именно дорогой, - костюм, отлично выглаженная сорочка, золотые запонки. Ухоженные руки, лицо…
- Ну, раз уж я вас выручил, быть может, вы представитесь?
И отвратительный характер в комплекте. Мысль промелькнула мгновенно, оставив после себя желание рассмеяться.
- Владилена. – улыбка сама скользнула на губы. А в груди – раз уже все так прекрасно получилось – разгоралось предвкушение завтрашнего вечера, и страх. А вдруг Олега она не найдет, а вдруг что-то будет не так?
- Любопытно, - проронил незнакомец, окидывая девушку заинтересованным взглядом. – А меня зовут Дмитрий. Можно просто, без отчества.


За окном проплывали сумеречные пейзажи, деревни, горы, леса. Иногда было видно море в закатном свете, но самый краешек.
За место проводница взяла с Владилены денег ровно вполовину меньше суммы, запрошенной в самом начале. Это привело девушку в отличное расположение духа, и она легко смогла отогнать все страхи, гнездившиеся в груди. Даже ужин – не домашний, как она привыкла, - показался сытным и очень вкусным.
Если бы Владилена была более безрассудна, она бы даже не думала возвращаться обратно, она бы уже нафантазировала себе, что они с Олегом будут жить «долго и счастливо». Она бы сейчас говорила себе, что начинает путь в новую жизнь, что этот поезд привезет её в будущее, которого у неё могло и не быть в провинциальном приморском городке. Но здоровый прагматизм, именно тот, который уже не раз советовал забыть Олега и сейчас не позволял уподобиться тысячам наивных девушек, ищущих в столице светлого будущего.
А еще Владилена знала, что там, в Москве есть загадочный Город, где можно встретить магов, подобных Олегу. Где можно творить чудеса движением руки и создавать маленьких существ в ладонях. И это, гораздо более чем что-либо другое, позволяло ей не ждать от своей поездки многого. И это же не позволило отказаться от авантюры – сбежать из дома, прогулять лекции в институте, потратить все деньги – и забыть об Олеге.
Не зная, куда себя деть, Владилена сначала просто смотрела в окно, и продолжала украдкой поглядывать на углубившегося в чтение Дмитрия. Он до этого быстро поел, изучая какую-то статью в журнале, затем устроился удобнее на своем диване и не обращал на девушку никакого внимания. А она, как могла, способствовала тому, чтобы её спутник и дальше не ощущал её присутствия. Трогать что-либо она не хотела – пульт управления от телевизора, висящего над окном, и какие-то кнопки с подписями вызывали странное чувство из давно забытого детства: «Не тронь, сломаешь!».
- Ну, что ж, раз нам с вами еще сутки ехать в одном купе, то, быть может, стоит хотя бы поговорить? – тон Дмитрия, по-прежнему ворчливый заставил Владилену вздрогнуть. Почти те же слова, что попутчик произносил ранее. Почти приказ, замаскированный под вопрос. – Поделитесь, почему вы так торопились на этот поезд?
Девушка пожала плечами, чуть закусила нижнюю губу, раздумывая, стоит ли откровенничать, а потом решилась:
- Я еду к своему парню.
- И что, совсем до конца? В Москву?
Почему Владилене становилось не по себе от взгляда Дмитрия, она понять не могла. Что заставляло её терять дар речи, едва он задавал вопрос – тоже оставалось загадкой. Словно этот человек и без того, без всяких ненужных уточнений, знал о ней все. А спрашивал только из вежливости - чтобы получить подтверждение своим мыслям.
- Да, в Москву. Он оттуда.
Удивительно, но следующую фразу Владилена даже и не думала говорить. Она опомнилась только тогда, когда слова прозвучали, повисли в полутишине купе, и остались послевкусием на языке:
- Мы с ним познакомились в мае и я его люблю.
Тяжесть откровения на короткое мгновение оглушила Владилену. Она же никому не рассказывала об Олеге. Совсем никому. Она бережно хранила свою тайну, лишь только однажды, в самом начале, проговорившись отцу. Но тот сделал вид, что он ничего не слышал, позволив дочери самой решить, продолжать или нет случайно начатую фразу. Она тогда промолчала.
Было что-то волнующее в том, что она молча влюбилась и так же молча терпела боль одиночества.
- Любишь? Это серьезно, - без тени улыбки прокомментировал Дмитрий и, сложив руки на столике, внимательно посмотрел на Владилену, - Расскажи мне о нем, пожалуйста. Как вы познакомились?
- В санатории, там недалеко есть лестница… - тайна Владилены перестала быть тайной. Она, уже не сдерживаясь, почувствовав внимание и искренний интерес, принялась рассказывать о тех днях, что провела вместе с Олегом. И оказалось, что она помнит все до мельчайших деталей. Первый, второй, третий день, и дальше, каждый новый, наполненный какими-то своими событиями. Она рассказала о том, что они видели, куда ходили наслаждаться природой, а где сидели и смотрели на проходящих мимо людей.
- … А потом он сказал, что не такой как все и зажег звезды! - Владилена резко замолчала, оборвала себя на полуслове, остро осознавая, что выдала секрет Олега. Чужой секрет. И, хотя Олег не просил её молчать, она сама интуитивно чувствовала, что «не таким как все» лучше ничего не говорить о себе другим людям.
- Зажег звезды? – заинтересованность Дмитрия стала отчетливо понятна девушке. Он оставил свой недовольный тон, он подался вперед, чтобы теперь, после того как услышал то, что оказалось тайной, не пропустить ни единого слова.
- Ну, это просто метафора, я не имею в виду…
- Он не такой как все, он умеет делать звезды? И, наверное, не только их, правда?
Владилена не умела врать. Совсем. И поэтому, поняв, что её попытка провалилась, она согласно кивнула.
- Правда. И он сказал, что в Городе есть еще такие же, как он. В Москве… - тихо добавила она, и осознала, что сказанное ею звучит как бред. Но Дмитрий кивнул, соглашаясь, словно он тоже знал неведомую тайну, и девушка замолчала. Отличное настроение улетучилось в одно мгновение, оставив после себя только тень – неясную, зыбкую.
- А что еще он рассказал про «Город»?
Поезд слегка дернулся, перед тем как снова тронуться в путь, оставив позади очередную платформу небольшого вокзала. Владилена продолжала молчать, не понимая, что стоит сейчас говорить, а что – нет.
- Владилена, почему ты думаешь, что я не знаю о чем речь? – голос Дмитрия, удивительно мягкий и вкрадчивый заставил её широко распахнуть глаза в немом удивлении. – Хотя, мне более интересно, почему о Тайном Городе тебе рассказал только этот мальчик. Как его там зовут?
- Олег, - беззвучно ответила Владилена, ничего не понимая. – А кто мне должен был рассказать?
- Хотя, возможно, они правы – ты все равно живешь здесь, а не в Москве, ты даже не знаешь о себе ничего, поэтому действительно лучше было думать, что ты – такая же, как все.
Дмитрий говорил это скорее себе, нежели девушке. Но она не смогла не переспросить, потому что чувствовала, понимала, что это очень важно. Странное предвкушение захватило её целиком:
- О чем вы, Дмитрий? Кто не сказал?
- Кто твои родители? – проигнорировав вопросы, и вернувшись к недовольному тону, цепкий взгляд темных глаз Дмитрия не позволил девушке не ответить.
- Отец работает на складе, а мама умерла при родах. Я её не видела никогда. Только на фотографии.
- Как её звали?
- Заривласта. – к горлу подступил комок, так было всегда, когда Владилена вспоминала о матери. Почему – она сама не смогла бы никому объяснить. Она знала о матери только по рассказам отца, а тот говорил мало, с какой-то затаенной обидой:
- Почему вы спрашиваете об этом? При чем тут Город и Олег?
Кончики пальцев оказались очень холодными, когда Владилена сжала руку в кулак. Ногти – аккуратные, достаточно коротко подстриженные - впились в ладонь и это болевое ощущение заставило девушку собраться с силами.
- Ты уверена, что ты хочешь это знать? – Дмитрий достал из своей небольшой кожаной сумки плоскую фляжку и сделал хороший глоток. Вытер губы салфеткой, что лежала на столе.
- Уверена.
- Мне придется начать издалека, иначе ты совсем запутаешься – Дмитрий не спрашивал, а просто проинформировал Владилену, а она в ответ только кивнула. Сердце сжалось от очень нехорошего предчувствия.
- В Москве живут не только люди…
С каждым прошедшим мгновением, с каждым ударом сердца Владилене открывалось невероятное. Она сначала хотела остановить Дмитрия, попросить замолчать, если нужно – закричать, чтобы он перестал, потому что, то, что он говорил, не могло быть правдой. Это было слишком странно для правды. И слишком страшно.
Мир, совершенно чужой, построенный на сложных отношениях, на взаимной вражде между разными расами. Мир, где жизнь большинства – разменная монета и если не повезет, люди – простые обычные люди, презрительно называемые челами, могут оказаться на линии чужого магического огня. Мир, которым управляет Кодекс. И этот Кодекс регламентирует только переход собственности из рук в руки – не более.
Мир предательства, интриг, лжи. Отвратительный мир, в котором чудеса магии тесно переплетаются с подлостью.
- Я сам родился в Москве и уехал оттуда, как только мне надоели распри Тайного Города, надоели все эти нелюди. Да и вообще, в Москве слишком много всех. Челов, не челов... Им всем всегда что-то надо, они торопятся жить, торопятся убить, чтобы самим не «сыграть в ящик»!
Еще один глоток из фляжки и Дмитрий на мгновение замолчал. На наручных часах Владилены стрелки указали на полночь.
- Но при чем здесь моя мать? – этот вопрос девушка хотела задать уже давно, но не рискнула перебить попутчика. Да и слишком увлекательным и одновременно отталкивающим был его рассказ.
- Я знаю её. Встречался лет десять назад по надобности.
- Как… десять лет… - голос неожиданно сел и Владилена не сумела закончить фразу. Она хотела возразить, что мама мертва, что нет, все это ложь – зачем только? – ложь и фантазия Дмитрия, но уже чувствовала. Уже твердо знала в глубине души – правда. Всё это горькая и отвратительная правда, - Но почему?
- Фата Заривласта. Молодая, подающая надежды. Связавшаяся с челом-наемником. Случилось это семнадцать лет назад, и как-то информация просочилась наружу. Даже не так удивительно, что люда выбрала в любовники чела, если бы не одно «но». Фата забеременела. Это был скандал локального масштаба, но говорили о нем многие. Она бы еще вышла замуж за этого чела!
Слезы кипятком обожгли щеку, но остановить Дмитрия Владилена не смогла. Она хотела бы прекратить этот разговор, но вдруг сейчас окажется, что мужчина ошибается. Вдруг выяснится какая-то подробность, которая позволит думать, что это не про неё история.
- Фата заявила, что выносит ребенка, но отдаст отцу, после чего выйдет замуж за дружинника Измайловского домена. Дружинник этот уже давно в неё был влюблен, и ему было плевать на то, что Заривласта родит полукровку. Через некоторое время прошел еще один слух, о том, что фата потеряла ребенка и теперь просто отдыхает. Свадьбу назначили на сентябрь. А потом и сыграли.
- Но тогда…
- Только ребенка фата выносила, потому что об этом её просил тот самый наемник-чел, согласившийся забрать младенца и уехать с ним далеко из Тайного Города.
- Откуда вы знаете? – надежда легким мотыльком зародилась в сердце еще при словах, что та женщина потеряла ребенка и Владилена не собиралась отпускать её так просто.
- Заривласта тогда обратилась ко мне с вопросом, что будет, если она избавится от ребенка. Эрлийцы давали гарантию того, что со здоровьем фаты будет все в порядке, но мне платят не за обнадеживание, а за правду. А правда была в том, что если бы фата убила ребенка, она бы, конечно не потеряла здоровье, но тот наемник-чел её бы убил.
Владилена молчала. На языке вертелись тысячи вопросов, но задала она самый простой:
- Что вы здесь делаете? Вы специально все это подстроили?
Дмитрий расхохотался. Смеялся он громко, заразительно, и этот смех вызвал у девушки прилив отчаянной злости:
- Я знаю, зачем вам это!
- Зачем? – продолжая смеяться, спросил Дмитрий, и, не дожидаясь ответа Владилены, продолжил, - Я просто люблю отдыхать где-нибудь в тихом месте. А здесь хороший санаторий, почти нет приезжих, да и с этим городом у меня воспоминания связаны.
- А в Москву зачем едете? Вы же уехали оттуда!
- Проще через Москву домой лететь, нежели искать аэропорт поблизости от этого райского уголка. – Дмитрий был великодушен, прекрасно видя, в каком состоянии сейчас находится Владилена. Он протянул девушке свою фляжку.
Она сделала глоток. Закашлялась – коньяк обжег горло до такой степени, что на глазах выступили слезы. Одновременно с этим Владилена поняла, что успокоилась. Только где-то в районе солнечного сплетения поселилась тупая противная боль.
На очередной станции тем временем объявили прибытие их поезда. Владилена посмотрела в окно на спешащих людей и глубоко вздохнула.
Время остановилось. Поезд оказался миром-в-себе. То, что было позади: дом, отец, воспоминания об Олеге, и то, что ждало впереди: Москва, поиск дома по адресу, чужой невидимый мир, - все это казалось далеким, не важным, не нужным. И только это купе с двумя удобными диванами, этот тяжелый, странный разговор, эта фляжка, которая прохладой металла касается пальцев, - важно только это. А потому, не стоит задумываться, лучше воспользоваться шансом спросить, узнать, понять.
И Владилена, осторожно, как канатоходец на натянутой веревке, «шагнула» вперед. Задала следующий вопрос, интуитивно понимая, что вслед за ответом последуют болезненные открытия. Но азарт, просыпающийся всегда во время учебы, во время процесса познания, не оставил выбора.
- А вы тоже маг?
- Да, но я занимаюсь предсказаниями. Я хорошо вижу будущее.
- Что меня там ждет? - на данный момент, ответ на этот вопрос представлялся девушке самым важным из всего многообразия информации. Потому что она все еще хотела увидеть Олега, услышать его голос и понять, что даже там, в мире, где нет места полукровкам, есть что-то хорошее.
Дмитрий не сразу ответил. Он склонил голову на бок, очень внимательно смотря на покрасневшее от переживаний лицо Владилены, а потом медленно, тщательно проговаривая каждое слово, произнес:
- Я не работаю бесплатно. Но ты мне чем-то нравишься, так что считай, что тебе исключительно повезло.
Владилена испуганно молчала. Она ощутила странное покалывание ладоней, воздух вокруг как будто стал гуще и темнее.
- Ты уверена, что хочешь это знать? Тебя в Тайном Городе не ждет ничего хорошего.
Девушка кивнула, а потом, спохватившись, подтвердила:
- Хочу.
- Твой мальчик, этот чел Олег. Он тебя обманет. Ты для него – развлечение и поэтому он решит тебя напоить и «поделиться» тобой с друзьями…
- Как? – Владилена сначала не поняла, смысл слова «поделиться», а потом вспыхнула от пришедшей в голову догадки.
- Не перебивай!
- Хватит! – девушка закрыла ладонями уши. Дмитрий замолчал. Владилена легла на диван и отвернулась к стене. Спустя несколько минут она глухо пожелала Дмитрию спокойной ночи, и предсказатель выключил в купе свет.
В груди разрасталась обида.
Город. Олег. Магия.
Предательство и подлость. Развлечения и игры, в которых сжирается все хорошее, что когда-то могло быть в людях. От яркой злости и глухой тоски покалывало пальцы рук. Владилена кусала в кровь губы, чтобы не рыдать в голос, она вытирала о подушку слезы, она была готова кричать от боли, что поселилась просто везде.
Она вспоминала все, что услышала и увидела. Она вспоминала Олега, его звонок и поняла, что да – это действительно кто-то едва сдерживал смех, пока она, окрыленная тем, что Олег ей звонит, говорила в трубку, что скучает по его рукам. Владилена ругала себя: ругала за наивность, ругала за то, что поддалась этому чарующему голосу, за то, что бросилась в омут с головой. Она не находила себе оправдания и совершенно не знала, что делать дальше.
Девушка свернулась калачиком, натянула на себя одеяло и постаралась спрятаться от всего этого мира. И того, что в поезде, и того, что за поездом. И еще сильнее её хотелось спрятаться от того мира, в который поезд её вез.


- … Стоянка поезда три минуты.
Край рассветного солнца выглянул из-за облаков и на короткое мгновение заглянул в купе. Луч света скользнул по столику, сложенному журналу, стакану в металлическом подстаканнике.
Владилена подскочила с места в одно мгновение. Стараясь не разбудить спящего Дмитрия, схватила, так и не убранную, под диванчик сумку и выскочила в освещенный коридор.
Предсказатель открыл глаза. Затем сел и выглянул в окно, успев увидеть, как русоволосая девушка скрывается в здании вокзала, где – наверняка – есть круглосуточная касса и продают билеты обратного направления.
Дмитрий усмехнулся, потер пальцами подбородок и, скользнул в глубину разума, туда, где он видел линии вероятностей. Выделил одну, что уже начинала таять - медленно и нехотя. Вспомнил лицо Владилены, этой красивой девушки, которая теперь уже никогда не станет сильным и уверенным в себе магом, никогда в порыве мести не начнет искать таких же как она презираемых Тайным Городом полукровок, не начнет убивать несостоявшихся насильников и маскировать их смерть под самоубийство. Предсказатель изучал по памяти лицо с большими, с прозеленью глазами, и ловил себя на мысли, что лишил Тайный Город талантливого зачинщика гонений на челов-магов, который на несколько лет превратил бы в ад улицы Москвы. В персональный ад для всех, кто является чистокровным челом и умеет использовать свою силу.
Но, выбор в жизни – такой как этот – можно сделать лишь однажды. И Владилена, осознав, что ей придется изменяться, чтобы выжить, решила, что игра не стоит свеч. Она сама сделала этот выбор.
Предсказатель лег обратно, устроился поудобнее, и закрыл глаза.
Ну, или почти сама.

Ноябрь 2008

@темы: Тайный Город: конкурсы

---

Помешательство.

Фэндом: Константин
Рейтинг: R
Пэйринг: Люцифер/Константин
Предупреждения: слэш
Примечания: нет

Помешательство

Помешательство

Ты так смешон, когда злишься… Когда пытаешься казаться уверенным, но я-то знаю, знаю твой взгляд. Так ты смотрел на меня тогда, много лет назад, когда твое юное тело, твои изрезанные лезвием руки терзали Солдаты ада. Когда они обнюхивали тебя и едва заметными жестами советовались между собой, как быстро нести тебя вниз…Ты ничего не понимал. Вокруг тебя был Ад, самый настоящий, не просто горячий – обжигающий и слепящий. Ты и раньше видел демонов, да, именно они нашептали тебе способ спрятаться, но только сейчас ты понял, что они помогали не тебе. Они, как и все посредники, полукровки, предназначенные для исполнения желаний истинных жителей Неба и Ада, заполняли свои бланки отчетности…
Я не помню, что в тот раз заставило меня оторваться от очередной воспитательной беседы с Мамоном и послать его ко всем чертям (кстати, это выражение имеет самое прямое значение), но итог был один. Я увидел тебя… И да, я знаю, что именно после этого ты всем и каждому с пеной у рта доказывал что Ад – ужасное место и две минуты проведенные там показались тебе вечностью… Впрочем, это дело прошлое.
Сейчас я провожаю тебя взглядом, смотрю на то, как ты уходишь из ночного клуба, так и не найдя свою жертву. Ты ведь еще не знаешь, что снова попал в тщательно расставленную сеть и цепочка продуманных ходов, нужных людей-ангелов-демонов приведет тебя прямо ко мне. А там уже посмотрим, надолго ли тебе хватит выдержки…


- Люцифер! – голос Катарины, резкий, пронзительный заставляет меня едва заметно поморщится. В последнее время слишком мало вокруг по настоящему надежных людей. Ну, или нелюдей, это сейчас не имеет принципиального значения.
- Что тебе, моя красавица? – улыбаюсь, тушу сигарету в стакане с кофе и смотрю как суккуба передергивает. Они не выносят шипение огня.
- Ты обещал, что он не найдет меня! – её визг на короткое мгновение перекрывает музыку, доносящуюся с танцпола.
- Я обещал? – пожимаю плечами, - Я лишь сказал, что если ты будешь осторожна….
- Но.. – а сказать нечего. Разумеется, когда я выбирал жертв за неё, она подозревала подвох… Но не торопилась заметать следы, стремясь выделиться среди остальных… За что боролась, на то и напоролась.
- Ты мне надоела. Почему ты до сих пор здесь? – зажигаю новую сигарету, с наслаждением затягиваюсь и в упор смотрю в сиреневые глаза с вертикальными зрачками. – Кажется я тебе уже назвал новое имя…?
Она молчит. Потом резко разворачивается на каблуках и выходит, чеканя каждый шаг.



Мне снова хочется перебрать в памяти те недолгие мгновения, ровно девяносто секунд, растянувшиеся для тебя на тысячи лет. Хочется слизывать те чувства с воспоминаний, словно сливки с вишневого пирога…
Один, два, три….
Испуганный взгляд, скрытый длинными ресницами. Надежда, смутная надежда, которую испытывает каждый, кто видит себе подобного в царстве демонов.
Четыре, пять, шесть…
Одного кивка достаточно, что бы солдаты разбежались, словно послушные псы. Я делаю шаг вперед и вбираю глазами всю твою красоту. Ты тонкий, ты гибкий, практически обнаженный… ну конечно, кто режет вены в ванной в одежде…?
Семь, восемь, девять… - кто знал, что это одна десятая того времени, что ты будешь здесь?
Я взял тебя на руки… Это уже потом я буду тащить тебя по полу больницы за что придется… А сейчас ты доверчиво ткнулся мне в шею, и вцепился окровавленными пальцами в мой белый пиджак.
Десять, одиннадцать, двенадцать…
Диван – первое, что мне пришло на ум и показалось хорошей идеей. И я положил тебя на него. Ты закусил губу. По-детски, невинно, смотря на меня из-под прядей черных волос…
Тринадцать, четырнадцать, пятнадцать….
Я улыбнулся. Наверное, это выглядело дико, потому ты отпрянул, вжимаясь в подушки. И отпустил мой пиджак, прижимая руки к груди в защитном жесте…
Шестнадцать, семнадцать, восемнадцать…
Я был жесток. Я был нежен. Я вжимал тебя в диван, раздирая твое девственное тело, заставляя грызть подушку зубами. Я подставлял тебе руку и ты кусал её, не особо понимая, что делаешь. Ты стонал и кричал, извивался, пытаясь вырваться в оставшиеся семьдесят секунд… На восемьдесят восьмой, ты соскользнул с дивана безвольной куклой, оставляя кровавые пятна на персидском ковре…
На девяностой ты просто растворился в окружающем мире, благополучно выныривая в жизнь…
Мне оставалось лишь курить, рассматривая вмятины на подушках, и довольно жмуриться, постепенно отпуская время и позволяя ему вернуть себе нормальную скорость…



- Люцифер… - я кажется знаю этот голос, полный скрытой ненависти и затаенной обиды. Смотрю вниз. Растрепанные волосы, длинное, некогда совершенное лицо, и тело, женское тело… Не повезло Гавриилу, лучше бы они с Мамоном тогда просто развлекались, это бы я понял…
- Что тебе? – отпихиваю ногой протянутую руку, изгибая бровь в притворном удивлении.
- Люцифер, убей меня… Ты же хочешь убить меня… - он, нет, она, - плачет. Сколько прошло уже времени, сколько бывший полукровка на Земле? Год, если мне не изменяет память. Она сломалась.. Это несомненно, приятно…
- С чего ты взяла? – кажется я сейчас растаю… От умиления… Впрочем, чувствую еще день-другой, она сама себя убьет… Новое мясо. Так что пока не буду таять.
- Тебе же не сложно. Ты же можешь… Люцифер… Я хочу вернуться обратно… Пожалуйста… - Круги Ада, как бальзам на сердце. Но нет, полукровка, ты не попадешь домой, тут даже мне стараться не придется… Перешагиваю через неё, становясь каблуком на хрупкие пальцы... Да, обувь – определенно полезная вещь…. Гавриил вскрикивает и сдавленно стонет сквозь сжатые зубы:
- Будь ты проклят!
Как бальзам на душу… Я это уже говорил?



Теперь следующий шаг. Ты нашел суккуба. Я не сомневался в твоих силах… В конце концов, Катарина оказалась прямо перед твоим носом… Я бы очень разочаровался, если бы ты её не заметил, не почувствовал… Избранный… при мысли об этом мои губы кривятся в улыбке… слово очень интересное «избранный»… изз-брра-нный… Тянется, как ирис на языке…
Я переставляю фигурки на шахматной доске, уже предвкушая исход партии… Суккуб был пешкой. Первой пешкой, попавшей под идущего вперед ферзя. Конечно, это пешка далеко зашла. Больше чем половину доски прошагала, ведомая моей рукой… теперь очередь кавалерии. Коня, двух коней, перепрыгивающих через фигуры…
Они еще не знают о своем великом предназначении… Близнецы… Рожденные от полукровки. Мальчик и девочка. Ангелы. Они должны выполнять свою миссию, направляя людей в сторону Рая. Ну, я не буду им мешать. Всего лишь подтолкну в нужную сторону одного человека… а им оставлю остальных.. на некоторое время.
Не зря же суккуб носила небольшую подвеску с выгравированными именами этих двух пташек… Охранный амулет.. И она повелась? Не могу сдержаться и тихо смеюсь, фигурка коня выпадает из пальцев и касается ферзя…
И я знаю, что ты сейчас встретился взглядом с ангелом, и потом увидел имя на простеньком бэйдже и сложил дважды два, думая, что Небо снова решило привести людей в Рай. Твои руки сами сжимаются в кулаки, и ты едва сдерживаешься, что бы не наброситься на него здесь же.
Я не вижу этого, я просто слишком долго прожил, я легко предугадываю действия людей… И я знаю, что ты станешь делать дальше.. Вызовешь мальчишку-таксиста – очередного помощника борца со злом – и поедешь домой. Жевать свою жвачку – или конфеты, что бы загасить привычку курить. Пить холодную воду прямо из-под ржавого крана, и чертить схемы на вырванном листе блокнота… Как-то упорядочивать мысли ты научился у очередной спасенной жертвы Зла… Снова смеюсь. Круги ада! До чего вы, пафосные смертные любите навешивать ярлыки на все… Зло… И не понять вам, что все относительно…
И схемы эти тоже относительны. Потому что ты не знаешь правильного ответа, а тот результат, что ты старательно выведешь, зачеркивая и снова рисуя незамысловатые значки и стрелки, будет не просто ошибочным, он обязательно будет в корне неверным. Конечно, я не Бог (не могу удержаться от смеха) и я тоже могу ошибаться… Но …



- Люцифер? – они удивлены. Нет, не удивлены, здесь более уместно слово «шокированы». Да именно так, полукровки.
- А вы кого ждали? Святого Ника? – стряхиваю снег с пиджака, - у вас тут миленько…
Она вскакивает, раскрывая крылья, перетекая в боевую стойку. Он оказывается перед ней, готовясь защитить. Как это … предсказуемо… ангелы, что взять?
- Что тебе здесь надо? – попытка говорить ровно ему удается.
- О, сущую безделицу. – поворачиваю первый попавшийся стул спинкой к ним и сажусь. Мне всегда казалось, что так я выгляжу более… простым… - Завтра в этом городе будет один... – долго, со вкусом подбираю нужное слово и, наконец, останавливаюсь на банальном - полукровка. Так выходит, что он пройдет совсем рядом с вами… - снова замолкаю. Внимательно следя за тем, как они на пару заглатывают сочную наживку, - Просто сделайте вид, что вы его даже не видели… и уж точно не узнали…
- Ты думаешь, что мы станем выполнять твои просьбы?! – такое впечатление, что они увидели перед собой танцующую лягушку. Никакого самообладания…
- Ну, для разнообразия… - развожу руками, - Я не останусь в долгу.
Стараюсь сдержаться, не расхохотаться в голос, ведь ситуация превосходная. Они мне верят. Я этого ждал. Но не так же быстро… Круги Ада, так теряется весь интерес!
- Нет!
- А зря. – глубокомысленно изрекаю и покидаю неуютное гнездо пернатых. Мне кажется я хороший актер… Но что-то быстро закончилась моя сцена…



Мне до сих пор неясна природа и логика ангельских полукровок. Они подозревают, что я вру. Они уверены, что это ловушка. Они будут искать полукровку, того самого на которого я просил не обращать внимания. Они будут сомневаться и смотреть на него, обдумывая каждый шаг, и непременно проследят… что бы понять, что же я придумал… И притащат на хвосте тебя… Ты обязательно встретишь их завтра там же. В том супермаркете, где она – консультант, а он – кассир. Ты будешь тихо следовать за ними, стараясь разгадать очередной Небесный заговор… Гавриил, спасибо ему, он великолепно сыграл свою роль, заставив тебя усомниться в совершенных Божественных помыслах…
Впрочем, я снова отвлекся…
Люблю красное вино. Слегка охлажденное, терпкое, самую чуточку кисловатое. Обязательно в бокале на высокой ножке… Это вино очень похоже на человеческую кровь… Я еще помню как мы рассеяно обсуждали какого цвета она должна быть… Наверное красный действительно был идеальным вариантом… Потому что вино я люблю… Я это уже говорил? Простите… Я иногда могу повторяться, но это придает мне шарма, не так ли?
Тонкой струйкой кровавый напиток льется на стол, легко огибая препятствия в виде перьевой ручки, массивного блокнота в кожаной обложке и серебряного кольца, с пронзительно зеленым камнем. Я, ничего не делаю, что бы помешать алому ручейку капать на пол, впитываться в него и вспыхивать пронзительными искрами от соприкосновения с вкраплениями камня с самых Низов. Мои мысли далеко отсюда. Там, в измятой постели, на скомканных простынях лежишь ты, потный, такой горячий…
Ты мечешься, извиваешься в плену страшного сна… Я знаю, что это за сон… Теперь знаю…
Я закрываю глаза и легко оказываюсь там, в твоей голове… Сначала оглядываюсь. Ад, конечно, что и следовало ожидать… Какие еще кошмары могут сниться тому кто там побывал многократно? И снова тебя рвут на части демоны… Их сотни и ты в самом центре, каждый хочет взять кусочек на память…
Здесь я такой же хозяин твоего сна, как в Аду хозяин всего… Я разгоняю их и медленно подхожу. Да… ты же ждал меня? Ты всегда ожидаешь, что я появлюсь рядом и спасу тебя из их лап… Ты же ждешь, что я снова возьму тебя на руки и несколько секунд ты будешь чувствовать себя в полной безопасности…
Увы, у меня нет желания повторяться. Я просто толкаю тебя назад и ты падаешь… падаешь далеко, вниз, утопая в черных простынях моей постели… Щелчок пальцев и твоя одежда исчезает… попытки скрыть тело бесполезны… А тело у тебя совершенное, по-своему, конечно, но мне нравится. Годы не изменили тебя… Во всяком случае, ты остался по-прежнему тонким, стройным и горячим.
Ты дрожишь, когда моя рука поглаживает твое бедро, ты смотришь мне в глаза и я не понимаю, какие чувства тобой владеют… Очень завораживает. Ты ненавидишь меня, такой чистой ненавистью, что это похоже на любовь. Ты хочешь меня той животной похотью, что ужасает тебя самого…
Знаешь, сегодня я сделаю это нежно. Старею? Все возможно… Пора когда-нибудь стареть, верно?
Ты облизываешь пересохшие губы и я не выдерживаю напряжения. Наклоняюсь и целую. Очень давно никого не целовал, ты можешь гордиться. У тебя вкусный язык, и кровь из прокушенной губы просто нереально смотрится на твоей бледной коже. Недолгое мгновение мы замираем. И я, и ты. А потом два движения одновременно, но я, поверь, так будет всегда – я оказываюсь быстрее и вжимаю тебя в матрас. Ты стараешься скинуть меня, я перехватываю твои руки и ты стонешь сквозь сжатые до боли зубы…



- Люцифер! – ты осознаешь реальность только когда встречаешься взглядом с луной. Я вздрагиваю. Я снова далеко от тебя. Смотрю на свою руку, на остатки стекла в ладони и никак не могу понять, что помогло тебе меня выкинуть из сна. Такое мало кому удавалось… И, знаешь, мне бы не хотелось, что бы ты в совершенстве научился этому.
Впрочем, ухмылка быстро касается моих губ. Потому что неслышной тенью я снова оказываюсь рядом… Теперь конечно, я просто наблюдатель… но это как раз то, что нужно.... Мне видно как ты встаешь с постели. Как, пошатываясь, доходишь до душа и включаешь холодную воду. Как неловко прячешь глаза от себя самого, потому что сон, который ты видел… Он заставляет тебя дрожать от напряжения, от возбуждения и стыда. Ты редко видишь такие кошмары, и поверь, Джон, я впервые смотрел твои сны… А все что было до этого…
Теперь ты дрожишь от холода. Ледяные струи снимают страх с твоих плеч. Нет, мне не нравится то, что ты делаешь. Я не могу появиться рядом с тобой, у меня есть определенный лимит на нарушение правил….(иначе мой оппонент уже давно пугал вас всех своим видом) Зато я могу слегка добавить горячей воды, согреть тебя и легко подтолкнуть твою руку туда, где ей сейчас самое место…
И, я уверен, что точно знаю, о чем ты думаешь…




Пожалуй, это стоит запомнить, что бы потом выуживать из памяти и аплодировать… себе за превосходную партию. Стоит запомнить, как ты бежал за Ангелами. Потом смотрел как они отступают, будучи не в силах помочь девочке девяти лет, что отдавала свою душу демону. Отдавала за просто так, за красивую безделушку… Ну не важно, пусть не безделушку. Пусть это золото и бриллианты… Я же не изверг какой-то.
Девочка вручила демону душу и легко припрыгивая, пошла вверх по улице. Ты застыл. Ты легко увидел как она стала меняться. И вы, слуги Добра (и снова я смеюсь… простите), знаете, что уже через три года она станет полукровкой… Ну и что с того, что ей всего двенадцать? Правила созданы для того, что бы их нарушать…
Ты кричишь на ангелов, ты обвиняешь их в том, что они ничего не делали… Ты мечешься. Принимая тяжелое решение, ты сразу же начинаешь искать взглядом все что нужно для долгого путешествия… Пузырек со святой водой у тебя всегда с собой… На всякий случай, разумеется… например, такой как этот. Остается только поймать кошку, и скрыться в месте, где нет людей.
Твое стремление поскорее оказаться у меня в гостях меня просто поражает. Приятно поражает.
Три, два, один…


- Люцифер… - ты шепчешь мое имя. Ты смотришь на меня и инстинктивно отступаешь. Конечно, ты не ждал здесь меня.
Я делаю шаг вперед и осторожно забираю из ослабевших от ласкового прикосновения пальцев святую воду. Теперь ты не вернешься.
- Добро пожаловать в Ад, - тонко улыбаюсь, и в этот миг ты оживаешь. Отталкиваешь меня, пытаешься забрать свой ключ в жизнь, и когда это не удается – пытаешься ударить. Я позволяю тебе почувствовать твердость моего пресса – а ты чего ждал? – затем небрежно перехватываю твою руку. Ты на моей территории, Константин, и ты сам сюда пришел.
- Что тебе от меня надо?! – ты кричишь. Сдержанности не осталось. Да, ты страстный, я давно это знал… - Верни душу девочки! Ей только девять!
- А что мне за это будет? – люблю я паясничать… И совершенно никак не могу с этом бороться. Я сажусь на капот близстоящей машины.
- Что тебе надо? – любишь ты говорить сквозь зубы… Или мне это так везет?
- О, мелочь… - встаю, отряхиваю брюки. Молчу некоторое время, внимательно изучая тебя взглядом. Цепляю пальцами твой галстук, подтягиваю к себе ближе твое лицо и шепчу прямо в губы, - Тебя.
- Ты сошел с ума! – ты дергаешься. Но я не отпускаю.
- Ну не мелочь… - пожимаю плечами, нарочито не замечая твоих расширившихся от смеси ненависть-похоть глаз. – Ну погорячился…
- Хватит! – ты срываешься, резко выхватываешь галстук из руки и оказываешься в трех метрах от меня. Надо же, год назад ты еще не умел так прыгать. Наверное, смерть не слишком хорошо на тебя влияет…
Моя усмешка, должно быть, бесит тебя. Ты оглядываешься вокруг. Разумеется, ты даже не представляешь, как выкрутиться из этой ситуации.
- Ну, же, Джонни, не будь таким жадным… - ты снова смотришь на меня, - Душа девочки стоит тебя, верно? Пожертвуешь ради неё?
Ты молчишь. Понимаю, тяжело согласиться. И также тяжело оказаться «не самым лучшим». Эх, ты защитник добра…
- Я согласен. – так тихо, что я едва слышу. Ладно, я не изверг. Я не буду просить повторить…
Щелкаю пальцами, и мы оказываемся в моей спальне. Я сменил интерьер с тех пор… впрочем, какая разница. Ты же все равно здесь не был…
Ты смотришь на меня, затем отводишь взгляд. Я не знаю, о чем ты сейчас думаешь. А мне и неважно. Подхожу, толкаю тебя на постель. Ты падаешь на спину, и не двигаешься, раскинув руки в стороны. просто ждешь. Склоняюсь и начинаю кусать твою шею.
- Сссладкииий, - я умею шипеть. Особенно, когда возбужден. Сейчас как раз такая ситуация…
Ты холоден. Ты даже стараешься дышать ровно и не обращать внимания на мои руки, трогающие твою обнаженную грудь – да, я уже успел снять твою рубашку – на мои губы у твоего уха. Ты сжал зубы, и отворачиваешься от меня. Ты изображаешь безвольную куклу… Круги Ада, как это заводит!
- Ну же, Джонни, неужели тебе ни разу не снились мокрые сны моим участием? – о, я точно знаю, что были… Ты вздрогнул. Первый камень в твоей стене рассыпался…
- Сгинь… - ты чуть не стонешь от ярости, но я уже слышу в голосе нотки похоти…
- Хватит нежностей! – смеюсь и резко разворачиваю тебя на живот. Ты упираешься, первое мгновение, а потом вспоминаешь наш уговор и лежишь. Разрываю на тебе брюки. Я не могу терпеть и даже не желаю тебя подготавливать.
- Оххх. – у меня больше нет слов сейчас. Ты такой узкий, такой горячий… Я первое время не двигаюсь, привыкая к ощущениям. Но, круги ада, как мне хочется разорвать тебя, размазать по простыне. Ты выгибаешься назад, затем подаешься вперед, забывая обо всем, стараясь освободиться. Ты стонешь и рычишь, как раненое животное. А я начинаю вбивать тебя в постель, держу тебя за волосы… Они такие короткие. Чуть жестковатые – ты, наверное, за всей беготней за демонами совершенно не занимаешься собой, - но непременно шелковистые…
В какой-то момент я вижу как твои пальцы скребут по подушке. Тебе больно. Я это знаю, но потерпи, ты привыкнешь, ты сумеешь чувствовать не только ненависть… Волна удовольствия близко…
Мои ласки неприятны тебе? Не верю. Ты такой отзывчивый, такой нежный… Замечаю на твоей щеке слезу… Никогда бы не поверил, что ты так недалеко ушел от себя того… Тогда ты плакал. Я это точно помню….
Я ласкаю тебя и в какой-то момент ты сам движешься навстречу ко мне. Ты не осознаешь этого, а когда осознаешь – уже поздно. Твое тело, твое желание не подчиняются тебе.
Я снова переворачиваю тебя, лицом к себе. И ловлю твои губы. Ты стараешься оттолкнуть меня. Ты очень стараешься, но только первые пять секунд. Потом начинаешь ненасытно отвечать, ты даже кусаешься. Легкие такие покусывания, они так заводят меня…
Твои глаза закрыты, и я не могу читать мысли… Я лежу на тебе, ты обнимаешь меня и стонешь. Так восхитительно вскрикиваешь, когда я особенно глубоко.
Я не успел понять, когда все изменилось. Ты обхватываешь меня ногами. И смотришь в мои глаза. Я едва не теряю голову, от твоего напора. От того, как ты начинаешь задавать ритм, от твоего горячего шепота. Я не могу разобрать что ты говоришь, но это не мешает мне наслаждаться твоим телом…
О, да ты похоже вошел во вкус, как я и ожидал. Но я не думал, что начну так терять голову от тебя. Никогда не представлял, что позволю кому-то вести… Я стараюсь снова заставить тебя подчиняться, но совершенно не могу.
Перед глазами пелена страсти. Уверен, и перед твоими тоже. Мне наплевать на все и мы просто сливаемся воедино…
Черная вспышка, радужные круги, и я бессильно падаю на твое разгоряченное тело.
Мы тяжело дышим, и говорить не хочется…


- Люцифер?... – думаешь, что я сплю, но это не так. Приоткрываю глаза, смотрю на тебя.
- Люцифер, теперь ты отпустишь меня? – наверное, ты хочешь, что бы в твоем голосе звучала злость, но у тебя не получается.
Я молчу, внимательно изучая стол, стоящий неподалеку от кровати. Встаю, и, порывшись в карманах пиджака, достаю твою святую воду.
- Душу девочки я уже вернул… - ложусь обратно. И снова смотрю на тебя. В твои темные глаза, ничего не ища в них.
Твоя свобода неприятно давит на ладонь и я протягиваю руку.
- Хочешь? Бери. – ты тянешься за спасением, по прежнему не отводя взгляда. И замираешь.
Закрываешь глаза, но я –то знаю, о чем ты думаешь….
Твои пальцы касаются прохладной поверхности стекла, проводят по ней, лаская коротким движением.
- Не нравится выбирать? – участливо шепчу – говорить громче не хочется, кажется, я сорвал голос…
Ты смотришь со странной усмешкой и отвечаешь вопросом на вопрос:
- Не нравится ждать решения?

Декабрь 2005

@темы: Константин

---

На рисунке - чуд.

Фэндом: Тайный Город
Рейтинг: PG-13
Пэйринг: нет
Предупреждения: нет
Примечания: продолжение "Художника"

На рисунке - чуд

На рисунке - чуд

Пролог

Помещение было небольшим и совершенно неуютным. Разделенная на две половины огромным стеклом, прозрачным только с одной стороны, а с другой матово блестящим легкой бронзой, комната, тем не менее, сумела вместить в себя около десятка крепких рыжеволосых мужчин и одного хрупкого на вид подростка. Тоже с рыжими волосами, кареглазого и удивительно спокойного. Многочисленные датчики, как магические, так и просто снимающие физиологические показания, облепили обнаженную грудь семнадцатилетнего чуда. Мастера иллюзий стояли ближе всех к объекту исследования, раскинув вокруг тонкие магические сети. Они более чем кто-либо другой хотели понять, как удается юноше делать то, что он делает.
- Показания три и два, сердцебиение в норме, магическая активность два и пятнадцать сотых, - невысокий лаборант с аккуратной бородкой и короткими волосами быстро читал показания датчиков и громко сообщал всем присутствующим.
- Отлично. Клаус, приступай! – руководитель исследования, Рафаэль Монтерас, подошел к сидящему в удобном кресле юноше и протянул тому простой блокнот для рисования и карандаш. А затем, перед юным чудом появился широкий стол.
Какие-то тряпки, палки, коробки и щепки. И среди этого мусора несколько крыс – достаточно крупных, белых, лабораторных. Крысы вели себя беспокойно – вырванные из привычной клеточной жизни, они никак не могли понять что следует делать дальше. Розовые носы втягивали чистый фильтрованный воздух, а передние лапы нервно подрагивали.
Клаус замер на мгновение, чуть прикрыл глаза, а затем начал рисовать одну из крыс четкими, уверенными линиями художника. Ухо, приподнятая на загривке шерсть, оскал резцов…
- Повышение магического уровня на четыре единицы сразу! - доложил лаборант. Остальные исследователи, не отрываясь, смотрели на юношу в кресле. Лишь только один из сильных магов непрестанно прощупывал пространство, чтобы уловить движение энергетических потоков, а один из ведущих предсказателей Великого Дома Чудь замер перед свечой, стремясь увидеть грядущее.
Крыса, которую начал рисовать Клаус, замерла на мгновение, затем уверенно двинулась к углу стола, по пути не забывая обнюхивать незнакомую местность.
- Повышение уровня на семь единиц!
- Он не считывает будущее, он создает сплетение негативных вероятностей, совмещенных с энергией, природы которой я не могу понять – отчитался предсказатель, не открывая глаз. Кривая сердцебиения художника резко взлетала вверх, а затем падала вниз.
Лапой подопытное животное зацепило небольшой стеклянный шар, и он откатился в сторону, коснувшись неустойчивой коробки. Крыса сделала еще шаг вперед и оказалась придавлена деревянным препятствием. А проволока, до этого скрепляющая стороны ящика, пронзила хрупкое тельце насквозь.
- Пятнадцать пунктов! – отчитался лаборант.
На несколько мгновений в лаборатории повисла мертвая тишина. Лишь только грифель карандаша скользил по бумаге, завершая смертельный рисунок.
Рафаэль с шумом втянул в себя воздух и обвел взглядом всех присутствующих:
- Полагаю, можно приступать к полевым испытаниям.
Лаборанты, ученые и мастера заговорили разом. И с каждым новым словом, новой попыткой объяснить происходящее их наполняла уверенность в том, что Великому Дому Чудь достался уникальный подарок Спящего.
Художник, рисующий смерть.

I

Мне иногда кажется, что я не сумею заснуть больше никогда в жизни. Перед моими глазами – я их закрываю, но продолжаю видеть все, словно и не закрывал – окно, стол и чуть колышущиеся шторы. Я прекрасно помню все, что хочу помнить, каждую картинку. Все они, как фотографии. Черно-белые, до того мгновения, пока я не обращу на них пристальное внимание. Тогда они выплывают из серости, становятся яркими, объемными и я могу заново пережить все то, что переживал вчера, неделю назад, месяц, год…
Сон приходит незаметно. Подкрадывается на мягких лапах, а затем нападает, точно игривая мантикора.
Правда, понимаю я это уже утром, когда солнце играет бликами на стеклянной банке для воды: иногда я рисую акварелью.
Сегодня вечером будут «полевые испытания». Сегодня вечером будет то, что я привык делать. То, что мне нравится больше всего в этом мире.
И не так уж важно, что рисунок будет первой же понравившейся Рафаэлю модели. Мне действительно все равно кого я буду рисовать. Хотя челы – самые интересные натурщики. Их много и всегда можно выбрать интересный образ, взгляд, изгиб губ. Или черту лица, что привлечет внимание настолько сильно, что мне захочется запечатлеть её на бумаге. Излить ровными следами простого карандаша…
День пролетает быстро, а вечер приходит едва ли не неожиданнее, чем мантикора сна. Когда нужно ехать – куда, я еще не знаю – за мной заходит ассистент Монтераса Винсент. Пожалуй, это происходит как обычно, а потому и приветствие, и дальнейшая дорога не желают запоминаться, они уже набили оскомину. Лишь только тогда, когда мы подъезжаем к Битцевскому парку, и Винсент кивает мне на летнее кафе, я чувствую, что сегодня все не как обычно.
Официантка ленива и совершенно не желает работать, хотя мне, по сути, все равно. Стакан сока, какой-то десерт, я здесь не для того, чтобы ужинать. Блокнот лежит на столе и матово белые листы – немой укор моему бездействию. В зале много интересных типажей, а я все еще жду знака от Рафаэля.
Легкий всплеск энергии, едва заметная зеленоватая волна и на открытую веранду ступает молодая фея. Она немного хмурится, потому что не сразу видит удобное и главное, пустое место, но затем её лоб разглаживается и она устремляется к присмотренному столику.
Рафаэль кивает на девушку, и я беру в руки карандаш.
Иногда, очень редко, но бывает, что я проваливаюсь в темноту, когда начинаю стараться расплести клубок линий вероятности, а затем нарисовать то, что хочу видеть. Сейчас один из редких случаев, и я выныриваю из забытья уже тогда, когда карандаш мягко кладет на бумагу последний штрих.
Широко распахнутые от ужаса глаза, рот, раскрывшийся в крике, в отчаянной мольбе, скованные руки за спиной и волосы ниже лопаток, перехваченные простым кожаным ремешком. Рыжие волосы.
Меня хотят убить на глазах у Наблюдателей Великих Домов.
За то, что я убью фею.
Мне холодно, потому что выступил пот: мгновенно, на ладонях, и я вижу, именно вижу и чувствую свою смерть, и это страшно.
Крик, наконец, находит выход, и я резко сажусь.
Луна мягко стелит по полу свет, шторы у окна чуть колышутся от ветра, а темнота притаилась по углам моей комнаты.
Сон.
Просто сон.

День пролетает незаметно, а Винсента я жду внизу, у подъезда. Бордовый «БМВ» останавливается в двух шагах от меня.
Дорога мягко ложится под колеса и остается где-то позади, когда мы въезжаем в Битцевский парк.
Не сон – пророчество.
Официантка раздраженно сообщает, что сок есть только апельсиновый, а десерт остался всего один.
Пророчество.
Я осторожно загибаю уголки страниц на блокноте и жду молодую, симпатичную фею. У неё лучистые зеленые глаза, высокие скулы и узкий подбородок. Она хмурится, пока выбирает удобный столик, а затем идет к нему и берет в руки меню.
Мне даже не нужно смотреть на Рафаэля. Его кивок я просто чувствую.
Первая линия – волосы, чуть волнистые и светлые – ложится именно так, как нужно. Затем еще одна, и я начинаю привычно ощущать вихрь магической энергии. Он небольшой, напоминает ощущение при создании морока, только в несколько раз сильнее. Вихрь мгновение ждет, улавливая то, что я вижу внутри себя, а затем рисунок затягивает его, и я знаю, что именно сейчас начнут переплетаться вероятности и именно та, которую я увидел, станет основной. До сих пор ни мне, ни кому бы то ни было не удалось понять, что же на самом деле происходит, когда я рисую, когда я перекладываю на бумагу то, что не могу сказать вслух. Это похоже на инстинкт – движения, которые заложены при рождении. Дышать не учатся – дышать умеют.
Еще несколько линий, овал лица, и я понимаю, что у меня получится. Я сумею завершить этот рисунок.
Фея хмурится, она начинает чувствовать мое влияние – полевой эксперимент. Первый эксперимент на маге, а значит непредсказуемый.
Кожаный шнурок, стягивающий волосы. Рыжие волосы.
Карандаш замирает ровно на то мгновение, пока я принимаю решение. А потом я кладу блокнот на стол.

I I

- Я отойду, - карие глаза Клауса, слегка блестящие, как бывает всегда, когда он рисует, на мгновение останавливаются на моем лице. Мальчик указывает на дверь с понятными значками, и я киваю. Отказать ему я не могу – эксперимент должен закончиться доказательством того, что Клаус – уникальное оружие в руках Ордена. И чтобы у Клауса все получилось, требуется выполнять то, что он говорит. Это мы проверили не единожды ранее.
Провожаю взглядом худого подростка – ему семнадцать. По-хорошему, самое время, чтобы вступить в ряды кадетов, но Клаус не боец. Он очень слабый маг, а физической силы у него того меньше. Однако его уникальный талант перекрывает все недостатки.
Фея нервничает, видимо все-таки чувствует магический фон, хотя это странно – всплеск настолько незначителен, что нашим сильным магам приходится прилагать максимум усилий, чтобы понять, что делает Клаус, когда рисует. Вспоминая даже последнее испытание – пятнадцать пунктов – это энергия, которую маг затрачивает на простейший морок, даже меньше. Нам потребовалось тщательное сканирование, чтобы получить и этот результат. Но возможно, тот, на кого направлено воздействие, может лучше понимать, что происходит? Ведь идет работа с его судьбой.
Я надеюсь, что это не так, потому что в таком случае…
Макс кидает выразительный взгляд на часы, и я понимаю, что задумался. Прошло пятнадцать минут. Предчувствие, острое и оттого более неприятное заставляет меня вскочить и почти бегом направиться к двери туалета. Резко дергаю на себя и оказываюсь в неприятно пахнущей комнате с распахнутым настежь окном. Пустой комнате.
На короткое мгновение я надеюсь, что Клаус просто вышел чуть раньше и, возможно, свернул не туда, но потом понимаю, насколько глупо подобное предположение. Мальчик сбежал, и найти его в парке будет не просто – как только мы начали разрабатывать его талант, мы повесили на него «пчелиный рой» и закрыли для поиска. Все в целях безопасности.
- Что случилось? – Макс и Винсент заходят в туалет, чуть морщась от неприятного запаха. Впрочем, отвечать им и не нужно – оба мгновенно понимают, что произошло.
-Но почему? – возвращаясь обратно к столику и бросив на скатерть несколько купюр, Макс задумчиво берет в руки блокнот с легким наброском – основой рисунка.
- Может быть, он что-то увидел?
- Увидел бы – сообщил, - хмуро обрываю Винсента, на что помощник качает головой:
- Любой другой - да, но не Клаус. Он «вещь в себе» и не умеет быть дисциплинированным.
Проходя по веранде мимо того столика, где еще минуту назад сидела зеленая ведьма, я отдаю приказ:
- Найти. Только очень тихо!

I I I

Сейчас я мечтаю только об одном – снова проснуться и первым делом рассказать об этом кошмаре Рафаэлю. Пожалуй, только так можно было бы избежать всего того, что будет дальше. Я надеюсь, что останусь жив.
Но я сбежал, и я не представляю, что теперь делать. Это был импульс, наверное, это было правильно, потому что я не предсказатель, я художник. И если мне снятся кошмары, то это просто волнение перед первым серьезным испытанием. Я раньше не рисовал магов, не приходилось.
С лавочки давно уже ушло все дневное тепло, а деревья застилают сумеречное небо, и в парке кажется, что ночь полностью вступила в свои права. Когда-то я рисовал такое небо, это было давно, еще до того, как я впервые сумел нарисовать понравившуюся модель.
Воспоминания, как волна, шепчут по осколкам самообладания и уносят с собой в пенную глубину. Ныряю с головой и снова переживаю то восхитительное ощущение, когда я впервые сумел увидеть в самой глубине своего сознания картинку. Её не объяснить словами – это не перед глазами – даже если их закрыть, это где-то в самом центре головы, где-то там рождается видение и осознание.
Рождается вихрь вероятностей, который питается моей силой, вихрь осторожный и очень умелый – как иначе объяснить то, что он сплетает в клубок события, приводящие к тому, что я нарисую.
Надо бежать. Я не знаю почему, что мною сейчас движет, но я чувствую, что иначе мой сон станет явью. Стараюсь держаться подальше от фонарей, от пятен света и слышу свое имя. На одно короткое мгновение меня накрывает паника, а потом я понимаю, что вряд ли Рафаэль станет меня звать. Останавливаюсь, узнав голос Лукаса – я его видел пару раз, а его сестра училась вместе со мной. Лукас спрашивает почему-то про фей, а я стараюсь от него избавиться. Мне просто некогда здесь стоять.
Деревья расступаются, и я вылетаю на дорогу. Еще сотня метров, и взгляд падает на закрытый киоск. В окнах темнота, однако ролл-ставней нет, и я могу видеть сквозь стекло лежащие блокноты, ручки. Их немного, но странно, ведь обычно такие вещи с витрин убирают – значит, мне повезло.
Морок жизненно необходим, совсем немного, чтобы челы не видели, что я делаю. Разбить стекло трудно на самом деле, главное – не позволить осколкам упасть на меня, и поэтому я внимательно слежу за ними. Несколько секунд в ожидании, а потом страх пронзает стрелой, и я хватаю два первых попавшихся маркера. Стараюсь успокоиться, проверяю, как они пишут – черный и серебро – и только тогда перехожу снова на бег.
В кармане есть несколько бумажек. Деньги, их должно хватить на такси, потому что скоро, совсем скоро, этот район Рафаэль прикажет оцепить и искать меня более внимательно.
Дыхание сбивается на мгновение, когда я вижу скользящую по улице бордовый «БМВ», но уже в следующее мгновение вскидываю руку, чтобы остановить машину.
- Метро Каширская, – я не знаю, почему именно туда – мне бы сейчас на другой конец Москвы, как можно дальше, чтобы нашли не сразу, а потом, когда с меня схлынет это страшное предчувствие собственной смерти.
Дорога почти пустынна, а водитель, к счастью, не склонен к болтовне. Радио напевает какую-то незамысловатую человскую мелодию, и я медленно наполняюсь уверенностью, что у меня получится избежать казни.
Уже у самого метро чел смотрит на маркеры в моей руке и внезапно спрашивает:
- А что ты делаешь в свободное время?
- Я рисую, - внимательно смотрю в его глаза, понимая, что сейчас пугаю его красными искорками в собственных зрачках, - Я всегда рисую.
Выходя из машины, отчетливо понимаю, что спускаться в метро мне нельзя.

I V

В спокойный магический фон внезапно вплетаются нити красной энергии чудов и, спустя несколько мгновений, я ощущаю рядом нескольких рыцарей, внимательно сканирующих пространство. Откровенно говоря, я сомневаюсь, что появление рыцарей как-то связано с тем, что я только что закончил последние приготовления к аркану, сдерживающему Свет, но проверить не помешает. Более того, чуды не объявляли ни о каких учениях в этом секторе или же не предупреждали об операции, а значит, случилось что-то очень любопытное, если трое достаточно сильных магов так упорно ищут себе подобного.
Отголоски сканирования касаются меня, и я не считаю нужным скрываться, а вот в эмоциональный фон чудов вплетается удивление и раздражение. Легко улыбаюсь, и, оставив авто позади, направляюсь к рыжим. Карие глаза рыцарей-мстителей смотрят с плохо скрываемым подозрением, в то время, как на лицах появляется выражение «мы тут просто гуляли». Актеры из рыцарей совершенно никудышные, но столько усилий они бы не стали тратить зря. Значит, есть что скрывать.
- Доброй ночи, господа, - выбираю тон идеально соответствующий напряженной обстановке, - Прошу прощения за вмешательство, но… По какой причине переполох?
Намеренно преувеличиваю масштабы замеченного действа, впрочем, предполагаю, что чудов, сканирующий Битцевский парк, действительно больше чем трое.
- Просто учения, - поспешно, слишком поспешно, заверяет меня старший чуд с небольшой аккуратной бородкой, и я киваю в ответ:
- Ясно. В таком случае, удачи.
Спиной чувствую взгляды, и понимаю, что попал в точку – события происходят действительно любопытные. Пожалуй, стоит в этом разобраться.
Двери «Ягуара» мягко закрываются. Номер Ортеги стоит первым в телефонной книге – для удобства. Помощник некоторое время не отвечает, а затем я слышу помимо его голоса шум дороги, незаконченную фразу Боги и почти сразу же – короткие емкие ругательства.
- Да, комиссар.
- Ортега, боюсь, вам придется немного изменить свои планы. В первую очередь, я хочу, чтобы вы проследили за осским «ритуалом» вместо Ваги, а во-вторых, у чудов что-то произошло в Битцевском парке, так что проследите, пожалуйста, и за ними. Полагаю, Бога с вами?
- Да.
- Чуды ищут чуда, если судить по спектру сканирования, значит, пусть Бога тоже поищет чуда. Только не в парке, а со стороны, скажем, - карта Города появляется перед глазами мгновенно, и я просчитываю несколько вариантов развития ситуации. Совершенно не ясно, кого потеряли чуды, но последний доклад дежурных содержал информацию о чудском подростке. А подросток вполне может быть уже далеко от парка. Интуиция вкупе с легким прикосновением к вероятностям вполне определенно указывает направление - Каширского шоссе. Ищите молодого рыцаря.
Нажав кнопку отбоя звонка, я на некоторое мгновение замираю, обдумывая сложившуюся ситуацию. Ситуация вряд ли имеет к нам прямое отношение, однако, вполне возможно, что за происшествием в Ордене может последовать что-то более масштабное. А если увязать, то, что чуды ищут своего, вероятнее всего подростка – этому стоит уделить более пристальное внимание.
Дорога мягко ложится под колеса, свет фонарей размывается от скорости; я веду авто машинально, обдумывая не только только что виденную сцену, но и массу других ходов – своих и чужих. В ближайшие несколько месяцев в Тайном Городе будет тихо, а затем…
Следующий час проходит спокойно, лишь в пятнадцать минут первого Ортега докладывает о том, что вход Света прошел как обычно, а еще он заметил троих чудов, по-прежнему сканирующих местность. Попросив Ортегу «приглядеть» за рыцарями, я понимаю, что стоит заехать в «Ящеррицу» - там как раз Птиций подготовил новое шоу. Да и возможность встретить рыцарей для откровенного разговора неплохая.
Звонок Боги, с сообщением, что он видел молодого чудского мальчика лет семнадцати, заставляет меня едва заметно улыбнуться. Все на самом деле так, как я и предполагал.
- Комиссар, мне его взять?
- Не стоит, просто постарайтесь не упустить его из виду.
- Он не доступен для поиска – я уловил следы блокирующих арканов.
- Ясно. Благодарю, продолжайте следить за ним, но так, чтобы он не понял. Сделайте вид, что просто проезжаете мимо.
Люд-охранник встречает меня мутно-зеленым взглядом и молча отходит в сторону. Фунций – метрдотель клуба - провожает к столику, как всегда, закрепленному за мной. Я заказываю бутылку вина и оглядываюсь.
Трое рыцарей сидят неподалеку от меня. В отличие от прочих гостей «Ящеррицы», они не притрагиваются к спиртному и не очень-то ждут шоу.
Когда начинается представление, я на некоторое время отстраняюсь от прочего, наслаждаясь прекрасной постановкой. Чуды напротив, не смотрят на сцену – они обеспокоены, и тонкий мобильный телефон не перестает звонить.
Очередной звонок – уже мне от Боги – и я, покинув свое место, подхожу к столику чудов.
Нам есть, о чем поговорить.

V

Мне кажется, сегодня Спящий увидел кошмар. Персонально для меня. Иначе как объяснить, что наши поиски Клауса привлекли внимание Сантьяги? Более того, нав умудрился не только понять, кого мы ищем, но еще и найти его раньше нас. К счастью, он не стал пытаться поймать Клауса, а просто сообщил нам, где художник находится, и предложил посвятить его в детали.
Здесь и сейчас мы развернули полевой штаб – достаточно далеко от последнего места, где видели Клауса, но достаточно близко, чтобы при первом сигнале найти нашего беглеца. О причинах побега я пока стараюсь не думать – это будет ясно уже позже.
- Гуго, вы же прекрасно понимаете, что вам не утаить шила в мешке. Бога ощущал странное воздействие на себя, а позже на том месте, где в последний раз видел вашего подростка, нашел собственный портрет. Не законченный в общем, однако лицо и ситуация видны очень хорошо. Я полагаю, что если бы Клаус дописал рисунок, то это можно было бы считать покушением на жизнь Боги. Именно так я склонен рассматривать деятельность вашего подростка.
- Вы преувеличиваете, – смотрю, как Гуго отмахивается от доводов нава и чувствую, что непроизвольно сжимаю руки в кулаки. Мне совершенно непонятно, о чем думал Клаус, когда рисовал этого помощника Сантьяги, а более того, мне непонятно, по какой причине Клаус не закончил работу. Вполне возможно, ему бы и не удалось убить нава, однако вряд ли он это понимал, когда начинал рисунок. Как я успел заметить во время исследований, иногда Клаус полностью теряет связь с реальностью до тех пор, пока не закончит. Гуго внимательно смотрит на нава и продолжает, - Неужели вы всерьез полагаете, что Клаус, нарисовав чью-то смерть, может кого-то убить?
Комиссар улыбается. Так искренне, что на какое-то мгновение мне кажется, что он сейчас развернется и уйдет, признав свои подозрения беспочвенными. Но черный непроницаемый взгляд темного разуверяет меня в этом.
- Возможно, и нет, однако Бога вполне отчетливо определил магическое воздействие, направленное на него. Учитывая, что никого, кроме вашего беглеца там не было, да и энергия принадлежала Карфагенскому амулету, я склонен делать вывод, что это было именно нападение. Самым примечательным в этом нападении был способ – мой помощник хороший маг, и он сумел определить что аркан, который использовал Клаус, был связан с линиями вероятности, а это уже что-то новое в Тайном Городе, не находите, Гуго?
Дэ Лаэрт хмурится, не найдя что возразить наву, а я чуть прикрываю глаза, чувствуя как неподалеку зарождается вихрь портала. Зеленый вихрь – только этого нам не хватало.
«Интимный полог» снят в одно мгновение – я не успеваю уловить кем именно – Гуго или Сантьягой – а из портала выходят Дочери Журавля и фата. Я криво усмехаюсь, подозревая, что именно их сюда привело, а затем вижу за спинами троих зеленых ведьм ту самую молодую девушку, на которую указал Клаусу в кафе. Все в сборе.
- Чем обязан? – Гуго выступает вперед, - В данный момент проводится, - он кидает короткий взгляд на стоящих навов и сдается, - совместная операция Ордена и Темного Двора, а поэтому…
- На фею Милославу было совершено покушение с применением энергии Карфагенского Амулета, - четко и спокойно отвечает фата, не сводя зеленых глаз с мастера войны, - И Великий Дом Людь требует кровь обидчика.
- Минуточку, фата Велисвета, если не ошибаюсь? – мне удается скрыть свое удивление, когда в разговор совершенно неожиданно вступает Сантьяга, - Фея, насколько я вижу, жива, здорова, и доподлинно не известно, действительно ли её кто-то хотел убить.
- Не лезь не в свое дело, нав! – фата гордо вскидывает голову, тряхнув светлыми волосами, - Покушение, к счастью, не удалось – фее удалось вовремя пресечь атаку…
«Да что вы говорите?» - мысль едва не срывается с языка, за что его прикусываю. Однако пусть лучше зеленые забываются, полагая, что все так просто. Достаточно с нас того, что нав очень близок к сути происходящего.
- Сантьяга прав, - мастер войны пожимает плечами, - Ведь у вас даже нет доказательств покушения, быть может, Милославе все это просто привиделось… Жара, переутомление…
Велисвета от подобного предположения на мгновение теряет дар речи, и я понимаю, что мне сейчас лучше отойти в сторону и, пока Гуго занят, получить обновленную информацию о поисках.
На часах без десяти два.
Думаю, к трем все будет закончено.

VI

Стена - шершавая, грязная, исписанная только челам понятными ругательствами и на ней крохотный участок свободного места. Мне нужно, чтобы они поняли, что не стоит меня искать. Я уже едва не сорвался, когда увидел того нава. Я понял, я совершенно точно понял, что он ищет меня, и едва сумел остановиться, прежде чем завершил рисунок. Это трудно. Никто никогда не сможет понять, как трудно остановиться на наброске, когда я вижу то, что сумею сделать. Это словно перестать бежать в двух метрах от финиша – вот так сразу, падая от инерции, обдирая кожу – просто перестать бежать.
Вихрь цепляет, как асфальт колени, он выдирает клочки энергии, забирая с собой, как плату за то, что я его зря создал. Но картинка казни, картинка моей смерти стала настолько яркой в тот момент, что не остановиться я не имел права. Я не хочу умирать.
А теперь мне нужно нарисовать рыцарей. Я знаю, они ищут меня, но если они меня найдут – я буду защищаться.
Штрих, еще один – лица по памяти. Деревья вокруг и ветка, сломавшаяся от собственного веса. Но не смерть я хочу видеть, не смерть. Просто ранение, просто отпугнуть.
Я делаю такое в первый раз, у меня никогда раньше не стояло столь трудной задачи – удержать вихрь в двух дюймах от смерти, соскользнуть в иную вероятность.
Рисунок закончен, и я, на короткое мгновение ощутив слабость, снова бегу. Куда – не знаю.
Асфальт под ногами в редких выщерблинах, в груди немного покалывает – я раньше столько не бегал. А перед глазами туман и изредка вспышки боли. Той боли, которая не ушла. Я её вижу перед собой, я вижу свой же рисунок со своей казнью, и мне страшно так сильно, как никогда ранее.
Впереди всплеск темной энергии, но слишком неожиданно и близко, и я едва не натыкаюсь на высокого нава. Я замираю, стремясь понять, что мне теперь делать, но нав не двигается с места. Он смотрит на меня внимательно, в упор, и его черные глаза на короткое мгновение кажутся мне бездонной пропастью, а потом я снова срываюсь с места.
Но я знаю, я просто знаю, что он звонит кому-то. Я вижу, оглянувшись, как он что-то говорит в трубку, не сводя с меня взгляда.
Наручные часы показывают почти половину третьего. Мне кажется, что все будет не так, как я увидел, я умру не под равнодушным взглядом наблюдателей, меня просто пристрелят навы или люды, как бешеного пса. А Рафаэль будет стоять в стороне и смотреть.
Перекресток.
Скрещенные судьбы, скрещенные дороги. Я сжимаю маркеры и не могу отвести взгляда от целой делегации встречающих. Люды, навы и Рафаэль с Гуго дэ Лаэртом. Я раньше видел Гуго в мастерской Иллюзий, он приходил ненадолго, о чем-то говорил с Мастером, а я еще думал тогда, что нарисовал бы его – просто красками, потому что мастер войны похож на моего отца.
Гуго делает шаг вперед. Рафаэль на полшага позади, но они идут ко мне. Они что-то говорят, и смысл их слов не сразу становится мне понятен. Они просят меня остановиться, говорят, что мне ничего не грозит, что все будет хорошо, а я читаю во взгляде той феи, которую рисовал в кафе, ненависть и не верю им. Зеленые потребуют моей смерти – потому что я пытался убить фею.
Рафаэль обращается ко мне по имени, и я делаю шаг назад. Стойте там! Не подходите!
Предчувствие темноты подкрадывается, как сон, на мягких лапах, чтобы напасть внезапно, ударив паникой по ощущениям.
- Нет! – я кричу на чудском, на том языке, что пела мне колыбельные мама, на том языке, на котором говорил мой отец, - Я не хочу умирать!
- Успокойся, Клаус, никто не собирается…
Продолжение ответа тонет в темноте, и только тогда я понимаю, что меня обманули, а тонкое жало в шее – не комариное. Это дротик, который претворяет все мои кошмары в жизнь.
Нет!..

Эпилог

За широким столом могло разместиться с десяток персон, однако в огромном помещении конференц-зала сидели только шестеро.
- Полагаю, все заинтересованные лица уже собрались, - комиссар Темного двора, как всегда в белом элегантном костюме на правах инициатора встречи взял первое слово, - Итак, насколько я помню события вчерашней ночи, у Великого Дома Людь имеется претензия к Ордену. Не так ли?
Фата Велисвета кивнула, а сидящая рядом с ней молодая фея едва сдержалась, чтобы не ответить вслух. Но не позволила себе лишних слов, рядом с наставницей.
- В свою очередь, как представитель Великого Дома Навь, могу заметить, что и у нас есть определенные вопросы к Гуго дэ Лаэрту и Рафаэлю Монтерасу, относительно Клауса де Бьера.
Глаза фаты на мгновение вспыхивают скрытым торжеством – она считает эту битву выигранной.
- Какие требования вы выдвигаете? – мастер войны, чуть нахмурившись, смотрит на светловолосых женщин, стараясь говорить ровно.
- Смерть. Клаус собирался убить фею Милославу, более того, делал это намеренно.
- Это неслыханно! Попытка убийства, это еще не… - Рафаэль даже подался вперед, стараясь донести свою мысль до оппонентов, однако мастер войны резко одернул его назад.
- Разумеется, но Клаус опасен. Эрлийские врачи три часа назад дали заключение относительно его психического состояния.
- Какой вердикт? – Сантьяге легко сымитировал заинтересованность, предлагая Велисвете произнести вслух то, что все уже прочитали ранее.
- Он социопат, помимо этого…
- Хватит! На данный момент фея Милослава жива и здорова. То, что Клаус пытался её убить – не доказано, а вы все равно требуете его смерти. Это даже не подлежит обсуждению. Клаус пройдет курс лечения и после этого…
- А после этого вы снова выпустите его убивать? – нав позволил себе на йоту повысить голос, чтобы заставить замолчать Гуго и Велисвету, а затем уже спокойно продолжил, - Смерть этого чуда вполне была бы хороших выходом для всех Великих Домов, поскольку уже в свои семнадцать Клаус сумел создать любопытный прецедент. Однако у Темного Двора есть несколько иное предложение, и, полагаю, оно устроит почти всех.
- Почти? – Рафаэль внимательно посмотрел на нава.
- Да, почти. Вряд ли оно придется по вкусу самому Клаусу, но при выборе, где на одной чаше весов смерть, жизнь чаще всего побеждает, - Сантьяга слегка улыбнулся, - Не так ли, господа?

Август 2008

@темы: Тайный Город

---

Ужин втроем.

Фэндом: Тайный Город/Ганнибал
Рейтинг: PG-13
Пэйринг: нет
Предупреждения: каннибализм
Примечания: нет

Ужин втроем

Ужин втроем

На каменной кладке стен плясали тени. Плямя свечей – шести – по три с каждой стороны стола – причудливо изгибалось, когда один из собеседников проносил рядом руку. Из скрытых в неприметных нишах колонок доносилась классическая музыка, служа отличным фоном к неторопливой беседе.
Высокие хрустальные бокалы, тонкие фарфоровые тарелки, приборы, тускло поблескивающие в нерешительном свете – и главное блюдо, украшение стола на широком изящном подносе.
- Пожалуй, я даже рад, что смог посетить ваш город – он великолепен! – мужчина, уже начинающий седеть, но по-прежнему крепкий и уверенный в себе обнажил в улыбке мелкие белые зубы. – И я хотел поблагодарить вас за документы, они оказались весьма кстати.
- Не стоит благодарности, - тонкая улыбка на бледных губах. Высокий худощавый мужчина с черными волосами до плеч поднял куполообразную крышку с подноса и по уютной гостиной разнесся аромат свежеприготовленного мяса. – Угощайтесь. Надеюсь, это блюдо придется вам по вкусу…
Несколько минут были слышны только звонкие касания приборов о тарелку. А затем глубокий вздох:
- Это превосходно, - нежнейшее, чуточку сладковатое мясо просто таяло во рту, - Признаюсь, вам удалось меня поразить. Великолепно приготовлено. Не поделитесь рецептом?
- Поделюсь – черноволосый наколол на вилку небольшой кусочек и отправил в рот. В его антрацитовых глазах почти не отражалось пламя свечи, - Скажите, доктор, а вы уверены, что сумеет раздобыть такой же экземпляр? Потому что с другим результат может быть совершенно иным. Далеко не таким совершенным.
- Я постараюсь. В конце концов, они сами приходят и будут приходить… - глоток «Кьянти» заставил мужчину прикрыть глаза от удовольствия, - Не напомните, как её звали?
- Мэри, - еще один кусочек нежнейшего мяса, - Её звали Мэри-Сью…

Май 2008

@темы: Тайный Город

---

Тайна.

Фэндом: Дозоры Лукьяненко
Рейтинг: PG-13
Пэйринг: нет
Предупреждения: нет
Примечания: нет

Тайна

Тайна

С высоты птичьего полета город маленький. Вольготно раскинувшийся на правом берегу нитки-реки, он притягивает взгляд россыпью ярких огней.
- Думаешь, сегодня правильное время? – его взгляд задумчив и насторожен. Пальцы подрагивают от напряжения.
- Очень правильное.
Самолет снижается. Двигатели натужно ревут, удерживая металлическую машину в воздухе, а я падаю в воспоминания. Десять лет назад я был здесь в последний раз. Десять лет назад получал такое же удовольствие от общения с молодым, умным и очень амбициозным Иным. Сегодняшний претендент похож на остальных, но что-то есть в этом мальчике такое, что заставляет меня соскользнуть в другую такую же посадку.

- У меня получится?
- Обязательно.

У трапа самолета нас уже ждут. Встречающих двое – и оба старые знакомые. Здороваюсь. С ними. С Городом. На мгновение прикрываю глаза и впитываю потоки Силы, падаю в Сумрак, на второй, на третий уровень. И глубже. Выныриваю обратно – время произнесения Клятвы.
- Я, Игорь, Иной, Темный, клянусь, что докажу свою способность – он сбивается на мгновение от скрутивших его тело потоков Тьмы. Затем берет себя в руки и через боль продолжает, - способность стать Хранителем тайны.
Отхожу в сторону, легко улыбаюсь, потому что мальчик кричит – разумеется, он и не подозревал, что это может быть ТАК. Его бросает в сторону и встречающие прикрывают нас заклинанием незначительности – особенно важно, чтобы клятва была произнесена сразу же. Максимально быстро – едва только претендент ступит на эту землю.

- Больно!
- Терпи!

Машина несется по залитому солнечным светом проспекту. Нет пробки, а все остальные машины покорно и как-то даже слишком поспешно уступают дорогу черному дорогому авто с проблесковым маячком на крыше.
- Надолго к нам? – старый друг смотрит на меня очень внимательно, и я замечаю, что в его глазах ожидание. Он видит будущее и вероятности, что сплелись в клубок, ему совсем не нравятся. Прикрываю глаза, смотрю через Сумрак на грядущее и понимаю его. Интересные события не за горами. Пусть не так быстро, как хотелось бы, но наступят перемены и кто-то не досчитается своих друзей. Приятно.
- На пару дней. Может, часов, - мой подопечный сидит на переднем сидении и судорожно стискивает в потных руках амулет, что дал ему я. Он боится. Он правильно делает, отмечаю про себя – страх очень необходим для правильного ритуала. Не боятся только дураки, а дураки нам не нужны – это удел Светлых, принимать сирых и убогих.

- И что дальше?
- Ты считаешь, что уже готов это знать?


Камень холодный. Большой, серый, практически ровный, без выщерблин и изъянов. Идеальный.
Вокруг нет ни одного человека, поэтому Иным не приходится скрываться. Но на всякий случай, шофер из стоящего поодаль «Майбаха» держит заклинание. На всякий случай, который вполне может быть и не случайностью.
- Я призываю Тьму! – ровный сильный голос претендента искажен потоками Силы, а я смотрю на него через Сумрак, видя высокого демона с горящими алыми глазами. Он хорош. Он достиг второго уровня, но это его предел. Впрочем, больше и не требуется.
Нож, зажатый в когтистых лапах рассекает плотный воздух Сумрака и со звоном ударяется о камень. Лезвие ломается, оставляя в руках демона только рукоять.
- И эта Тайна принадлежит мне по праву!
Переглядываемся – мальчик не видит этого, да и не должен – и я делаю шаг вперед, вплетая шепот в заклинание-клятву. Я раскрываю Тайну. Теперь уже не претенденту, а Хранителю. И он вываливается и Сумрака и опирается на серый камень.
- Зачем? – его голос садится от переполняющих эмоций и он впервые смотрит с такой ненавистью на меня.
Шаг вперед:
- Мальчик…

- Готов!
- Мальчик, ты теперь знаешь Тайну. Ты хранитель, тебе есть что рассказать всем Иным о нашем мироздании. Хочешь поделиться с ними?
- Да! Ведь это не правильно… То, как оно сейчас, так не должно быть… Темные, Светлые…


- Не должно быть? – мой старый друг улыбается и я беру стоящий на капоте авто бокал вина. – Почему они всегда так думают?
- Молодо-зелено, - пожимаю плечами, пробуя кроваво-красный напиток, - Он еще не понял, что сохранение Тайны гораздо важнее всего, что она может изменить.
Невзрачный Хранитель Тайны, третий из Избранных не отвечает нам. Смотрит в небо, любуется на несущихся по своим делам стрижей и стрижи, и небо отражаются в его медленно стекленеющих глазах.
- Пора искать нового Избранного, - задумчиво роняю я, и провожаю взглядом самолет, что достигает горизонта.
- У нас есть еще десять лет, - возражает мне Темный Иной, и в его словах кроется подлинный смысл происходящего – раз в десять лет Тайна должна прозвучать.
- Это не такой долгий срок, - пожимаю плечами и снова смотрю на небо – Облака сегодня на редкость красивые…
- А вероятности более чем интересны – мой друг показывает мне циферблат часов, застывший на отметке «половина четвертого», - У меня дела в четыре, нам пора.
Киваю, понимающе, и вскоре «Майбах» несется по шоссе в город, согретый мартовским солнцем.

Май 2008

@темы: Дозоры

---

Страхи ТГ. Крысы.

Фэндом: Тайный Город
Рейтинг: R
Пэйринг: нет
Предупреждения: нет
Примечания: Работа на конкурс "Страхи ТГ"

Крысы

Крысы

Я бы не сказал, что мы отчаялись. Нет, просто смирились. Сводчатый потолок, покрытый плесенью и капающий сверху бесконечной водой. Яркие блики на стенах – от нескольких факелов – тонкая издевка. Факелы догорят, оставив нас всех – а сколько нас здесь? – в полной темноте, которая никогда для меня не была чужой.
Но для них она – родственница, мать, дом родной, а для нас неизбежное пристанище, потому что иначе не выжить.
Стоны. Стоны раненых. Крики детей – они не щадят никого, рычание мужчин и женщин.
Мы сломали когти о тяжелую каменную дверь, и будем обдирать пальцы до крови, будем стучать в стены, стесывая ладони в мясо, распространяя вокруг дурманящий запах крови. Нашей крови. Медленной, неспешной, сейчас единственной…
Мои руки по локоть в крови. В черной крови, которая отрава, которая никогда не будет для нас подходящей. Мои руки по локоть в это гадости, и я даже не могу смыть её – смывать нечем, а слизать её я не в силах. Она отвратительна по своей сути.
Меня толкают, дергают в сторону, отпихивают в глубину. Я прячусь, стараюсь вырыть яму, потому что это единственный способ спрятаться, от наступающего безумия, от того, что грядет, как только первый из нас сорвется. Прячусь туда, где меня никто не найдет, потому что я слаб и ранен.
Я буду одним из первых – я знаю это, и это придает уверенности в себе, способности искать дальше.
Шепот, шепот, шепот.
Крик, первый крик боли.
Час, два, день?
Сколько это длится, сколько прошло времени там, где нас уже не будет, где нас не найдут.
Когда здесь снова станет светло, пол покроется толстым слоем черной пыли – это будет все, что останется от наших тел. Совсем недолго этого ждать.
Двадцать ударов сердца – единственное мерило времени в этом диком мире.
Двадцать ударов сердца – спрятаться.
Первый крик – звериный, яростный. Нет ни хлюпанья крови, ни капли не пролито мимо. Всего три глотка.
Высушен.
Это не для меня. Я не буду следующим.
Когда вокруг творится ад из тел и лиц того, кто был когда-то другом, я начинаю понимать, как иногда бывают странны гримасы судьбы.
Десять дней назад я считал себя богом для окружающих меня челов. Пять дней назад, я остервенело сражался с теми, кто пришел убивать нас. Сейчас я здесь.
Это не пещера. Это подвал и здесь когда-то были окна, но они предпочли замуровать их, чтобы похоронить нас заживо. Тех, кто выживет.
Мы как крысы в банке.
Знаете, как челы выводят крыс с кораблей? Со своих деревянных кораблей, на которых перевозят зерно? Мы как эти крысы – в одной банке. Мы готовы вцепиться друг другу в глотки – выживет сильнейший. Мы готовы раздирать друг друга, чтобы выжить. Чтобы прожить еще один день. Крысы поступают так же. От голода они пожирают друг друга, они дерутся друг с другом. Сначала умирают слабые и больные. Потом снова слабые. И еще. И снова.
Остается одна крыса, которая уже вкусила плоти своих товарок. Они стали её пищей и не иначе. Они стали для неё врагами. И тогда эту крысу выпускают на волю. И она послушно продолжает убивать. Она приносит челам трупы, а челы дают ей мясо и молоко. Они хвалят её, гладят по голове и позволят жить рядом. Она их верный пес, который никогда не упустит случая сожрать очередную крысу. Она крупнее и больше. И у неё бешенный взгляд надсмотрщика.
Только мы не крысы и оставшемуся в живых так не повезет. Победитель никому не нужен. Им просто было лень марать руки о нас, и они решили, что нас можно просто скинуть в этот подвал.
Мы продержимся, а они будут делать ставки.
Кто тут самый сильный?
Спрятаться.
День, два?
Счет времени уже давно утерян и вокруг только темнота и обезумевшие взгляды. Я чувствую Жажду. Она пожирает меня изнутри, расплывается перед глазами яркими цветами, и вспыхивает пятном алого цвета.
Кто-то кричит. Кто-то вырывается.
Пища.
Забытье и вспышка сознания.
Каждый сам за себя и выхода нет. Его просто нет, его не будет. Выхода нет, выхода нет, выхода нет, выхода…
Нет выхода. Иглы царапают мои губы, но я не могу себе позволить их убрать – я не пища для других и они должны это понимать. Я не такой же как и те, кто сейчас лежит без движения.
Спрятаться, потому что они сбиваются в стаи, слиться с теми, кто уже никогда не сумеет закрыть остекленевших глаз. Я там, вон там прятался. Там меня не найдут.
Воспоминания, разом, словно волна. Ровные-ровные. Такие чужие – из другой, не из моей жизни. В кабаке около реки мы празднуем победу. Мы поднимаем бокалы с красной влагой, готовой насытить нас, мы поем, мы снимаем шлюх, чтобы потом, после того, как удовлетворим все свои потребности просто свернуть им шеи – высушивать их уже не хочется, потому что мы пресыщены.
Ночи азарта и погони. Ночи, когда мы были королями и могли решать что хотим делать, ночи, когда мы сгоняли пищу в стада и помыкали, цепляли на зов, заставляли делать все, что нам придет в голову. Мы шли победоносной армией, мы могли стать богами, хозяевами этой планеты. И что с того, что живем по ночам и это солнце убивает нас. Это вовсе не важно. Мы сильны, мы созданы для того, чтобы нам подчинялись.
Челов в стада, и заниматься селекцией. У кого кровь вкуснее – на развод. А мы – пастухи.
Но роли перепутались.
Темнота и шорохи. Я привык. Удары сердца – осторожные шаги. Ко мне?
Нет. Удары сердца.
Смерть всегда ходила рядом. По утрам, когда мы возвращались в свои дома, чтобы забыться сном. Смерть смотрела в закрытые окна, ласкала ставни и стены, что скрывали наши холодные тела. А теперь смерть еще ближе. Она имеет красный безумный взгляд и иглы, что ничем не отличаются от моих.
Неужели мне страшно?
Я не боялся когда, их было с десяток и нас столько же. Поверьте, это совсем не равный бой. Но тогда я смеялся, глядя в их черные глаза и впиваясь в шею предателя, что привел темных. Тогда я видел перед собой цель забрать как можно больше врагов с собой в вечную тьму.
И я не боялся.
И разве мне сейчас страшно?
Вглядываюсь в темноту, в очертания тел и движений, в знакомые лица, что остались отпечатком в моей памяти. В нос бьет запах смерти, крови, ненависти. В человской вере есть такое понятие как ад. Это место, в котором души грешников подвергаются истязаниям. Это место, в которое челы боятся попасть. Им страшно.
А я знаю, что ада нет. Рая тоже нет. После смерти всех ждет лишь вечная темнота и небытие. Я есть, после смерти меня нет. Никого нет. Ни памяти, ни слов, ни-че-го.
Но сейчас я готов поверить, что мы все в аду. Персональном, не существующем аду, из которого нет выхода даже в смерть. Потому что мы уже мертвы, только мозг еще пока отказывается осознавать это. И сердце стучит. Медленно. Размеренно, как полагается стучать сердцу масана.
Шепот. Шаги. Крик.
Еще один. Нас остается все меньше. Крысы. Крысы, вынужденные поедать сами себя. Пока нет, но вскоре мы начнем сходить с ума, потому что останемся в меньшинстве. Противостояние живых и мертвых. Мертвых уже сейчас больше. На одного.
На двух. На трех. Они одолевают нас. Цепляются за мои руки, за мои ноги, дерут когтями кожу. Я отличаю их от живых по тому как они смотрят на меня. Мертвые скалятся иначе, в их глазах застыл страх. Главное – не смотреть в эти невидимые глаза, потому что страх заразен. И я тоже заражусь и начну бояться.
Липко. Руки липнут к полу, я не могу встать и поднять голову. Надо мной пир. Надо мной высушивают слабых – кого увидели, кого почуяли. Их тела падают на меня, погребая под собой, но они слишком легкие чтобы скрыть меня от их взора.
Бегу. Удар сердца. Еще один. Негде спрятаться, вокруг только черные каменные стены. На окнах цемент, окон нет, выхода нет.
Пальцы в кровь.
Оборачиваюсь. Прямо напротив смерть. Их трое и они, влекомые Жаждой уже делят меня между собой. В их глазах тоже страх. Они тоже заразились. Они смотрели на мертвецов и видели их чувства. Они пожирали мертвых взглядом и пытались найти оставшиеся капли.
Мертвые победили.
Спиной чувствую каменные углы, что впиваются в хребет. Спина уже расцарапана в кровь, а они все не нападают. Ждут.
Пальцы дрожат.
Небо. Небо в облаках, что скрывают полную луну. Свет от окон, в которых тепло, в которых живут челы и кормят своих детей. Веселый смех справа – подвыпившая компания молодых парней вываливается из переулка и следует мимо меня. Я – хищник. Я выбираю самого полнокровного и легко цепляю зовом. Иду следом, невидимый, в предвкушении пиршества.
А они продолжают смеяться, они обсуждают девушек и какого-то общего знакомого. На улицах светло от окон – даже челы все видят. На улицах светло от полной луны, что вышла из-за облаков. На улице осень, еще не холодная, но уже и не жарящая дурманящим запахом сточных вод. И я жду, жду, когда сумею вонзить иглы в податливую плоть, сумею в несколько глотков осушить чела и откинуть безвольное тело в сторону- мне плевать найдут его потом или нет. Я – король ночи.
Ждут. Я не могу двинуться, потому что словно скован по рукам и ногам. Разум и чувства – они кричат мне, что выхода нет. Что я могу прощаться с жизнь – но жив ли я по-прежнему? Я мертв, я давно мертв и это все пляски мертвецов.
Мне страшно. Меня пугает пустота впереди.
Меня пугает их взгляд – среди них есть мой друг и моя любовница.
Меня пугает то, что там наверху продолжается ад для нас всех, что это подвал один их сотен, что он будет очищен уже скоро. Очищен от нашего праха, распавшегося под солнечными лучами, что впустят сюда гарки, как только останется одна последняя крыса. И это место снова будет свободно для очередной партии. Я буду в это партии снова и снова. Мой персональный ад. Ад любого, кто никак не может понять, что жизни нет, что нет никакого смысла.
Мне страшно, потому что я это понимаю. Потому что сверху капает вода, она уже заливает глаза – или это не вода? Мне страшно, потому что через мгновение придет боль – меня разорвут на части, и мое имя никто не вспомнит. У меня нет имени, у меня нет будущего и прошлого. Я только песок на влажном полу, я мертв с того самого мгновения как родился – меня обрекли на смерть черные фигуры, дающие высокие названия способам истребления нас.
Мы ломали когти о тяжелую каменную дверь, и обдирали пальцы до крови, стучали в стены, стесывая ладони в мясо, распространяя вокруг дурманящий запах крови. Нашей крови. Медленной, неспешной, крови, которая вскоре превратилась в пищу. Мы искали друг друга к темноте, впивались в ослабшие тела, боялись грядущего, творили свою судьбу. Все бесполезно, это просто Кладовые Братской Любви.
Они ждут. Они ждут, что я первый кинусь на них, они думают, что так будет правильно.
Мне всего шестнадцать.
И я боюсь темноты.

Март 2008

@темы: Тайный Город: конкурсы

---

Страхи ТГ. Художник.

Фэндом: Тайный Город
Рейтинг: PG-13
Пэйринг: нет
Предупреждения: нет
Примечания: Работа на конкурс "Страхи ТГ"

Художник

Художник

Поезд уносился во тьму. Уносил с собой людей, которые спокойно сидели на мягких лавочках: кто-то читал, кто-то дремал, смешно роняя голову на грудь, а кто-то просто смотрел в пустоту. Голос женщины равнодушно объявлял остановку за остановкой, и подземка жила своей обычно жизнь.
В углу, у выхода стоял подросток, на вид которому было едва больше двенадцати. Рыжие волосы, рассыпавшиеся по плечам, сосредоточенный взгляд карих глаз, быстрые движения руки, держащей карандаш. Он смотрел на людей, что ехали рядом, и уверенными движениями рисовал их лица в своем блокноте.
На разлинованной бумаге появлялись штрихи и росчерки, что с потрясающей точностью воспроизводили, то, что видел молодой чуд.
Девушка, темные волосы, закрытые глаза, шарф в мелкую клетку. Чуточку длинноватый нос, ямочка на подбородке, высокие скулы. Пальцы, затянутые в перчатки из тонкой кожи, хорошая дорогая сумочка и туфли. Короткая куртка, юбка. Свет на скулы ложится косо, лицо перечерчивается тенью от руки стоящего человека, губы поджаты. Воротник рубашки чуть загнулся – он синий, но этого не передать одним цветом, поэтому он остается темным.
Снова остановка и девушка вскидывает голову, быстро выходит – она чуть не проспала свою станцию.

Рисунок заново. Мужчина. В годах. На висках седина. Очки в толстой старой оправе. Дужка прихвачена скотчем. И для надежности проволокой прямо поверх. Проволока получается неровным штрихом – поезд резко поворачивает, затем тормозит и чтобы удержаться подростку приходится на мгновение отвлечься от рисования. Он ловит на себе удивленный взгляд женщины сидящей на лавочке на противоположной стороне вагона. Она внимательно, с каким-то интересом на него смотрит.
Не важно.
Морщины изрезали некогда волевое лицо с широкими скулами, прочертили года от уголков глаз. Под глазами мешки – от усталости, от нервной работы, от одиночества. Взгляд светло-голубых глаз изучает рекламную наклейку, и кустистые брови нахмурены. Пальто, старое и потертое складками очерчивает сутулые плечи и расходится, открывая взору простые черные брюки. У ног – портфель.
«Следующая станция: Парк культуры»


Теперь это мальчик. Ему года три. Рядом бабушка, суетится, что-то говорит ребенку, но тот не обращает внимания, вертится, пристально вглядывается в окружающих людей – ищет кого-то?
У мальчишки светлые, почти белые волосы и огромные зеленые глаза – яркие, словно два изумруда. У него смешные ямочки на щеках, когда он улыбается – они ложатся на бумагу, на следующий лист двумя точками. И несколькими слабыми штрихами – тени от растрепанных волос. Куртку, с расстегнутой верхней пуговицей. Позу, ребенка – напряженную – одно мгновение, но этого хватает, чтобы запомнить, как смялась тонкая пестрая ткань, как пальцы сжались на поручне, как легли тени на коленку в синих джинсах.
Рывок вперед – машинист излишне резко тормозит, а затем останавливается. Подросток с карандашом в руках, морщится и отрывается от своего занятия.
И снова взгляд той же женщины. Она делает шаг вперед, она хочет подойти ближе и, наверное, посмотреть через плечо.
Не важно.


Их двое. Не успели зайти, как тут же, она положила голову на его плечо. На её губах улыбка и карандаш скользит, скользит по бумаге, очерчивая красивые губы, чуть открывая их. Карандаш пляшет на бумаге свою пляску, свой танец, ритм которому задает стук колес и гул вокруг. В кармане звенит телефон, но подросток не обращает внимания, увлеченно лаская волосы молодой девушки. Это мама звонит. Ничего, не страшно – он ведь уже едет домой, а отрываться сейчас нельзя. Никак нельзя, потому что рисунок будет не закончен.
И карандаш порхает над парой молодых челов, карандаш копирует их на бумаге, похоже, так что любой, увидевший рисунок легко разглядит там именно того, кого хотел нарисовать хозяин карандаша и блокнота с белыми разлинованными страницами.
Точка, линия, штрих. Линия. Линия-линия. Штрих и короткий почти мазок грифелем – тень. Его рука. Капли. Черным, сделать темнее, и блики. Обязательно блики.
За спиной сдавленный вскрик.
Рыжий подросток с карими глазами, мгновенно наливающимися красным не оборачивается, он заканчивает рисунок, а женщина, которая все-таки решилась подойти к нему и спросить где учится молодой человек, прикрывает рот рукой и смотрит на то, что создает юный художник.
На кровь, стекающую по пальцам парня, что обнимает девушку со страшной улыбкой, написанной на лице ножом. На волосы, растрепанные по плечам, на порванный в нескольких местах плащ и рваную рану на шее. На мертвых людей, которые спокойно едут в вагоне метро.
Женщине становится страшно, но она не двигается.
Подросток оборачивается и смотрит на неё. Спокойно, сосредоточенно, но словно зная все, о чем она думает, о чем её мысли и чувства. Он улыбается – ободряюще и листает блокнот назад, открывая взору нежданного свидетеля и теперь уже зрителя другие смерти. Перед глазами калейдоскоп ужаса, парализующего своей реалистичностью.
Женщина может только шептать беззвучно вопрос: «Зачем?», а подросток, захлопывая блокнот в цветной обложке, обходит её и успевает протиснуться в закрывающуюся дверь.
«Следующая станция: Юго-Западная.»
Женщина падает на колени и её рвет желчью.


Свет вспыхивает в ванной, и зеркало отражает спутанные волосы мышиного цвета. Вода освежает, но никак не может стереть из памяти картины, что нарисовал подросток в метро. Она уже жалеет, что подошла к нему, она не может избавиться от страшного взгляда, который кинул ей на прощание старик из блокнота. У него, по крайней мере, были глаза.
Сын зовет её, что-то говорит, но она не слушает его. Словно оглохла. В ушах шум поезда метро и голос диктора, отсчитывающего станции.
Переодеться не сложно, но отчего-то страшно. Она не видела себя на рисунках, но прекрасно узнала – и теперь запомнила – всех, кто ехал вместе с ней. Кто вышел раньше, кто остался сидеть.
Все-таки переодеться. Мольберт стоит около окна и на белом холсте незаконченная картина – она рисовала сына в качестве подарка ему же. Она придумала ему антураж и сделала из него гусара. Красные пятна формы ассоциируются теперь с кровью. Так не может быть.
Но очки в руках старика, нарисованные простым карандашом кажутся более реальными, нежели масляные мазки цветов в руках её сына.
Из забытья выводит спокойный и тренированный голос ведущего очередной программы, которые стали так модны в последние годы. Программа о смертях в городе – как будто и так жизнь праздник.
«Чудовищная авария унесла жизни сразу троих человек, среди которых молодая девушка, и двое мужчин…»
С экрана порванный клетчатый шарф и мертвое лицо, обезображенное огнем. Но она узнает.
Крик поселяется где-то в глубине и старается вырваться наружу, но никак не может. Она оседает на пол, не сводя взгляда с экрана телевизора.
«Еще одно происшествие потрясло сегодня наших корреспондентов. На станции «Парк культуры» пожилой мужчина прыгнул под проходящий поезд метро, в результате чего движение на Сокольнической линии было остановлено на…»
Они не показывают останков, но очки, дужка которых примотана скотчем, а еще, для крепости проволокой так и лежит между рельсами.
Крик оборачивается глухим стоном, смотреть дальше она не в состоянии и совершенно не понятно – что было раньше – мальчик с рыжими волосами и страшным взглядом или смерти. Он мог увидеть и нарисовать.
Всех методично?
Сын теребит её, пытается поднять, но она плачет и кричит. Кричит и плачет, она отталкивает его и шепчет о карем взгляде и карандаше. Она шепчет о блокноте и о том, что он все это нарисовал.
«Только что нам сообщили, что с девятого этажа четырнадцатиэтажного дома упал ребенок четырех лет. Медики констатировали мгновенную смерть…»
Выхода нет и она понимает, что начинается истерика. Она знает тайну и ужас этого знания застилает глаза, она не может видеть ничего вокруг, и глохнет – все будто в тумане. А сын кричит в трубку адрес – вызывает скорую? Зачем?
Они не успеют.


Дорога мягко ложится под ноги, и руки сами тянутся достать из рюкзака за спиной блокнот и карандаш. Вокруг столько всего, что можно нарисовать. Главное – если начал, закончить рисунок, ни в коем случае не останавливаться. Солнце скользит между веток, слепит глаза, а впереди виднеются три высотки, в одной из которых он живет.
Нельзя опаздывать, он обещал быть вовремя. Мама сказала, что сегодня будет смотр. К ним в гости приедет важный маг, и он точно скажет, какая судьба ждет молодого чуда дальше. Но на самом деле, ему это не интересно.
Мама будет сердиться, если он опоздает.


Закатное солнце рассказывает подоконнику, что оно видело за день. На столе интересные блики от лампы – от её полированной поверхности и стройной ножки, что позволяет направить свет в любую сторону. Иногда он так балуется – смотрит, как будет ложиться тень, если посветить снизу. Или сверху.
В соседней комнате разговор. Он слушает в пол уха, но прекрасно понимает, о чем речь. Точнее о ком.
Крепкий рыжеволосый мужчина с аккуратной рыцарской бородкой говорит его матери, что ждет её сына. Её единственного сына Он огорчает её, потому что подросток очень слабый маг, да и воином он сумеет стать вряд ли. В Ордене много воинов, и возможно, еще все исправится. Но быть может, и призвание её сына совсем в другом.
На белые листы, подкрашенные в алый заходящим солнцем, ложится портрет.
Светлые волосы – он помнил они русого цвета. Тонкие стильные очки и тонкие губы. Широко раскрытые глаза и пальцы, намертво вцепившиеся в простую сумочку цвета слоновой кости.
Рисовать по памяти ему пока сложно – гораздо проще, когда модель перед глазами.
А мать в соседней комнате пытается предположить к чему есть предрасположенность у любимого ребенка, ведь он единственный мужчина в семье. Сестры не в счет, а отец когда-то давно погиб. Ведь чуду в четырнадцать лет уже надо определиться. Школа это хорошо, но специализация тоже важна, а ему ничего не интересно. Капитан гвардии успокаивает её, предлагая не очень волноваться.
На бумаге постепенно появляются подробности. Обычный халат, который носят, наверное, все человские женщины, тапочки, домашние мягкие. Один упал чуть дальше, чем другой. И тень от него.
Неестественный поворот головы, выпирающий позвонок…
Ласковый голос матери из-за спины: «Что ты делаешь, Клаус?»
И улыбка, предназначенная только ей: «Рисую, мама.»

Март 2008

@темы: Тайный Город: конкурсы

---

Домовой

Original

Домовой

Домовой

Эта панельная девятиэтажка ничем не отличалась от сотен и тысяч других таких же типичных и угрюмых коробок из бетона и стекла. Маринка вместе с родителями переехала сюда месяц назад, и не раз уже говорила, что не очень-то рада вынужденному переезду. Но как же! Новая квартира, потом ремонт и родители – такие счастливые, словно вновь помолодевшие… А потом бесконечные визиты знакомых и родственников. Ахи и охи тетушек, бабушек, просто чужих для Маринки людей и ни минуты покоя. В её комнату мама постоянно уходила секретничать вместе с подругами, пока в зале веселились остальные гости, а на кухне отец пыхтел сигаретами через мундштук.
- Скучно. – сама себе сказала Маринка и встала с постели. Привычно поправила складки, образовавшиеся на покрывале и подошла к окну. Осенний промозглый ветер гнал по асфальту сухие листья и Маринка на мгновение ощутила себя одним из этих листьев – никому не нужных и уже отживших свое.
Затем рассмеялась, посмотрев на себя в зеркало. Покрутилась, изображая какую-то актрису и замерла в соблазнительной позе.
Сердце кольнуло нехорошим предчувствием. Маринка внимательно изучила свое отражение. Резко развернулась, поймав краем глаза движение за спиной. Снова застыла, теперь внимательно всматриваясь в темный коридор.
В мысли прокрался тихий шепот – и свой и не свой – убеждающий, настаивающий проверить замок на двери. Закрыться, спрятаться
Маринка почувствовала бегущие по позвоночнику холодные мурашки и рассмеялась. Натужно, а затем более искренне. Детский сад, ну в самом деле.
Маринка помнила, что родители закрывали дверь за собой, еще слышала звон металлических ключей…
- Закрой двери! – шепот скользнул по уху, и Маринка подпрыгнула на месте от испуга, развернулась, закрутилась, судорожно вздохнула. Шагнула к прихожей. Широко распахнув глаза Маринка огляделась, наверное в сотый раз и в этот момент время словно остановилось.
Медленно-медленно открылась дверь – она должна была быть запертой – так же медленно в квартире оказались совершенно незнакомые темные фигуры. И Маринка не могла двинуться, хотя очень четко видела направленный на неё черный провал. А потом вспышка, и боль-боль-боль.
Она ойкнула, оседая на пол, прижимая к животу руки, смотря как сквозь пальцы медленно, размеренными толчками течет что-то красное, странно похожее на вишневое варенье. Вязкое, густое, остро пахучее металлом. Последняя мысль Маринки была удивительно ясной, словно черными буквами напечатанной на белом мареве: «Я умираю?»…



А потом была больница. Белые стены и белый потолок. Осунувшаяся мать, сидящая рядом с больничной постелью, держащая её за руку и кормящая Маринку с ложечки. Были капельницы и уколы, сухие диагнозы, которые ставили ей высокие врачи в зеленых халатах. Были страшные процедуры, когда врачи снимали повязку и смотрели что-то там в ране. Были бессонные ночи, наполненные болью, и долгие разговоры с мужчинами в форме, которые скрупулезно записывали все слова, которых им все время было почему-то мало.
Маринка не запоминала дни – они текли вяло и однообразно, лишь изредка радуя визитами знакомых – её знакомых, а не родительских – и друзей. За время, которое она провела в больнице, у неё в палате перебывали, наверное, все одноклассники. Кто-то притаскивал с собой горы фруктов, кто-то исподтишка клал в тумбочку шоколадки и все это отбирали врачи. Слова «строгая диета» уже набили Маринке оскомину, когда мать заставляла её заучить это.
День выписки подкрался неожиданно. Точнее, известие о том, что Маринку отпустят домой в начале следующего месяца. Календарь подсказал, что это произойдет через пять, максимум семь дней. С той минуты во снах Маринки прочно поселился кошмар.
Снотворное она вытребовала себе уже во второй день, но черное дуло пистолета и кровь, сочащаяся сквозь пальцы не желали покидать мысли.
Когда ранним утром мать прилетела словно на крыльях и притащила с собой ворох одежды, Маринка устроила самую настоящую истерику. Как полагается, с криками, попыткой убежать в туалет и слезами. Медсестра, успевшая за время нахождения Маринки в больнице изучить все её вены, причем не только на руках, но и на щиколотках, ловко и быстро вколола Маринке успокоительное и помогла родителям провести подростка к выходу, где ждало ярко-желтое такси.



- Ну чего, ты? – удивлялась по дороге мать, а отец поглаживал по голове, прямо как ребенка. – Ну, чего ты? Их уже поймали, и мы замки новые поставили, никто теперь не проберется. А еще всем подъездом решили новые двери поставить, и консьержа нанять. Все хорошо, Марина, все хорошо.
Маринка всхлипывала всю дорогу, от больницы до дома, а ступив на асфальт, перед металлической дверью подъезда, почему-то успокоилась. И даже на третий этаж, не смотря на слабость, поднялась сама. Пешком, не на лифте.
Зайдя в квартиру остановилась у самого порога, изумленно смотря себе под ноги.
- Мы положили линолеум, - видя нахмуренные брови Маринки пояснила мать и тут же упорхнула на кухню – разогревать праздничный обед. По-прежнему диетический.
В комнате, в её комнате ничего не поменялось – даже тетрадь, раскрытая для домашнего задания лежала на том же месте. И учебник. И карандаш, скользнувший под альбом для рисования. Пейзаж за окном только стал другим – пушистый, свежий снег облепил ветки деревьев и укрыл все, на что хватало беглого взгляда.
- Пойдем кушать, - в комнату заглянул отец, и, заметив, что Маринка так и не разделась, помог снять шубу и теплую кофту. Взял за руку и провел на кухню.
За столом говорили о всяком. О родственниках, о том, что Новый Год уже очень скоро и что обязательно нужно наверстать упущенное в учебе. И пусть еще не так страшно, но следующий год выпускной, а поступить будет трудно. Маринка со всем соглашалась, а потом вспомнив что-то, внимательно посмотрела на родителей:
- А вы ничего странного не замечали здесь?
- О чем ты? – мать отвлеклась от нарезания торта – диетического – и даже села от удивления.
- О голосах, о чувстве таком странном… - Маринка набрала в легкие побольше воздуха, намереваясь продолжить описание, а потом резко выдохнула, осознав всю тщетность этого. – Не важно, забудьте.
- Не замечали, - рассмеялся отец, а затем несколько задумчиво добавил – только вещи иногда пропадают, но потом находятся. Почти всегда.
- Ой, да брось ребенку голову морочить, - перебила его мать, - вещи ты же сам и раскидываешь…
Маринка кивнула, задумавшись о чем-то своем уже не слушая родителей, а потом и вовсе ушла с кухни. Она чувствовала себя неимоверно уставшей.
Кровать стала непривычной. Слишком мягкой и пахнущей свежестью, вместо въедающегося в простыни больничного запаха. Ей подумалось, что она не сумеет заснуть, но как только голова коснулась подушки, Маринка ощутила необыкновенное спокойствие и почти сразу провалилась в сон.
Ей снился чужой шепот, просивший проверить дверь.



Утро скользнуло в окно солнечным зайчиком, и Маринка резко села от непривычного ощущения. Она дома.
Краски жизни, которые стерла боль и санитарный быт больницы, стали возвращаться. Жутко хотелось есть. И отчего-то узнать последние школьные новости – одноклассники в последнюю неделю перед выпиской не заходили.
- Мама! – позвала Маринка, опуская ноги в пушистые тапочки, - Папа! – встала с постели и прошла в коридор. Замерла на мгновение, шагнула к двери и толкнула её. Дверь не двинулась с места – хорошо. Закрыто.
- Мама? – ответа на первый призыв она так и не дождалась, и в мысли закралось подозрение, что она одна дома.
На кухне лежала записка. Ровный почерк матери, несколько слов: «Мы на работе, отдыхай, в холодильнике еда, если что – звони. Целуем, родители.»
Маринка села на стул, бездумно смотря на записку. А затем, не сдержавшись, закричала. Громко и пронзительно, так что стекла протестующее зазвенели:
- Я не хочу!
Горло свело страхом и подступающим рыданием.
- Как вы могли оставить меня одну? – пальцы задрожали, смяли разлинованный листок, - Я опять одна…
Ощущение чужого присутствия рядом пробежалось по позвоночнику и разлилось по спине омерзительными мурашками. Вскочить, бежать, спрятаться!
Шепот над ухом, такой ощутимый, что волосы чуть зашевелились от чужого дыхания:
- Ты не одна.
Она не выдержала. Побежала в свою комнату и тут же закрыла за собой дверь.
- Не бойся! – снова шепот. Теперь в стороне, не так близко, но в комнате. Маринка выскочила обратно в коридор, огляделась, ловя любое движение рядом, и заскочила в ванную.
- Кто ты? Кто здесь? – голос дрожал от страха. Сдернув с крючка полотенца, Маринка закуталась в него, забилась в угол, обводя небольшое помещение взглядом. Она не видела никого. И ничего.
- Я не причиню вреда. – шепот. Нет, теперь не шепот, просто тихий голос.
- Кто ты? – слезы разом хлынули из глаз. Никому бы и никогда не призналась бы она, что может вот так вот позорно разреветься от страха. Но сейчас ей было все равно, потому что липкая паутина ужаса охватывала мысли, сковывала, не давала вдохнуть, как следует.
- Я могу показаться тебе? – голос спрашивал её разрешения. Маринка зажмурилась, спрятала лицо в ладонях, а потом тихо-тихо прошептала:
- Уходи.
Выйти из ванной она решилась только спустя час. Включила телевизор на полную громкость, забралась на диван с ногами и укуталась в теплый плед. Старалась забыть о голосе, убедить себя, что все ей просто послышалось, но получалось не очень хорошо.
Когда за окном начало темнеть и стало нужно включить свет, она не выдержала и громко, перекрикивая диктора, спросила:
- Кто ты?
Ответом была тишина. И когда Маринка уже было порадовалась – а может и огорчилась, потому что любопытство проснулось в полную силу – что ответа нет, около телевизора возникла смутная тень. И тот же голос спросил:
- Я могу показаться?
Маринка задрожала – снова слышать этот бесплотный голос было страшно, но кивнула. А потом подтвердила:
- Да.
Тень сгустилась, уплотнилась и оставила на своем месте невысокую фигуру в потертых джинсах и простой рубашке.
Мальчишка. Подросток. Маринка застыла, рассматривая странного гостя.
Обычный, несколько тощий. Темные волосы, слегка курносый нос, внимательный зеленый взгляд. Мимо такого она прошла бы в школе и не заметила, потому что он такой же, как и все.
- Ты кто? – теперь в её голосе не было ни капли страха – только бездна любопытства. – Ты привидение? Призрак?
- Нет, - подросток покачал головой и внезапно широко улыбнулся, - Я – домовой.



Чашка с чаем приятно грела руки, а вчерашний торт оказался как нельзя кстати. Маринка, оставив плед в гостиной, сидела на стуле напротив необычного гостя – домовой, только подумать! – и пыталась понять, ответ на какой вопрос ей сейчас интереснее всего.
- Как тебя зовут? – наконец, нашлась она.
- Алексей. Но можно Лёша. – подросток отхлебнул чай и довольно зажмурился.
- Ты можешь пить? – не сдержала удивления Маринка.
- Могу, и есть. А ты не знаешь, что раньше домового считалось за правило кормить? – вскинул бровь Лёша, и словно подтверждая свои слова, откусил кусочек торта. – Вкусно!
- Еще бы, - согласилась Маринка, раздумывая над следующим вопросом, а потом сдалась, - Расскажи о себе?
Домовой по имени Алексей внимательно посмотрел на Маринку. Пожал плечами:
- Даже не знаю что рассказать. Понимаешь, я очень редко с кем-то разговариваю… Я присматриваю за этим домом и жильцами в нем. Могу быть везде. И немножко знаю что будет.
- Ты тогда…
- Хотел предупредить, - кивнул домовой и внезапно начал таять прямо на глазах у Маринки. – Твои родители возвращаются.
- Ты уходишь? – отчего-то стало обидно. Ведь только что познакомились.
- Я еще вернусь, если ты хочешь, - пообещал Лёша и совсем исчез.
- Хочу, - вслед ему вздохнула Маринка и вздрогнула, услышав звонок в дверь. А потом пошла открывать.



- А те, на втором?
- Там семья большая, но они мне не нравятся, шумные очень. А когда ссориться начинают - у меня вообще голова раскалывается.
Они сидели на ковре в гостиной и продолжали начатый вчера чай. То есть чай, разумеется, был новый, да и торт вчера Маринка с родителями доела, но сегодня снова был чай, а поэтому можно было считать, что чаепитие продолжалось.
- А женщина, что все время одевается странно? Я её иногда вечером в лифте встречаю.
- Она, кстати, гадалка. – Лёша помешал сахар в чашке, - Она меня может хорошо видеть и чувствует всегда, когда я рядом. С ней интересно, но не всегда… Она немного не в себе. Все время вспоминает своего сына. Иногда путает со мной.
- А что с ним? – Маринка взяла с тарелки последнее печенье и подумала, что надо бы принести еще, но вставать было очень лениво.
- Он погиб у неё на войне какой-то еще лет семь назад. Она после этого сюда и переехала.
- А ты только этого дома домовой?
- Да. Тут квартир много, дом длинный, хороший...
- А тебя все могут видеть? – Маринка не дождалась окончания фразы, но вопрос возник внезапно и она боялась его забыть.
- Нет, не все – Лёша улыбнулся, - и не везде. Не во всех квартирах в смысле. В пустых квартирах я только слушать и смотреть могу. А вот сказать или показаться – меня просто не услышат. А там где эмоций много, особенно плохих, там могу даже предметы трогать, перемещать, себе забирать…
- А у нас? Подожди только… - она вскочила на ноги и сходила на кухню, за второй порцией печенья. Вернулась и села на ковер, поджав под себя ноги. – Так как у нас?
- У вас раньше мог говорить и то, с трудом, а потом, когда ты в больницу попала твои родители так волновались, что я теперь даже предметы двигать могу.
- И много таких квартир здесь?
- Не очень. В основном, конечно могу показываться… Или по мелочи жизнь менять. Хотя… - Алексей задумался, а потом чуть помотал головой, - Не важно. В общем, таких мест немного. И не везде я хочу появляться.
- А ты все про всех знаешь?
- Почти. – домовой взял сразу два печенья и отправил в рот. Прикрыл глаза, наслаждаясь едой.
- А там наверху новый жилец, он вместе с нами въезжал, я помню. Кто он?
Лёша вздрогнул. Едва заметно, и смутился.
- Он недавно в город вообще приехал. Из столицы. Большой начальник, или что-то вроде. В его квартире просто такое место, что там даже эмоций не надо, чтобы я все мог.
- Ты его не пугал? – внезапно поинтересовалась Маринка, - Ведь это так интересно – побыть полтергейстом!
- Нет, - домовой посмотрел в окно на падающий с неба снег, - И не хочу. Он… особенный, что ли. Его не испугаешь. Он сам, кого хочешь…
Маринка чуть склонила голову и потянулась к трубке зазвонившего телефона.
Пока она разговаривала с матерью, дотошно выспрашивающей как дела, и принимает ли она нужные лекарства, Лёша успел допить чай и, чуть наморщив лоб, попытаться понять, что происходит на молчащем экране. Затем придвинулся к работающему телевизору ближе и внимательно посмотрев, на нужные кнопки, прибавил звук. Маринка от неожиданности забыла ответить матери на последний вопрос. А домовой обернулся и подмигнул.
В дверь постучали.
Маринка вздрогнула и закончила разговор.
Снова постучали.
- Кто там? – тихо, почти шепотом спросила Маринка у Лёши. Тот пожал плечами:
- Кажется, это твои друзья.
- Опять нам мешают… - она закусила губу, некоторое время раздумывая, открывать или нет, потом решила, - Приходи завтра.
- Приду.




Неделя пролетела быстро и очень незаметно. Маринке еще не разрешали самой гулять, и до выхода в школу оставалось около двух недель, поэтому дни напролет она проводила вместе с домовым. Она засыпала Лешу вопросами, на которые он отвечал иногда неохотно, а иногда – видимо она находила именно нужный вопрос – мог часами что-то рассказывать.
Верить на самом деле было трудно, даже при том, что живое доказательство существования всякой чертовщины сидело напротив и прихлебывало из широкой папиной чашки обжигающий чай. Обязательно с двумя ложками сахара.
- Подожди, ты же сказал, что не родился здесь, а теперь говоришь, что появился вместе с домом… - Маринка чуть склонила голову на бок, внимательно смотря на Лешу. Домовой пожал плечами:
- Правильно, я появился здесь тогда, когда появился дом. Когда строители поставили последнюю плиту. Но родился я не здесь… - Леша нахмурился, понимая, что долгого объяснения не избежать и со вздохом отставил чашку, - Домовые рождаются когда в одном месте много людей верят в них. Или в него. Но живем мы долго, и поэтому, когда наши дома или деревни сносят, мы переселяемся. Выбираем что-нибудь уютное и…
- А в других домах, выходит, тоже есть домовые?
- Тоже есть. – кивнул Леша и вернулся к чаю. – Но не везде.
Маринка некоторое время молчала. Потом встала, прошлась по комнате и внезапно обернулась:
- А почему ты такой?
- Какой? – домовой моргнул и на мгновение его очертания расплылись.
- Так выглядишь, так одет… - она кивнула на футболку, простую молодежную, даже с какой-то надписью.
- Хм… Почему так выгляжу? – Леша задумался. – Одежду я беру себе у тех, кому она не нужна. Там, в третьем подъезде есть парень. У него родители очень богатые, он вещи не считает. Вот у него я и беру.
- То есть воруешь? – улыбнулась Маринка.
- Получается да, - спокойно согласился Леша. – А внешность такая, потому что я такой и есть… Не знаю. Сначала я маленьким был. Ну, не совсем конечно, но выглядел младше, а теперь вырос.
- А брать одежду легко чужую?
- Иногда, и в некоторых квартирах – да. Там и беру. А иногда стараюсь отдавать. Правда не одежду… - Леша внезапно смутился, - Продукты. Там семья совсем плохая… В смысле денег немного… Вот им иногда что-то и подсовываю. Я же заботиться должен о вас, людях. И за домом присматривать.
- А кому должен? – Маринка села на диван, и положила голову на сжатые кулачки.
- Вам, людям. Сам себе. – серьезно, без тени улыбки ответил Леша. Потом встрепенулся, - Я пока пойду.
- Куда?
- Там просто… просто хочу посмотреть на кое-кого. – домовой вскочил с пола и взглядом отправил кружку с остатками чая на кухню. – Скоро вернусь.
- Меня вечером не будет, - вдогонку предупредила Маринка.
Она до самого прихода родителей пролежала на диване, все думая и думая. За то время, что она провела с Лешей она узнала о своих соседях больше, чем могла бы наверное узнать за год или два. Она словно знакомилась с каждым из них по описаниям Леши.
Вот прямо над ними жил пожилой филолог, который мечтал написать и издать собственную книгу, но все никак не мог придумать название. А без этого не мог начать историю.
А этажом ниже ссорилась и мирилась молодая пара. Они получили квартиру в подарок на свадьбу и уже полгода делали ремонт – не могли договориться, где какие будут обои. Леша любил за ними наблюдать, а потом пересказывал в лицах содержание очередной ссоры. Как они мирились, он старательно умалчивал, но Маринка чай не маленькая, сама догадывается.
А еще в их подъезде жили несколько семей с маленькими детьми, и они дружили между собой. Еще старая женщина, которая до безумия любила своего кота и всячески его баловала.
Ну, и ко всему прочему, тремя этажами выше, в просторной трехкомнатной квартире иногда появлялся новый жилец, въехавший почти в тоже время, что и Маринка с родителями. О нем, что Леша, что сама Маринка знали очень мало. Молодой – хотя относительно – для школьницы тридцать лет, это уже старость, а для Леши – это только молодость начинается. Красивый: с ним Маринка встретилась как-то в лифте и потом еще долго вспоминала подтянутую фигуру, волевое лицо и светлые короткие волосы. Преуспевающий топ-менеджер, как теперь принято говорить, из столицы. Как понял Леша из подслушанных разговоров этого жильца с кем-то по телефону, тот приехал «ставить на ноги» только что купленное головным офисом предприятие. Пока что убыточное, но обещающее хорошие прибыли.
Все эти люди и еще несколько десятков других стали для Маринки своего рода семьей. Она наблюдала за их жизнь глазами домового, узнавала последние новости, и ей стало совсем не интересно, что происходит вокруг. Новая игра захватила её целиком.
- Ты уже кушала? – мать подошла совсем незаметно и Маринка вздрогнула, услышав рядом голос.
- Нет, я с вами буду…
И в этот момент она почувствовала как кто-то настойчиво, но незаметно для матери тянет её за рукав. Раздумывать долго она не стала – нырнула с свою комнату и удивленно посмотрела на Лешу, что появился перед ней лишь призрачной тенью.
- Кошатнице плохо! – его шепот, как показалось Маринке был громче крика. – Вызови скорую – у неё нет телефона!
- Как я могу вызвать скорую? Мне же не поверят! И что я скажу родителям? Как объясню?
- Хорошо, - Леша появился полностью и метнулся к телефону в коридоре, - Отвлеки их, я сам!
- Марина? – удивленный голос матери, и шаги в коридоре заставили Маринку действовать быстро. Она кинулась к ней:
- Да, я тут. Ужин уже есть? – она говорила нарочито громко, слыша, как в коридоре Леша что-то тихо и быстро шепчет в трубку.
- Уже ужин подавай! – рассмеялся отец, шурша газетой, - Ишь какая прыткая, а сама весь день чем занималась?
- Ну… - Маринка сделала вид, что задумалась и села на стул. Сердце колотилось как бешенное, так и норовя выскочить из груди. Она даже не знала, по какому поводу больше волнуется – что вот там наверху женщина, любящая своего кота, возможно, умирает, или же что вдруг и неожиданно родители увидят домового. А если увидят – как она им все объяснит?



С третьего этажа было все отлично видно. И как врачи забегали в подъезд, и как они выносили Кошатницу на носилках, а вслед за ней выбежал роскошный рыжий кот. И как машина, оглашая округу истошным воем, вывернула на дорогу и помчалась к больнице.
Родители стояли рядом и тоже смотрели. А потом раздался звонок в дверь. Отец первый пошел открывать: Маринка услышала знакомый голос и кинулась в коридор, но опоздала. Отец щелкнул замком и обернулся. На его руках, как то излишне доверчиво прижимаясь к груди сидел тот самый роскошный кот.
- Что это? – ахнула мать. Маринка прикрыла рот рукой, силясь не смеяться. А отец виновато улыбнулся:
- Тут парень какой-то принес, попросил подержать у себя, пока женщина не вернется. Сказал, что сам взял бы, но только у него аллергия на кошек…
- Ох ты ж… - покачала головой мать, но тем не менее кивнула, - Хорошо, подержим… Только надо, наверное там наверху забрать его миски и всякое там…
- И проверить закрыто ли, - добавила Маринка, надевая тапочки и вылетая за дверь.
Леша ждал её на лестничной площадке, рядом с квартирой Кошатницы. Поманил за собой в полутемный коридор.
Хозяйка кота жила прямо над Маринкиной семьей. Ну, не совсем прямо – через три этажа – но расположение комнат было очень знакомо. Остро пахло лекарствами и какой-то сдобой. На кухне обнаружился свежий румяный пирог, который Маринка не долго думая, укутала в салфетки и положила в холодильник, и на полу две миски с кошачьим кормом. В одной были кусочки, уже порядком растерявшие аппетитный, как в рекламе, вид. А в другом россыпь сухих шариков. В настенном шкафчике домовой нащупал коробку с кормом и протянул ей. Потом скользнул обратно в коридор и вытащил из туалета кошачий лоток.
- Двери я закрою, как только ты все отнесешь. А то мало ли… - домовой быстро поднял с пола миски и кинул в раковину одну из них. Со второй ссыпал корм в коробку.
- А что с ней случилось? – теперь, когда все разрешилось, и бедную женщину забрали врачи, Маринка позволила проявиться извечному любопытству.
- Готовила пирог – должен был приехать из Самары её какой-то дальний родственник – то ли внучатый племянник, горячо любимый, то ли еще кто. А тут принесли телеграмму, что он не приедет, потому что у него там возникли проблемы в учебе. Вот она и разволновалась. Тут же сердце схватило. Так бывает. – домовой еще раз оглядел кухню, а потом вдруг спохватился и сбегал в комнату. Принес еще и корзину для кота с мягкой подушкой.
- Теперь все? – Маринка вздохнула, оглядывая все котовское имущество и тоном, не допускающим возражений, добавила, - Ты мне поможешь все это донести. Родителям ты уже показывался.
Леша кивнул и поднял на руки лоток и корзину.



Было странно закрывать чужую дверь на ключ. Но именно это Маринка сейчас и делала. Замок был упрямым, таким же старым как хозяйка, и, отчаявшись его правильно закрыть, она снова раскрыла дверь.
- Сейчас помогу, - домовой проскользнул в проем, и поставив лоток на пол, начал колдовать над замком.
- Добрый вечер.
Маринка, заглядывающая в коридор, услышала голос позади себя, и резко развернулась. Мужчина, уже покинувший кабину лифта, смерил её слегка удивленным взглядом и направился к своей двери.
- Вот, все должно закры… - Леша запнулся, замирая в дверном проеме. Он не сводил взгляда с того самого столичного топ-менеджера.
- Ты идешь? – не выдержала Маринка, подтягивая дверь к себе и заставляя домового шагнуть на лестничную площадку. Мужчина обернулся на её голос, и теперь взгляд серых глаз достался Леше. Равнодушно скользнул по брюкам, футболке, и на несколько мгновений задержался на лице. А затем столичный гость вернулся к открываемому замку. Несколько поворотов ключа, щелчок и он скрылся за дверью. Маринка тем временем сумела справиться с запором квартиры Кошатницы и вскинула бровь, глядя на по-прежнему не двигающегося домового.
- Ну, ты идешь? – она потянула Лешу за рукав. Он встрепенулся и пробормотав:
- Он меня видел! – ринулся вниз по лестнице. Маринка устремилась за ним.
- Ну, видел, ну и что?
- А я, как дурак, стоял с этими штуками…
- Стой! – Маринка тронула домового за плечо. Леша замер и оглянулся, - Что?
- Я не понимаю, почему ты так из-за этого волнуешься? Он же не догадается ни о чем!
- Не важно, - и снова вниз по ступеням.
Не сумев понять поведения своего друга – за то время, что они провели вместе, Маринка уже стала считать домового другом – она решила обидеться. Не сильно и ненадолго… Но на этот вечер точно. Надо же! Что-то скрывает…
Лоток и корзинка стояли у порога к тому моменту, как она спустилась вниз. Пожав плечами и укрепившись в своем намерении, Маринка носком ноги открыла дверь и зашла в коридор:
- Принимайте груз!



Кот прошелся по подоконнику и аккуратно сел у самой стены, обвив лапы пушистым хвостом. Его умение шагать бесшумно и оказываться рядом совершенно неожиданно, завораживало Маринку. Кот напоминал ей домового, на которого она со вчерашнего дня ходила обиженная.
Когда Леша появился в её комнате, Маринка сделал вид, что не замечает его. Игнорировала, как могла. Тот пожал плечами и ушел в гостиную. Включил телевизор и не отходил от экрана ни на минуту.
Работа над домашними заданиями, которых за время её пребывания в больнице, да и после, накопилось немало, попытки самостоятельно понять что-то в новом материале, утомили Маринку. Она то и дело порывалась позвать домового, предложить ему чай, но вовремя вспоминала, что обижена на него.
И все-таки, ей было совершенно непонятно его вчерашнее поведение. Можно подумать, что Лешу подменили, и на лестнице вместе с ней находилась влюбленная одноклассница. Маринка вздохнула и снова начала грызть гранит науки.
Когда пришли родители, она уже спала. Лицом на учебнике и удобно подложив ладонь под щеку. Кот, которого, кстати, звали Бароном, развалился на тетрадях. Мать осторожно разбудила её, предложила лечь на постель, мимоходом поинтересовавшись, выпила ли Маринка лекарство. Спросонок Маринка чуть было не спросила, а здесь ли Леша, но вовремя спохватилась. Перелегла на постель и, укутавшись в одеяло, и снова закрыла глаза.
Ей снилось, что она пьет чай с домовым и все пытается у него узнать, а как там, в квартире у того столичного гостя. А Леша отпирается, но потом нехотя рассказывает о том, что в спальне есть целых две тумбочки. Наутро Маринка сон не помнила.



Через два дня они помирились. Как-то тихо и незаметно. Просто Леша в очередной раз появился в её спальне, а она поздоровалась. После этого было бы странно продолжать дуться. Да и приветствие вышло совершенно искренним и радостным.
- Как дела у той парочки? – чашка чая снова грела ладони, а печенье заняло свое место в неглубокой тарелке с рисунком птиц. Смотря на эту тарелку, Маринка вспоминала детство – когда ей было семь, эту тарелку подарили ей бабушка и дедушка. С того момента прошло уже более восьми лет, бабушка покинула этот мир, а дедушка жил один в деревне недалеко от города. Раз в месяц Маринка с родителями ездила к нему в гости. Добираться приходилось целых два часа. Сначала на электричке, среди дачников, везущих с собой рассаду или какие-то лопаты и грабли. Потом на автобусе – автобус был трясущимся, разбитым и тарахтел как трактор.
- Они снова поругались сегодня. Прямо с утра! – глаза Леши заблестели от смеха, - Ты представляешь, он, лежа в постели, стал рассуждать, что хочет покрасить окна в серый цвет. Такой, заешь, серебристый. А она возразила, что раз уж красить окна, то это должен быть бежевый… И такое началось!
Маринка заливисто смеялась, слушая это представление одного актера, и в то же время никак не могла вырваться из пут воспоминаний о дедушке. Вспоминался его взгляд, всегда такой добрый и грустный. Его рассказы про войну, и про то, как они с бабушкой познакомились.
- Ты здесь? – домовой помахал рукой перед лицом Маринки, и она вернулась в реальность.
- Здесь… Просто дедушка вспоминался…
Леша задумался на некоторое мгновение, глаза его затуманились. А потом он очень внимательно и серьезно посмотрел на Маринку.
- Он любит тебя. И всегда любил. И Алину свою любил. Пожелай ему счастья.
Маринка замерла. Потом кивнула и, встав, подошла к окну.
- Откуда ты это знаешь?
- Не важно.
Домовой покачал головой и тоже встал с пола, отставив в сторону чашку:
- Мне пора. – и он растворился в полутьме сумерек, что опустились в комнату.
А вечером Маринка узнала, что дедушка умер.



Похороны проходили тихо и спокойно. Собрались все деревенские жители, проводили Михаила Сергеевича – так звали Маринкиного дедушку – в последний путь. Опустили простой, но добротно сделанный деревянный гроб в заранее выкопанную в мерзлой земле яму. Поставили сверху крест с табличкой. Имя, фамилия, год рождения и год смерти. И короткая эпитафия. Маринка не запоминала, что там было написано, и вообще чувствовала себя неважно. Все вокруг плыло влажным туманом слез и пасмурное небо, изредка бросающее на похоронную процессию мелкий снежок, давили на глаза.
Поминки закончились далеко за полночь, и собираться в обратную дорогу было поздно. Родители отправили Маринку спать на второй этаж, а сами остались на кухне беседовать о чем-то важном и взрослом.
Знакомая кровать, лоскутное, сшитое еще когда-то давно бабушкой одеяло и квадратное окно, расчерченное двумя проводами. Она еще некоторое время покрутилась, сильнее укутываясь и несколько раз взбивая подушку. Потом подняла голову и тихо-тихо спросила:
- А здесь есть домовой?
Ответа она не дождалась.
Следующим утром Маринка и родители отправились домой. Снег, срывающийся с неба, медленно менялся в дождь, оставаясь на стеклах капельками. Через два с лишним часа Маринка уже заходила в знакомый двор. Получив разрешение еще некоторое время побывать на свежем воздухе, она присела на скамейку, достала из сумки, книгу, которую читала по пути. И через некоторое время прислушалась краем уха к разговору двух девочек, лет шести.
- А я правда видела! – рыжие косички смешно дернулись, когда их обладательница качнула головой, словно в доказательство своих слов.
- Что ты видела? – её собеседница была чуть постарше и Маринка заметила, что одета она была более… дорого, что ли.
- Домового! Он смешной такой и очень-очень добрый!
- Ну да, конечно! Почему же только ты его видишь тогда? Я тоже в этом доме живу, но я его никогда не видела.
- Я не знаю. – на удивление спокойно и рассудительно пожала плечами рыжая девочка и продолжила лепить из снега что-то непонятное, - Но он выглядит как мальчик из старшего класса. А на самом деле, ему много-много лет. Он мне сам сказал.
- Я тебе не верю. – другая девочка топнула ногой и тут же, почти без всякого перехода ринулась в сторону дома, к сидящим у подъезда родителям, - Мама, а мне тут Вероничка такое рассказала!
Маринка проводила её долгим взглядом и встала с лавочки. Помешкала немного, затем подошла к оставшейся в одиночестве малышке.
- А как его зовут, твоего домового?
- А вы мне верите? – у девочки оказались ясные голубые глаза и очень удивительная улыбка.
- Конечно, верю. – Маринка присела на корточки и доверительно сообщила, - Я его тоже видела.
- Его зовут Леша…



Сегодня Маринка проснулась рано. За окном было еще темно, но когда-то привычный и оттого еще более противный звук будильника, навязчиво давал понять, что уже время для подъема. Первый день в школе. После стольких недель болезни и уютного дома нужно снова ни свет, ни заря выходить на улицу, преодолевать три с лишним квартала по узкой дорожке между бетонными коробками и толкаясь на входе в школу («А у тебя есть сменка? Покажи!») лететь, стремиться успеть в класс до звонка. Было боязно. Столько всего пропущено, столько всего надо наверстать…
- Ты уже встала? – в комнату заглянула мать – уже одетая и как всегда безупречно причесанная. Она протирала руки кухонным полотенцем, а затем, отложив его в сторону на полку в прихожей, скользнула ногой в высокий сапог. Маринка спросонок, сидя, чуть прищурив глаза смотрела как мамины пальцы скользят по коже, находят язычок от «молнии» и сапог обнимает мамину ногу. Потом второй.
- Марина, не спи, - отец, забрав полотенце с полки, перекинул его через плечо и помог матери надеть теплое пальто. – Мы уходим, завтрак на столе. Смотри не опоздай!
Пальцы ноги нащупали мягкие тапочки и, сделав над собой усилие, Маринка встала с постели.
А потом пришлось торопиться, наскоро почистить зубы, в два укуса уговорить бутерброд с сыром, хлебнуть чаю. Маринка вылетела из квартиры, находу застегивая полушубок и перекидывая сумку через плечо. И едва не врезалась в домового, что, словно поджидал её на лестничной площадке. А, может, и правда, ждал.
- Привет! – Маринка поздоровалась, и ринулась в лифт. Леша последовал за ней, и, как только оказался в тесной кабине, нажал на кнопку шестого этажа.
- Ты чего? Я же опаздываю!
- Ему нельзя выходить из дома! – Леша говорил тихо. А потом посмотрел на неё. Глаза домового были широко распахнуты и полны искреннего страха. – Ему нельзя! Он не вернется. Я знаю.
- Кто? – она задала вопрос, а потом вспомнила, кто жил на шестом. И тут же продолжила, - Откуда ты знаешь? Почему не вернется?
- Я вижу что будет. Сегодня приедут люди в его квартиру. Будут ходить, смотреть… - Леша опустил голову и закончил уже совсем глухо, - И будут обсуждать, что такой молодой и так рано…
- Умер? – По спине Маринки пробежала струйка холодного липкого пота. Снова сковал страх. Она отчего-то четко представила как высокий и красивый мужчина, этот столичный гость выходит из подъезда и падает на снег. А рядом расплывается мерзкое красное пятно. Впитывается в свежевыпавший снег и замерзает на ветру…
- Мы должны его остановить, он не должен выходить! – Домовой схватил её за плечи, - Ты мне поможешь?
- Но я опаздываю…
Двери лифта открылись на шестом этаже, и в кабину вошел тот самый мужчина. Глаза Маринки расширились, когда она увидела его белоснежную рубашку, снова представив на ней кровь. Леша застыл, а затем резко дернулся назад, освобождая пространство, позволяя незнакомцу войти в лифт.
- Вы вниз? – поинтересовался тот, нажимая на кнопку первого этажа. Маринка смогла только кивнуть.
- Вам нельзя сегодня уходить, - тихо прошептал домовой.
- Что? – взгляд мужчины скользнул по Лешиной фигуре, затем остановился на его лице.
- Вам. Нельзя. Сегодня. Уходить. – чеканя каждое слово повторил домовой.
- Почему?
- Потому что вы умрете.
- Бред.
- Простите, - Леша прошептал это так тихо, что услышала только Маринка. И даже не услышала, а сумела уловить движение губ и проговорить его про себя.
Лифт дернулся, заскрипел от возмущения и остановился.
- Что ты делаешь?! – не сдержавшись, взвизгнула Маринка. – Я же спешу!
- Я не могу его отпустить. – по-прежнему тихо ответил домовой.
- Что происходит? – столичный гость постучал пальцем по кнопке вызова диспетчера, а потом посмотрел на Маринку и Лешу, - Это ваши шутки?
- Я не отпущу тебя, - домовой встретил взгляд мужчины. – Если ты выйдешь из дома, ты больше не вернешься.
- С чего ты взял?
- Верьте ему! – вряд ли она позволила бы себе это в любой другой ситуации, но сейчас схватить незнакомца за руку показалось правильным и необходимым, - Пожалуйста, ну что вам стоит? Просто скажите, что болеете. Он знает, что говорит!
- Да что за бред?
- Отсюда никто не выйдет, пока я не буду знать, что все миновало! – лифт задрожал. Маринка вскрикнула и прижалась к коричневой, имитирующей дерево стене.
- Прекрати! Леша, хватит!
Свет дважды мигнул и погас.


Было слышно дыхание. Сдавленное рыдание, которое позволила себе Маринка, оказалось единственным проявлением страха перед темнотой и замкнутым пространством.
Через мгновение в руках у мужчины появился свет. Небольшой экран дорогого и все еще редкого мобильного телефона осветил кабину лифта.
- Пожалуйста, - голос у Леши был уставший, и Маринка отчетливо уловила в нем нотки мольбы, - Вернитесь к себе домой. Там вы будете в безопасности.
Ему ответом была тишина. А затем столичный гость кивнул, не сводя с домового взгляда.
Если бы Маринка не знала, что все это – и остановка лифта, и отсутствие света – сделано Лешей, все происходящее показалось бы ей неудачной шуткой. Театральной постановкой, никому не нужной, но от этого не менее страшной.
Лифт ожил как только мужчина кивнул. Ожил и открыл двери. Маринка увидела на стене цифру «два» и поспешила выскочить из кабины. Оглянулась, на оставшегося в лифте Лешу, держащего за рукав незнакомца и, глянув на часы, бросилась вниз по лестнице.
- Я поеду с вами, - голос домового, именно эта фраза, обращенная видимо, к столичному гостю – а она, кстати, так и не узнала, в свое время, как его зовут, - преследовали Маринку до самой школы. И потом, на уроках, вместо того, чтобы решать задачу по алгебре, она задумчиво смотрела на небо и складывала про себя факты и фактики в одну цельную картину.



- А потом?
- А потом я и правда пошел с ним. Он злился на меня – ему пришлось отложить какую-то важную встречу. Но когда ему позвонили и сказали, что в его машине обнаружили бомбу, он мне поверил. – Леша снова и привычно грел руки о чашку чая. – Ты меня прости – ты опоздала…
- Не страшно. – отмахнулась Маринка и улыбнулась, - Мне повезло – учительница сама пришла поздно. И что вы делали?
- Разговаривали. Он меня чаем напоил.
- А как его зовут?
- Костя. – домовой потянулся и улегся на ковер, - Кстати, эти снизу… Она ребенка ждет. Только сегодня узнала.
- Ух ты! – она мгновенно забыла о мужчине сверху, - А они по этому поводу тоже поссорились?
- Да, и очень сильно. Но потом они помирились и ушли вдвоем к врачу, чтобы все проверить… Ты представляешь, они уже обсуждали в какую школу ребенка отдать, - Леша рассмеялся, а потом вдруг резко посерьезнел, - Скажи, а отмечать Новый Год одному, это правильно?
- Нет, - Маринка покачала головой, представив себе, каково это – отмечать такой праздник в одиночку, - Это совсем ненормально. А ты про кого?
- Ну, Кошатница – она же одна живет… И тот мужчина, помнишь, он все книгу пишет. Его родственники не смогут приехать к нему. И… И Костя тоже. Я обычно к кому-нибудь заглядываю, туда, где весело и дети есть. И всегда смотрел на них. Потому что по другому грустно очень. А тут… Просто подумал, что это, наверное, для вас для людей страшно – быть одному, когда другие вместе?
- Страшно, - согласилась Маринка и поежилась. Спрятала лицо в колени и оттуда спросила, - А ты разве не один? Тебе не страшно?
- А я всегда один… Меня же видеть не многим позволено… - Леша пожал плечами, - Но иногда очень тоскливо…
- А откуда ты знаешь, что он будет один? – Маринка показала пальцем на потолок, и домовой прекрасно понял, о ком она говорила.
- Он с отцом своим говорил по телефону, а я подслушал. Они в ссоре и домой на праздники он не поедет. А потом он разговаривал еще с кем-то. Отказался от всех предложений.
- А ты не хочешь отметить с ним? Он знает кто ты?
- Нет, - Леша медленно покачал головой, - Не знает, да и зачем?
- Ну.. – она встала, собрала чашки и тарелки, и вышла в коридор. Затем заглянула в комнату, - Ну, например, чтобы вам обоим было не так одиноко.


Пахло мандаринами. И хвоей.
Вчера отец привез ель. Раскидистую, свежую. С шишками. Мать, как только он внес символ Нового года в коридор, всплеснула руками, запричитала, что теперь иголки убирать придется и что можно было бы поставить искусственную, как раньше. А Маринка принялась танцевать вокруг елки, прихорашивать ветки и все стало не важно.
Украшения она достала сама с антресолей. Как в детстве, стоя на табуретке. Потом развешивала мишек, шарики, зайчиков – и путалась в гирлянде и мишуре.
А сейчас, уже почти полночь и стол буквально ломится от множества блюд. Телевизор показывает предпраздничную программу, но уже отчего-то грустно.
Маринке вдруг показалось, что она совсем одна. И никого рядом нет. Так же наверное, ощущает себя и Леша.
- Я тут, - шепот раздался неожиданно над ухом, и Маринка едва не подскочила от неожиданности.
- Где ты был? Я думала, ты придешь раньше!
- Я хотел пожелать тебе удачного праздника. – голос улыбался, и Маринке сразу представилось почему-то светящееся от счастья лицо домового.
- Ты не будешь со мной? – она даже развернулась, тщетно пытаясь увидеть фигуру домового.
- Нет. Я буду в другом месте.
- У Кости? – Маринка догадалась сама и улыбнулась этой догадке.
- Да, - домовой на мгновение появился перед ней и, подмигнув, тут же снова растаял, - Счастливого Нового Года!
- И тебе!


Первое января выдалось снежным и морозным. Маринка вскочила на улицу в начале третьего часа дня и, пробежавшись по двору, резко остановилась и оглянулась на серый дом. Обычные окна, обычные балконы, обычная панельная девятиэтажка. Ровно такая же, как и десяток других в этом районе. В меру новая, в меру обшарпанная. Скучная.
И кто бы мог подумать, что в таком доме может обитать домовой?
А ведь обитает. Наблюдает, присматривает, оберегает.
Она пошла обратно к подъезду.
В окне на шестом этаже мелькнула знакомая фигура.
Маринка улыбнулась.
Все будет хорошо.

Февраль 2008

@темы: Original

---

Нежданная гостья.

Фэндом: Тайный Город
Рейтинг: нет
Пэйринг: нет
Предупреждения: нет
Примечания: драббл

Нежданная гостья

Нежданная гостья

Комиссар открыл дверь кабинета и удивленно остановился на пороге. Вскинул бровь, сделал пару шагов вперед и снова замер.
Она не исчезала.
Впрочем, то, что нежданная гостья никуда и не исчезнет, Сантьяга нисколько не сомневался. Просканировал её на случай каких-либо неприятных сюрпризов, убедился, что их нет, и обошел кругом.
Нажал на кнопку интеркома и вызвал Ортегу.
Первый помощник появился спустя несколько секунд, и уже собирался поздороваться, как вдруг заметил в кабинете не только Сантьягу и осекся. Но рвущийся наружу вопрос сдержал, когда увидел предупреждающий взгляд комиссара.
- Итак, Ортега, - Сантьяга уселся на край стола, стараясь не потревожить Её, и чуть склонил голову набок, - Скажите, кто имеет доступ в мой кабинет в мое отсутствие?
- Хм… - гарка задумался, а потом пожал плечами – Да практически любой желающий. Дверь без замка.
Цитадель.
- В таком случае, - продолжил мысль комиссар и кивнул на гостью, - Этот подарок мог оставить любой желающий?
- Да. – Ортега кивнул, понимая, куда клонит комиссар и кому придется искать «дарителя».
- У вас есть догадки, кто бы это мог быть?
Личный помощник комиссара окинул взглядом фигуру, взгромоздившуюся на широкий стол Сантьяги, и глубоко вздохнул:
- Ну, скажем, далеко не все навы знают, что это такое… Или не придают никакого значения…
- Значит, это не нав… - подытожил комиссар и достал из кармана мобильный телефон. Набрал знакомый номер и поставил громкость динамика на максимум.
- Вы уже видели? – послышался веселый голос из трубки и навы переглянулись. Сантьяга вздохнул:
- Да, видели. Данил, зачем?
- Что бы вы помнили про Новый Год, - пояснил молодой наемник. Елка, стоящая на столе комиссара и раскинувшая украшенные причудливыми игрушками ветви, слегка качнулась, соглашаясь с предсказателем, а тот продолжил, не дождавшись ответа от темных, - До него осталось всего чуть больше месяца!

Ноябрь 2007

@темы: Тайный Город

---

Песня гарок времен Первой войны.

Песня гарок, имеющая популярность во времена войны с асурами.
Перевод и адаптация мои.

Прячьтесь, трусы, крохи всевластья.
Прячьтесь как черви в пещерах, в лесах.
Быстрая смерть – ваше главное счастье.
Вас добьет ваш панический страх.

Припев:
Лязг клинков и вопли стали
Вспышкой разорвана темная ночь.
Мы Хрустальные Замки брали.
Вам же никто не сумеет помочь!

Крики как музыка. Стоны мотивом.
Есть лишь приказ: «Первых всех – обезглавь!»
Выше небес на драконе ретивом
Яростью Тьмы поднимется Навь!

Припев:
Лязг клинков и вопли стали
Вспышкой разорвана темная ночь.
Мы Хрустальные Замки брали.
Вам же никто не сумеет помочь!

@темы: Тайный Город

---

Фэндом: Тайный Город
Рейтинг: PG-13
Пэйринг: нет
Предупреждения: нет
Примечания: Работа на конкурс "Истории ТГ 2007"

Расходный материал

Расходный материал

С тобою нам дом возвести суждено
В дне завтрашнем, вспомня вчерашний…*

Ночь выдалась тихой. Луна неспешно скользила по небу, облака рваной ватой застыли там, где лес переходил в невысокие холмы и дальше, почти на горизонте, в горы.
К большому деревянному дому вела широкая дорога, по обе стороны от которой располагались невысокие хозяйственные постройки, а у самого подлеска вольготно раскинулась деревня. Обычно в такое время суток – далеко заполночь и скоро должны раздаться голоса первых петухов – на утоптанной дороге было пусто. Сегодня же тишину прорезал ритмичный перестук копыт. Пронесшийся через широкое поле, всадник на уставшем коне направился к дому и спешился почти у самой двери. Конь прянул ушами, когда путник, прорезая тишину громким голосом, позвал хозяев дома:
- Есть кто?! Открывайте, лентяи!
За дверью послышалось шаги, затем сдавленный кашель и на пороге показался высокий, крепкий, но уже стареющий мужчина. Он нахмурил белесые брови и посмотрел на незваного гостя:
- Чего тебе?
- Барон дома? И м… И жена его дома?
- Барон Ратмир дома. Спит. Фаты Бориславы уже как неделю нет… - привратник внезапно замолчал и присмотрелся к путнику. Продолжил фразу, уже скорее машинально, - Уехала фата во дворец…. А ты кто?
Привратник ступил на землю и сделал несколько шагов вперед, пока не увидел вблизи освещенное луной лицо тридцатилетнего светловолосого мужчины. Шумно втянул воздух. Покачал головой, зная ответ наперед, но, тем не менее, не сдержал изумленного вздоха, когда услышал имя:
- Всеволод, - зеленые, яркие как весенняя трава, глаза гостя сверкнули и он, мягко отстранив привратника, поднялся по резным деревянным ступеням, - Разбуди отца, Миломир, и накрой стол. Я голоден.



Обнялись, как следует. По-мужски. Барон Ратмир некоторое время после смотрел не отрываясь на сына – выросшего, возмужавшего и, вместе с тем, исхудавшего и измученного – и не мог насмотреться. Четырнадцать лет назад они с женой уже отчаялись найти Всеволода, и похоронили единственного, а потому любимого ребенка.
А Всеволод ел. Быстро, жадно, опрокидывая в себя одну за одной чарки с вином. Ратмир молчал, даже не зная, что спросить. Не представляя, где пропадал сын и что еще важнее – как сумел вернуться. Барон уже обдумал тысячу и одну казнь для виновного, и собрался, было, начать разговор, как сын его опередил:
- Я давно не ел хорошо. Как сбежал, так и питался, чем мог.
- Сбежал? – люд ухватился за это слово, подтверждающее, что Всеволод был все это время в неволе, и подался вперед. Жестом указал молодому парню, стоявшему около двери с кувшином вина, что тот пока свободен и вцепился взглядом в незнакомое, но все-таки родное лицо сына.
- Да, сбежал. – молодой мужчина впервые за все время посмотрел на отца, - Я перехитрил их и сбежал. Но сейчас не это главное. – Всеволод снова опустил голову, вгрызаясь в сочное мясо крепкими белыми зубами, - Мама тут?
- Нет, она уехала в столицу. Королева Велизара снова потребовала её ко двору. – Ратмир чуть нахмурился, неожиданно вспомнив последний разговор с женой на эту тему. Сын заметил это, но не подал виду. Продолжая есть, Всеволод внезапно завел разговор о том, что слышно вокруг. Спросил о домене, плавно перевел разговор на тему соседей – как дела у них. Вспомнил несколько имен давешних друзей…
- А ты не знал, где я? – вопрос вклинился в беседу естественно, незаметно и был задан походя – как раз в тот момент, когда барон решил глотнуть вина, а Всеволод потянулся за хлебом.
- Не знал. – Ратмир отставил вино в сторону. Вытер аккуратную бородку салфеткой и только после этого посмотрел на Всеволода. Прямо в глаза.
А тот застыл, чуть нахмурился и внезапно широко улыбнулся:
- Не врешь! Ты и правда ни при чем! - Всеволод схватил чарку с вином и поднял, - За тебя, отец!
Барон промолчал. Сжал губы в тонкую линию:
- Ты меня подозревал? – мутно-зеленые глаза люда чуть сощурились. А потом Ратмир осекся. Замер на мгновение и тихо спросил:
- Откуда ты знаешь, что я не вру?
Сын пожал плечами, снова приступив к еде:
- Я чувствую это, отец. – и снова пауза. – Есть разговор. Очень серьезный разговор, папа.


К серьезному разговору вернулись только следующим вечером – молодой люд отсыпался почти весь день. Ратмира удивило только одно – настоятельная просьба не сообщать ни о чем Бориславе, но это сын объяснил, как желание устроить сюрприз.
Всеволод появился почти перед самым закатом. Бодрый, с горящим зеленый взглядом, он прошествовал через весь дом прямо в кабинет к отцу и, зайдя, тут же закрыл за собой дверь на замок. А потом что-то прошептал себе под нос.
Ратмир оторвался от счетов, которые просматривал и перевел взгляд на сына:
- Выспался?
- Да, отлично поспал. Потом еще заглянул в библиотеку, - Всеволод подошел ближе, но садиться в кресло перед столом отца не стал. Постоял с минуту и устроился на стоящем поодаль диване. – Как ты считаешь – это правильно, что у нас всем заправляют Жрицы и Королева?
Ратмир не сразу понял суть вопроса, а когда осознал, поднялся со своего кресла и оказался рядом с сыном:
- Ты задаешь странные вопросы, – голос светловолосого барона был спокоен, но Всеволод отчетливо уловил нотки угрозы.
- Отчего же странные? – вскинул бровь мужчина, и подался вперед, - Вот например, ты - барон. Но ты все равно будешь слушаться Бориславу.
Ратмир машинально отметил, что сын не назвал фату матерью
- Ведь будешь слушаться? - продолжил тем временем Всеволод. – Она же фата. Маг, приближенная к королеве. Она должна была стать Жрицей, если бы не вышла за тебя.
Каждое слово было точным и острым, как нож. Барон почувствовал, как против воли в нем закипает злость – подобные мысли не раз появлялись и у самого Ратмира, да только когда Борислава возвращалась от королевы и накрывала его ладонь своей, они куда-то пропадали.
- А Жрицы… Разве не они решают быть кому-то или не быть? Да, в своем домене – ты главный, твое слово – закон… А вот налоги устанавливают они. И…
- Хватит! – голос Ратмира заставил Всеволода замолчать. Барон отошел на пару шагов от сына и внимательно посмотрел, - Это точно ты, Всеволод? Откуда такие мысли?
- А какая разница? – люд встал. Ростом он был чуть выше отца, хоть и казался на его фоне меньше – худой, жилистый против крупного барона. Доведись им схватиться врукопашную – даже возраст не помог бы Всеволоду выйти из драки победителем. – Разве я не прав, отец? Разве ты сам не думал об этом. Разве тебе нравится то, что ты на побегушках у собственной жены-мага. Она может сделать с тобой все, а ты….
Удар Всеволод предугадал заранее. Однако не стал уклоняться от мощного кулака отца, а напротив, напал сам. И оказался быстрее. Он не двинулся вперед, не выставил блок – он просто толкнул отца в грудь раскрытой ладонью.
Барон сбил широкий письменный стол, кресло и, ударившись спиной о стену, сдавленно застонал. Затем попытался встать и застыл в неудобной позе – на коленях, с удивлением и недоверием глядя на подошедшего сына… в руках которого искрилась и переливалась огненными всполохами «шаровая молния».
- Но как? У тебя с собой артефакт? – подобное объяснение было самым простым.
- Нет, за это скажи спасибо Жрицам. Они меня держали взаперти и проводили какие-то исследования. Они сделали меня магом.


- Барон Горобой?
- Нет, женат на молодой и не очень способной фее. Двое детей – девочки.
- Велимир?
- Он остался один – жены не было, а любовница ушла. – Ратмир посмотрел на Всеволода, - Подойдет.
Молодой люд встал и потянулся.
За окном уже было темно. Еще с утра зарядил холодный дождь, а потому ни барон, ни его сын не покидали поместья. После полудня было решено заняться планированием операции, а для этого нужно было определить, кто мог бы поддержать их. Список пополнялся, медленно, но неуклонно и к вечеру стало ясно, что если расчеты верны, то у них будет шанс осуществить задуманное.
- А ты уверен в том, что они действительно знают это? – барон задавал этот вопрос не единожды и всякий раз слышал спокойный ответ:
- Уверен. – Всеволод обернулся, посмотрел на отца, - И они не собираются делиться этим с нами. Им удобно то, что мы находимся в менее выгодном положении, нежели они.
- С чего ты это взял? – не удержался Ратмир.
- Я слышал. Они ведь были уверены, что я в забытье и никогда не покину своей тюрьмы. Они не рассчитывали на то, что я не только осознаю свою силу, но и смогу её применить, - мужчина сел в кресло и взял в руки свиток с чередой имен, - Поверь, отец, если бы они хотели что-то изменить – они бы не стали меня похищать и ставить опыты в тайне. Думаю, если бы Жрицы объявили, что требуются добровольцы которые в итоге получат магические способности…
- Да, - барон кивнул, - Ты прав, мальчик мой… Просто мне не хочется думать, что их презрение к нам зашло столь далеко.
- Да даже молодые феи и те все время надсмехаются над дружинниками! – фыркнул Всеволод, нахмурившись, - Они вьют из нас веревки, отец, а мы и рады подчиняться. Я не желаю, чтобы наш Великий Дом принадлежал только женщинам.
Ратмир глубоко вздохнул. То, что за последние несколько дней рассказал сын его удручало. Все это время… Сны Спящего, всю свою жизнь Ратмир верил, что Людь едина. И да, у мужчин нет способности к магии, но тем не менее женщины считают их равными – потому что убивать магов тоже можно. И сделать это может и не маг. Потому что защита нужна и феям, и фатам, и Жрицам. И самой Королеве. Потому что полторы тысячи лет назад люды объединились и сумели получить Землю, уничтожили Навскую Империю… Потому что феи умирали защищая дружинников, а дружинники закрывали своими телами фат…
А теперь…
А теперь оказалось что все это – только видимость. Красивая сказка, резной фасад, за которым скрывается подлость, высокомерие и презрение.
- Нам нужно попасть во дворец. – Всеволод налил себе вина, - Мы должны выбить из Жриц правду. Людью должен править мужчина. Маг.
- Тебе нельзя во дворец, - покачал головой Ратмир, - Тебя там ждут. И скорее всего, они должны тебя искать. Странно, что еще никто не приехал узнать здесь ты или нет.
- Я сбежал давно – почти месяц назад. Полагаю, они уверены в том, что я мертв. – пожал плечами Всеволод. – Но последний шаг к победе – это дворец.
- Мы там будем, - пообещал Ратмир и позвал молодую девушку, приказав ей накрывать ужин.



Она вернулась домой на рассвете. Не растрачивая энергию на портал, фата Борислава воспользовалась стационарным, что выходил в десяти милях от поместья, а затем выбрала на конюшне при станции норовистого жеребца.
Когда женщина подъехала к дверям, вокруг царила тишина. Она улыбнулась, привычно спешилась и тихо поднялась по лестнице. Разбудила Миломира, приказала приготовить ванную – но тихо, чтобы не поднять барона, - поднялась на третий этаж и прошла в свою комнату. Сняла накидку, бросила на стул.
- Здравствуй.
- Кто здесь? - она удивилась, услышав незнакомый мужской голос. Нахмурилась, осознав, что не почувствовала постороннего, но не испугалась – чего можно бояться фате в собственном доме?
- Я. – незнакомец выступил вперед, оказавшись в полосе рассветного солнца, и Борислава не сдержала удивленного вздоха. Ей даже не потребовалось сканировать молодого люда, чтобы понять, что перед ней давно потерянный ребенок. Женщина кинулась вперед, намереваясь обнять, прижать к себе, убедиться, что это не сон. Как только её руки коснулись рубашки сына, как только она почувствовала, что все происходящее – правда, Борислава не сдержала слез.
А в следующее мгновение оказалась отброшена к окну и резко вскинула голову, не понимая, откуда взялась тягучая боль.
- На тебе навский аркан, - спокойно сообщил Всеволод, делая шаг вперед. Зеленые глаза фаты расширились от удивления, когда она услышала следующие слова, - Неужели ты думала, что я тебя там не видел? Наверное, ты представляла себе, что раз ты стоишь за стеной, или подсматриваешь за мной из-за ширмы – я не почувствую?
- Всеволод?... – от нереальности происходящего фата даже не сумела сказать что-либо связного, постаралась отпрянуть как можно дальше, но сын оказался быстрее. Схватив женщину за плечи и подняв в воздух, он посмотрел ей в глаза:
- Я ненавижу тебя.
Звон разбитого стекла и глухой удар тела о землю разбудил остальных домочадцев. Всеволод не стал смотреть на улицу – он знал, что фата была мертва еще до того, как он выкинул её из окна. Мужчина кинул взгляд на стол, взял в руки заранее подготовленный пергамент с несколькими словами, адресованными барону, перечитал написанное, и оставил предсмертную записку матери около разбитого окна. Затем тихо и незаметно покинул комнату Бориславы.




- Далеко еще? – Всеволод пришпорил коня и подъехал ближе к Ратмиру. Тот покачал головой и указал ладонью на едва виднеющиеся впереди башенки столицы:
- Двадцать миль, но впереди станция – остаток пути лучше сократить порталом.
Молодой маг кивнул и оглянулся назад.


Последний месяц они провели в пути. Надолго не останавливаясь почти нигде, отец и сын таким образом составили свой маршрут, конечной целью которого был дворец, чтобы посетить как можно больше близлежащих и нужных доменов. Действуя тихо, но с завидным упрямством, Всеволод лично встречался со многими баронами и дружинниками. Рассказывал о себе, и под конец открывал свои способности. И люды шли за ним. Уверенные в своей правоте они продвигались вперед, но при этом старались не вызывать вопросов.
Им повезло – как раз близилось открытие сезона, да и Большой Королевский Совет был не за горами, а потому бароны и дружинники, веселой толпой направляющиеся в столицу никого не удивляли.
Всеволод поискал взглядом указатель станции – высокий тонкий шпиль, на котором развевался флаг с летящим журавлем на зеленом фоне – и найдя прикрыл глаза, вспоминая свое первое выступление.


… Барон Светломир и его дружинники – самые преданные и проверенные временем – собрались в небольшом трактире на самой окраине деревни. Хозяин заведения конец Весеций поставил всем вина и хмельного меда. Затем, попытавшись выдать пару острот, и заметив хмурый взгляд Ратмира, конец предпочел ретироваться уже заранее, подсчитывая возможные убытки – пьяные дружинники иной раз не гнушались битьем посуды и мебели.
Тем временем мужчины ждали, потягивая вино и переглядываясь. Они не знали, какова была причина встречи, но намеки барона о том, что разговор предстоит серьезный, заставляли их хмурить белые брови.
- Приветствую! – высокий худощавый мужчина возник прямо на пороге и тут же прошел в середину зала. Дружинники переглянулись, а Светломир вскинув бровь, посмотрел на Ратмира. Тот кивнул и указал взглядом на гостя. А Всеволод тем временем хлебнул вина и обвел взглядом помещение. Глубоко вздохнул и представился.
По трактиру пронесся удивленный шепот. Историю пропавшего четырнадцать лет назад сына барона Ратмира знали все. В ней было очень много белых пятен и вопросов, которые так и остались без ответа. Кто похитил, а главное зачем?
Подозревали поначалу Красных Шапок – это дикое племя потребляющее алкоголь в неимоверных количествах и вонявшее так, что не приведи Спящий, в основном держалось Западных Лесов, но небольшие семьи обосновывались практически у каждого поместья – зарабатывая на еду и спиртное примитивным трудом. Не слишком умные, похожие на маленьких озлобленных зверьков и совершенно непредсказуемые Красные Шапки вполне могли похитить ребенка барона, что бы потребовать выкуп, к примеру. Проверили не только тех, кто был в домене, но и всех, кто хоть раз был замечен в близлежащих доменах. Отправили поисковую группу, состоящую из дружинников и фат даже в Западные леса. Но дикари как один клялись, что даже не подумали бы воровать сына барона, и знать не знают где он может быть.
Из дворца прибыли Жрицы – Королева уважала и любила фату Бориславу, а потому была готова на любые шаги, лишь бы найти её ребенка. Несколько месяцев поиски не прекращались ни днем, ни ночью. Искали магически, искали, обходя леса и поля, искали на дне реки – неглубокой, но быстрой.
Но Всеволод, шестнадцатилетний подросток, мечтающий о карьере дружинника, словно пропал с лица Земли.
Через год поиски признали бесполезными и королева Велизара призвала фату ко двору, настоятельно рекомендуя найти занятие, которое не оставило бы Бориславе времени на скорбь.
На том история завершилась, и осталась в памяти людов как что-то чего они не могут объяснить.
Теперь же Всеволод, живой и здоровый, повзрослевший вернулся обратно. И судя по всему готов рассказать не только о том, что с ним произошло за почти полтора десятка лет, но и многое другое.
- Я знаю, что вам будет трудно мне поверить. – Всеволод на мгновение запнулся, почувствовав неуверенность в себе, а затем продолжил, уже спокойней и размеренней, - Я знаю, что вы, как и я четырнадцать лет назад, были уверены в неоспоримой правильности нашей жизни. Были уверены в том, что вы смелые мужчины, любимые братья и мужья, защитники Люди. – маг отпил вина и чуть повысил голос, добавив в него ярости, - А вы не правы. Вы ошибаетесь, как ошибался я. Потому что не знаете, что Жрицы и Королева вполне довольны сложившейся ситуацией. Они рассматривают нас, мужчин, как необходимый придаток для размножения. Они дали баронам домены, но держат их в узде. Спросите Светломира – когда он в последний раз делал что-то без оглядки на Жриц? Я имею ввиду, что-то по-настоящему важное. Или когда собирали Большой Королевский Совет не в качестве проформы – чтобы соблюсти формальности? Когда Жрицы советовались с вами, вместо того, что бы информировать о принятом решении?
- У тебя есть доказательства? – вскочил со стула один из дружинников, рослый и плотный. Мутно-зеленые глаза люда засверкали яростью, - Ты сейчас говоришь о том, что Жрицы и Королева нас обманывают?
- Да! – Всеволод спокойно посмотрел на возмущенного мужчину. – И у меня есть доказательства.
На короткое мгновение повисла тишина, а затем Всеволод заговорил снова. Тихо и медленно:
- Жрицы искали меня. И не сумели найти. Потому что именно они меня и похитили. Заперли в четырех стенах и ставили эксперименты… - Всеволод оперся о стол, нахмурился, чуть прикрыл глаза. Он не играл – воспоминания действительно мучили его и слова застревали в горле. А может, где-то глубже, там, где по-прежнему гнездился страх, - Они проверяли, а что будет, если сделать так? А вот так? А если вколоть побольше этой дряни он выдержит?... Я выдержал. Я выдержал все и все запомнил, хоть они и держали меня все время в полузабытье. Я не мог сопротивляться, не мог говорить – только стонать и кричать.
Всеволод на мгновение погрузился в воспоминания, а затем резко вскинул голову:
- Я запомнил все лица. Все, до единого. Там были и Жрицы, и Королева… и… и там была моя мать. Она приходила и просто смотрела. А я запоминал…
- Всеволод… - Ратмир впервые узнал столько подробностей, и изумленно смотрел на сына, а тот, не слыша его, продолжил:
- Они хотели вызвать во мне магические способности. Они хотели узнать – способны ли мужчины к магии, можем ли мы быть равны им. И когда они поняли, что можем, они испугались. Ни я, ни вы, никто из нас не должны быть сильнее их. Мы должны оставаться рабочей силой, племенными жеребцами, подопытными кроликами… Но не ровней.
Повисла тишина. Дружинники не смотрели друг на друга, обдумывая услышанное. Барон Светломир, чуть склонил голову набок и задал вопрос, который читался в глазах остальных:
- Мы можем? Можем стать магами?
Всеволод усмехнулся и развел руки в стороны. На его ладонях появились искрящиеся «шаровые молнии».
- Можем.


- Приехали! – голос Ратмира вывел Всеволода из воспоминаний, и он направил коня к воротам станции. Спешился и перекинул поводья коня молодому мальчишке.
Остальные последовали его примеру. Маг смотрел на заходящих на станцию дружинников, и на его лице медленно расцветала довольная ухмылка: «У нас все получится!»




Ратмир вернулся из дворца с последними лучами солнца. Сразу же направился в кабинет, где его ждали сын, несколько баронов и воевод.
- Ну как? – нетерпеливо вскочил с кресла Всеволод. Последние несколько дней он провел не покидая дома – таился, а потому все больше нервничал, - Когда они соберутся?
- Большой Королевский Совет назначен через десять дней, но мы сможем оказаться во дворце гораздо раньше.
- Не томи – Светломир отодвинул в сторону исписанный пергамент и внимательно посмотрел на барона.
- Королева устраивает вечер памяти Бориславы, куда приглашены почти все мы. Будут только жрицы, несколько приближенных фат и сама Велизара.
- Когда? – вопрос сорвался с губ одновременно и у Всеволода и у воеводы.
- Послезавтра, - Ратмир обвел взглядом всех присутствующих, - Нужно все еще раз проверить.




Дворец охранялся хорошо, хотя по большей части – от кого нужно было защищать королеву и Жриц в столице, где самой большой проблемой охраны были драки молодых дружинников из соседних доменов?
Тем не менее, дворцовая стража, состоящая сплошь из молодых и сильных бойцов, да пятерых фат, в основном проверяющих молодых фей прибывающих во дворец на предмет запрещенных артефактов или зелий, выполняла свои обязанности на отлично.
Прибывших по специальному приглашению нескольких баронов и их воевод внимательно осмотрели, фата просканировала на всякий случай каждого из них, отыскивая скрытые артефакты, а затем один из дружинников проводил их к малой гостиной. Мужчины некоторое время постояли у двери, и только после приглашения, которое озвучила юная фрейлина, они переступили через порог небольшой, по меркам дворца комнаты. Спустя минуту появились жрицы. Одетые в закрытые темно-зеленые платья они расположились на низких диванчиках и, кидая неодобрительные взгляды на баронов, уже дегустирующих вино, завели тихую беседу.
Еще через минуту в гостиную зашла королева Велизара – статная красивая женщина, едва переступившая порог пяти десятков лет. Она подала знак и Ратмир приблизился к ней. Поцеловал протянутую руку и глубоко вздохнул.
- Я тоже скорблю вместе с вами, барон, - тихо произнесла Велизара, закусив нижнюю губу, - Борислава была моей хорошей подругой…



Всеволод проник во дворец незаметно и как-то даже очень легко. Подсознательно он готовился к тому, что его ждут, и потому настроился на битву. Но через задние ворота его, несшего тяжелый мешок на спине, пропустили даже без вопросов, а передвигаться по дворцу, накинув примитивный морок оказалось и того легче.
Сложнее оказалось с направлением. Всеволод никогда не был во дворце и смутно представлял его устройство. Отец нарисовал примерную схему, заставил заучить все повороты, но это помогало плохо. Потому что Всеволод против воли отвлекался на убранство коридоров и комнат и кроме того, ощущал нарастающую панику, связанную с тем, что он собирался с делать.
С тем, что они все собирались сделать с Людью.
Мужчина вытер вспотевшие ладони о брюки и достав «журавлиный клюв» четвертого уровня остановился у нужной двери. Прислушался и потянул за резную деревянную ручку.



- Что происходит? – Велизара даже не встала с кресла, лишь заломила тонкую бровь, - Кто вы?
- Это мой сын, - Ратмир встал и посмотрел королеве в глаза, - Обреченный вами на смерть.
Задать следующий вопрос королева не успела, потому что все мужчины вскочили со своих мест и оказались около жриц.
- Не двигайтесь! – Всеволод построил быстрый портал и оказался за спиной Велизары, приставив к её горлу узкий клинок «журавлиного клюва» - Королеву я убью в первую очередь!
- Что ты можешь, щенок? – самая старшая из жриц презрительно усмехнулась – Ты, против нас? Против магов?
Всеволод чуть слышно зарычал и выкрикнул приказ:
- Убить их! Оставить только двоих… - он подумал и уже с ухмылкой добавил - Самых молодых.
Все дальнейшее Всеволод ощущал как в том самом забытье, которое приходило по ночам в кошмарах. Стало подташнивать от количества магической энергии, что в одно мгновение собралась в этой комнате. Он почувствовал сильный удар, и заметил ускользнувшую из его рук королеву, но вернуть её не успел – пришлось бить по Жрицам. Первым упал, сраженный мощным заклятием воевода Кветослав, следом за ним барон Светломир. Зарычав, Всеволод кинулся вперед, вкладывая в удары «журавлиного клюва» всю свою ненависть. Убил стразу двоих Жриц. Не привыкшие защищаться, женщины не сразу поняли, что им противостоит не просто мужчина, а маг, и потому посчитали, что расстояние убережет их от гнева Всеволода. Ошиблись.
Барон Ратмир занес «клюв» над третьей Жрицей. И с силой опустил, умело отразив её удар, и пронзив сердце. В следующее мгновение он сам упал на полированный пол, даже не успев ничего осознать.
За два стука сердца, резко развернувшись на месте, Всеволод успел понять, что проиграл эту битву. Что противник оказался гораздо сильнее, чем он рассчитывал. Портал он построил в долю секунды и тут же прыгнул в него, не особо заботясь о том, куда попадет после.
Понять, что его нагнало заклинание, пущенное вдогонку королевой, он не сумел – все поглотила темнота.



Темнота.
Даже не так – Тьма. Она поглотила это место, она жила в нем, он властвовала над ним, и ничто в этом мире не было способно рассеять эту Тьму.
- Как завершилась операция? – глухой голос, доносящийся из под низко надвинутого капюшона многих заставил бы поежиться и вспомнить детские кошмары. Многих, однако не тех, кто присутствовал в этом зале.
- К сожалению, мы просчитались. Всеволод оказался слишком амбициозен, и не сумел выждать время и набрать силу. – высокая фигура в темно-синем балахоне покачала головой, - О его способностях узнали лишь некоторые и они хранили тайну.
- Что было вашей целью, комиссар? – подал голос один из Советников, - Вы хотели уничтожить Жриц? Люды выбрали бы новых…
- Я хотел создать прецедент. Привить недоверие людов к собственным Жрицам и Королеве. Рано или поздно, это сработало бы.
- А как вы заставили Всеволода так ненавидеть их? – не посвященные в тонкости операции Советники теперь утоляли информационный голод.
- Все опыты проводились под мороком жриц, - комиссар повернулся к вопрошающему Советнику, - А когда его способности проснулись, на месте наших исследователей были уже куклы. Он не заметил подмены.
- И что теперь? – Князь, сидящий на неудобном деревянном кресле качнул капюшоном.
- Теперь я бы хотел, через несколько сотен лет, снова попробовать.
Повисла долгая тишина, нарушаемая лишь дыханием иерархов Нави. Затем князь принял решение:
- Нет. Не стоит больше пытаться пробудить в них способности к магии. Сохраните все данные исследований и запечатайте моей кровью – эта информация слишком ценна. Я не думаю, что Нави когда-нибудь понадобятся услуги людов-магов.
- Будет сделано, князь. – комиссар поклонился и покинул зал, наполненный Тьмой.



Королева обвела взглядом жриц, собравшихся в её кабинете, и глубоко вздохнула:
- Всеволод был магом. Мужчина – маг. Я полагаю, вы понимаете, что это опасно. Опасно для нас и для всего нашего Великого Дома.
Ответом ей было внимательное молчание. Оставшиеся в живых Жрицы чувствовали себя подавлено. Но кроме этого они испытывали злость.
- Всем известно, что мужчин-магов у нас нет. И поэтому правим именно мы с вами. Я когда-то была Жрицей, а после того, как я покину трон – кто-то из вас станет королевой. И это закон.
Женщины почти синхронно кивнули – каждая из них чувствовала то же что и другая. То же, что и их Королева.
- Поэтому здесь ничего не произошло. Просто барон Ратмир помешался и наплел своим друзьям небылиц. И они решили свергнуть Круг Жриц. – Велизара улыбнулась, - Я думаю, это даже не достойно истории.
- Да, Ваше величество – женщины чуть поклонились, сохраняя в ярких зеленых глазах великую тайну.

*Евгений Крылатов – «Хоть глазочком»

Ноябрь 2007

@темы: Тайный Город: конкурсы

---

Истории ТГ 2007. Пандемия.

Фэндом: Тайный Город
Рейтинг: PG-13
Пэйринг: нет
Предупреждения: нет
Примечания: Работа на конкурс "Истории ТГ 2007"

Пандемия

Пандемия

Декабрьское утро было хмурым и пасмурным. Тяжелые, наполненные снегом облака, словно ложились на плечи невысокого мужчины, запахнувшегося в теплое пальто. Он некоторое время постоял на пороге покосившегося кирпичного дома грязно-серого цвета, а затем достал из широкого кармана трубку. Медленно и привычно набил её табаком и раскурил.
Дым рассеивался в морозном воздухе и уносился с порывистым ветром, а он все стоял и смотрел в даль.
- Вот она какая бывает… - тихо проговорил он, обращаясь к самому себе, и спустился с лестницы в пять ступеней, на выложенную камнем дорожку. За его спиной хлопнула тяжелая дверь:
- Доктор, ну что вы можете сказать? – молодой полицейский догнал врача и посмотрел на него, - Что это такое? Может их отравили?
- Нет, - он покачал головой, останавливаясь и с наслаждением втягивая в себя табачный дым, - Смерть наступила в результате обширного поражения легких и сердечно-сосудистой системы, но это не отравление. В крови нет следов яда, да и нет сейчас такого яда, который бы так сильно видоизменил ткани… Я полагаю, что мы столкнулись с каким-то заболеванием. Возможно, это крупозная пневмония или же какая-то её разновидность. Быть может, легочная чума, но я не уверен…
- Это заразно? – на лице лейтенанта отразилась искренняя озабоченность, - Мсье Солитайр, вы раньше встречались с таким?
Врач опять покачал головой, а затем обернулся на местный морг:
- Пока еще не знаю… Но для вас тут нет работы, мсье Ордье, они умерли от естественных причин. И отвечая на ваш первый вопрос, замечу: да, это может быть заразно. А сейчас прошу меня извинить – меня ждут в другом месте. Не сочтете за труд подбросить меня до станции?
- Разумеется, садитесь, - полицейский первым подбежал к своему автомобилю и сел за руль. Жерар Солитайр устроился на соседнем сидении. На лобовое стекло упало несколько мелких снежинок, и лейтенант Ордье недовольно нахмурился, глядя на них. Затем завел двигатель, и, когда тот достаточно прогрелся, выехал на проселочную дорогу.


«21 декабря, пятница.
… И разумеется, Станислав нашел себе развлечение. Ума не приложу, от кого в нем эта безумная энергия… Вчера свалился в пруд на окраине деревни, название которой я не запоминала, сегодня уже с утра снова мокрый – нашел немного снега на станции, близ Тулузы и вывалялся в нем весь.
Впрочем, путешествие проходит отлично. Воислав, наконец, расслабился и больше не говорит о политике, Ждана потихоньку учит французский и находит себе подружек, где бы мы не останавливались. Ну а я… Я просто наслаждаюсь спокойствием и тем, что весь Тайный город далеко…
Кстати, все время напоминаю себе о том, что нужно быть начеку – челы в очередной раз воюют между собой, хотя, насколько я поняла эта «Великая война», как они её называют, подходит к концу или уже закончилась. Все равно, вокруг полно военных и нет-нет слышна вдали стрельба. На всякий случай мы купили всем охранные артефакты. А вот «дырки жизни» попросту забыли. И решили не возвращаться – примета глупая, конечно, но, тем не менее, я в последнее время все больше осторожничаю – наш хрупкий мир может рухнуть в любой момент, а повторения лета я просто не переживу…»


Потолок пестрел трещинами. Когда-то белый и чистый, и главное, целый, сейчас он напоминал плохо сработанную пауком паутину: сеточку черных полос, хаотически перемежающихся с желтой, закопченной поверхностью.
Думать не было уже сил. Врач, бывший примерный семьянин, а сейчас просто одинокий, увлеченный работой мужчина по имени Жерар Солитайр снял с носа очки в тонкой оправе и потер глаза. За последние полтора месяца он написал и получил больше писем, чем за весь прошлый год. Подробно описывая коллегам симптомы и результаты вскрытия семьи с окраины Тулузы он искал объяснения возникшим вопросам и главное тому, что восемь здоровых человек умерли в течении недели.
Больше половины писем, пришедших к нему, рекомендовали не мучаться и предлагали в качестве диагноза все ту же крупозную пневмонию. Однако исключительная интуиция и упрямство не позволяли Жерару прекратить поиск. И спустя некоторое время в правом углу стола скопилась небольшая стопка писем с описанием подобных симптомов, нередко со смертельным исходом.
Доктор Солитайр вел подробный дневник, в котором описывал все, что успел узнать и сейчас внимательно перечитывал его, стараясь представить себе полную картину. Однако усталость все больше давала о себе знать, и сосредоточиться на вопросе было все труднее и труднее.
Тихий стук в дверь заставил его вздрогнуть от неожиданности, а потом крикнуть:
- Открыто!
- Это я, - на пороге показался высокий худощавый мужчина с русыми волосами. Давний друг Жерара, репортер «Юманите» Поль Фаре, весьма заинтересовавшийся наблюдениями врача. – Есть что-нибудь новое?
- Четверо на Юге.
- Нужно ехать, - Поль внимательно посмотрел на Солитайра, - Может быть это атака Германии.
- Поль! – Жерар поморщился: предположения молодого, а потому горячего Фаре его иногда утомляли.
- Нет, ну посуди сам, что им стоит заразить нас всех? Ну, может быть это такая разновидность чего-то знакомого… Да хоть гриппа того же! – репортер сел на стул верхом и постучал пальцем по стопке писем, - Ну вот на что симптомы похожи? Ты же врач! Скажи мне!
- Поль.. – устало повторил Жерар, махнул рукой, а потом застыл. Взял в руки последнее письмо и пробежал взглядом по строчкам, - Едем!



«2 февраля, суббота.
… Странно, в последнее время отдых не радует. Мы возвращаемся обратно, впрочем медленно, соблюдая маршрут. Меня начинают беспокоить челы. Несколько дней назад мы решили остановиться в отеле – он неплох и понравился детям – и сегодня умерла горничная, совсем молодая девушка. Я спросила у хозяйки не болела ли эта чела чем-нибудь, и получила отрицательный ответ. А до этого мы проезжали через несколько заброшенных хозяйств…
Человские болезни нам не страшны обычно, но я все равно волнуюсь – Станислав и Ждана вчера были вялые и чувствовали себя не очень хорошо. Сегодня отказались есть и не выходили из комнат. Воислав достал нашу походную аптечку и смешал несколько порошков и дал детям. Вроде к ужину им стало легче…
О, Ждана пришла к нам в комнату с вопросом может ли она спуститься вниз и поиграть со своей новой подругой. Значит все хорошо…
Клянусь одеялом Спящего, я была готова тут же ринуться в эрлийскую Обитель, если бы они не поправились. Завтра же уедем из этого странного места!…»


База 2.
- Вы продолжаете наблюдение?
- Да.
- Есть результаты?
- Пока немного – нам не удается получить ткани для анализа. Волосы и частички кожного покрова нам не подходят – необходима исключительно жидкость. Любая. Положение осложняется тем, что они могут почувствовать.
- Блокируйте полностью. Как продвигается работа в других зонах?
- Все идет по плану. Мы следим за всеми очагами заболевания, однако есть риск того, что…
- О рисках я все знаю. Пришел приказ продолжать работу. Мы на верном пути.


***


«21 февраля, четверг..
В три часа ночи Ждане стало плохо. Она начала задыхаться и терять сознание. Температуры не было, напротив, она похолодела, лицо стало синеватого оттенка… На помощь позвал Станислав.
Я не помню, как примчалась и не помню, что мы с Воиславом делали в первые минуты. Кажется, я что-то говорила, обнимала мою маленькую девочку. Муж стал искать в аптечке подходящее средство, но не сумел. Мы дали только микстуру от простуды…
Не знаю, наверное это как-то связано, может, я тоже больна, но я не могу ничего сделать. Даже позвать на помощь или кинуть весточку… Сейчас я готова отдать любые деньги за небольшой портал…
Сейчас уже утро. Почти девять. Ждана успокоилась и просто спит… Я надеюсь, что это оздоравливающий сон, что моя маленькая фея вечером совсем оживет…
Спящий…»


Жерар медленно засыпал. Уже на подъезде к отелю его разморило, и он клевал носом. Поль, укутавшись в одеяло, перечитывал текст статьи, которую намеревался по возвращении в Париж сдать в редакцию. Материал получился страшным и странным. В течении последних двадцати с лишним дней, они с доктором Солитайром объехали половину Франции. Побывали во всех местах, откуда приходила тревожная весточка о странном заболевании и везде искали следы нападения, что-нибудь подозрительное.
Точнее, искал Поль, Жерара больше интересовала сама зараза, он пытался выделить основные симптомы, найти лекарство. Пару раз им встречались только-только заболевшие люди и тогда врач приступал к своим прямым обязанностям. Но ни хинин, ни салициловые препараты не помогали. Против кашля Солитайр стал использовать кодеин и дионин – они облегчали работу сердца и улучшали кровообращение в легких, иногда апоморфин в качестве отхаркивающего, но ничего более.
Умирали от болезни не все заразившиеся, часть из них выживала, однако нередки были повторные обострения. И чаще всего это была уже именно пневмония.
- Приехали! – голос водителя заставил исследователей встрепенуться. Солитайр потянулся и вылез из автомобиля.
Отель был хорош. Здание в три этажа, вполне ухоженное, что было удивительно в условиях войны, несколько окон приветственно горели.
- Думаешь, места будут? – задал вопрос Поль, достав их багаж и направившись по мощеной дорожке к двери.
- Должны быть, - Жерар собрал с сидения рассыпавшиеся бумаги и догнал репортера.
Были не только места. Были еще и пациенты.



«22 февраля, пятница..
Заставляю себя писать. Хочется кричать, убить кого-нибудь, выплеснуть эмоции, а не могу. Сижу как кукла и пишу сюда. Дневник – это сейчас единственное что осталось. Воислав молчит с того самого момента как Станислав перестал дышать. Сейчас он ушел к ближайшему телеграфу, чтобы отправить известия домой. Сказать, что нас убивает неизвестная болезнь.
Жданы тоже уже нет. Последними её словами было: «Мне больно, мама». Потом она закашлялась….
Спящий, из её рта шла кровь, много крови, словно легкие оказались ею полны. Словно она утонула в собственной крови.
Спящий, за что?! Им же по семь лет. Только-только жизнь увидели.
Я сегодня дважды падала в обморок. Я тоже больна. И Воислав. Он держится, но я знаю, что это ненадолго. И энергии ни капли. Даже на морок нет. Я не знаю, что происходит. Словно на мне висит Рыбацкая сеть.
Я надеюсь, что королева сумеет справиться с этой проблемой. Этим болеют челы. Но теперь болеем и мы.»


Вскрывать или как-то обследовать детей ему не позволили. Странная светловолосая пара, с проявившимися признаками заболевания легко оттеснили его от двух трупиков и попросили не трогать их. Себя тоже не дали осмотреть, хотя оба уже спокойно говорили о том, что могут умереть.
Высокий и плотный Воислав (Жерару было необыкновенно трудно выговаривать незнакомое имя), отказавшись от лекарств ушел на телеграфную станцию. Его жена что-то писала в тетрадь с твердым переплетом. Солитайр предположил, что это дневник и оказался недалек от истины.
Попросившая его подождать на диване в гостиной, Волемира закончила достаточно быстро, а затем подошла к нему, держа в руках дневник.
- Доктор, - она глубоко вздохнула, - У меня к вам просьба.
- Я слушаю. – Жерар встал и посмотрел в огромные зеленые глаза.
- Я знаю, что мы с Воиславом не доживем до завтрашнего утра. Я держусь из последних сил… Но мне надо предупредить… - она запнулась. – Предупредить семью. Обязательно. Отвезите это к ним. Пусть они прочтут.
- Я отвезу, - Жерар кивнул и протянул руку за дневником, - Куда?
- В Москву.
- В Москву? – Солитайр прекрасно понял, что выглядит странно, но не сумел сдержать эмоций. Ехать в Россию сейчас, когда там творится Бог знает что? – Ваша семья в Москве, мадам?
- Да. – светловолосая женщина не сводила взгляда с уставшего лица Жерара, - И только вы можете предупредить их об опасности. Найдите там Велисвету – это моя мать, и отдайте дневник ей. Я вам могу обещать, что она в долгу не останется. Она заплатит. И там в дневнике… На первой странице, я написала как её найти… - Волемира не закончила фразу, запнулась, закашлялась и мягко осела на ковер. Жерар едва успел подхватить пышущую жаром женщину и осторожно уложил на софу.
- Давайте я вас осмотрю, быть может…
- Не надо, - она чуть приподняла голову и посмотрела на врача, - Вы уже не сможете помочь нам с мужем…
Жерар покачал головой, намереваясь возразить, но Волемира положила свою ладонь на его:
- Уходите, доктор. Заберите с собой дневник и уходите. И не говорите никому, что были здесь.
Мужчина глубоко вздохнул и встал, почувствовав, что сейчас действительно лучше поступить так, как просит умирающая. У порога он обернулся и посмотрел на неё. Хотел что-то спросить, а потом просто вышел, прошептав:
- Бог в помощь…


База 2.
- Они все мертвы.
- Все четверо?
- Да. Мы забрали тела из отеля под видом полиции, и уже сейчас можно сказать, что он адаптировался к их генетической структуре. Из их крови мы получили совершенно новый штамм. Он действует и на людов, и на челов.
- Насколько я знаю, они пытались связаться с семьей.
- Да, но мы перехватили почту и телеграфное сообщение не ушло.
- Хорошо. – молчание, затем резко, - А теперь я хочу знать, как вы допустили утечку? Вирус распространяется, жертв уже больше тысячи.
- Это же просто челы. Кроме того, я не думаю, что это перерастет в эпидемию.
- Хорошо. Под вашу личную ответственность.


***


В апреле болезнь пришла в Париж. Поначалу медленно, а затем стремительнее она прокатилась по величественной столице Франции, оставляя за собой опустевшие дома и поредевшие семьи.
Еще в марте, едва вернувшись домой, Жерар вновь принялся за разгадку болезни. Он уже примерно знал, что она из себя представляет, и считал, что это грипп. Видоизмененный, странный, но, тем не менее, грипп. Первый «угадавший» название заразы Поль Фарэ, уже сам переболел и успел написать еще несколько больших статей в свою газету. Статьи выходили в печать, но уже после второй писать об этом запретили, что несказанно возмутило как Поля, так и Жерара.
В мае в числе заболевших стран оказались уже Испания, Швейцария, Португалия, Италия, Сербия и Греция. Вот тогда-то о страшной эпидемии узнал весь мир. Грипп назвали «испанкой», так как именно в этой стране впервые заговорили о болезни и признали факт заболевания.


- А это что? – Поль вытащил из чемодана небольшую книжечку в кожаном переплете. Открыл и пролистнул пару страниц, - Дневник?
Жерар отвлекся от чтения письма и замер. Встал, подошел ближе. Перед глазами появилось лицо светловолосой женщины и её зеленый взгляд заставил Солитайра поежиться. Положив книжицу в багаж, врач забыл о ней, спустя несколько часов – как только первые признаки заражения появились у Поля. Потом, по возвращении в Париж, даже не заглядывал в тот чемодан.
Стало стыдно.
- Да, дневник. – Солитайр взял его в руки и перелистнул пару страниц. Выпал небольшой листок с несколькими строчками – объяснение как добраться до матери Волемиры. Репортер прочел вслух и посмотрел на друга:
- Это в Москве?
- Да, та пара из отеля. У них дети умерли накануне нашего приезда, помнишь? – Поль кивнул, а Жерар продолжил, - Женщина попросила меня отвезти её дневник семье. А я тогда совсем забыл.
- Но в России же сейчас творится невесть что! Они закрыли границы для посторонних… Да никто в здравом уме туда не поедет… - репортер удивленно посмотрел на Жерара, - Надеюсь, ты сейчас достаточно умен, чтобы не кидаться туда.
Солитайр промолчал. Затем вздохнул:
- Нужно прочитать дневник, чтобы понять, насколько действительно важно его отвезти.


«15 мая, четверг.
215 день.
…Иногда мне начинает казаться, что мы выпустили джинна из бутылки. Мы тщательно собираем всю информацию об эпидемии среди челов, но это не слишком обнадеживает. Грипп пожирает их со скоростью голодного дракона. Хотя, если бы мы вдруг начали уничтожать Европу именно драконами, мы нанесли бы меньший ущерб…
Иногда задаю себе вопрос: Мне стыдно? Наверное, нет. А может, и да. Я никогда не рассматривал челов как кого-то заслуживающего уважения, хотя именно они когда-то…
Не важно.
Мы использовали типично их болезнь и постарались изменить для генетической структуры людов. Работа не на один год. И не на два. Достаточно сказать, что первая база начинала работу над этим вопросом еще семьдесят лет назад, но опыты над челами и вспыхнувшая в результате эпидемия среди них привлекли внимание Люди… После этого базу законсервировали и создали вторую. Ограничили поиски исключительно гриппом: вирус хорош во всех своих проявлениях и легко способен к мутации, а каждый его новый штамм опаснее предыдущего…
Образцы, полученные из тканей людов, поставили меня в тупик. При учете того, что специально разработанная вакцина не произвела на вирус «впечатления» дело принимает любопытный оборот… Кроме того, штамм сам по себе не слишком опасен. Нам удалось выяснить, что носителей убивает иммунная система, а не вирус…
Сегодня утром почувствовал легкое недомогание. Поднялась температура, упало давление.
Для чела это означало бы начало заражения.
А для нас?..
Вопрос пока без ответа, анализы будут известны лишь завтра утром, когда будет проведен весь комплекс исследований. Одно я знаю точно. Вирус в крови есть. И у меня, и у всех остальных – меры безопасности где-то дали сбой. Возможно, от того, что мы не придавали опасности значения…»



Знакомый Поля знающий русский язык оказался моложавым мужчиной на вид лет сорока. По секрету Фаре шепнул врачу, что Такиму – так звали носатого смуглого владельца лавки - на самом деле почти шестьдесят пять. Жерар удивился, но виду не подал.
- Заходите, мсье! – Таким улыбнулся Полю, - Собираетесь что-либо приобрести?
- Нет, сегодня нет, мсье Хамзи – в ответ улыбнулся репортер и тут же перешел к делу, - Нам требуется ваша помощь.
- Моя помощь? – непритворно удивился торговец, но затем чуть склонил голову на бок, - Я вас слушаю.
Солитайр подошел ближе, представился и протянул дневник Такиму.
- Вы можете прочесть его? Я думаю, там все по-русски, а ни я, ни Поль не знаем этого языка… - он помолчал, а затем добавил, - Это дневник одной женщины, умершей не так давно.
- Переводческие услуги тоже платные, - проворчал Таким, но взял дневник – любопытство не давало покоя. Он сел в удобное кресло, надел на нос очки в роговой оправе и открыл первую страницу. Пробежал взглядом, перелистнул пару страниц. Затем открыл последнюю.
Отложил со вздохом.
- Скажите, как он к вам попал? – серьезный тон, вкупе с пристальным взглядом черных глаз заставил Жерара чуть заметно нахмуриться.
- Эта женщина умирала и попросила передать его её семье. Но ехать в Москву…
- Понимаю, понимаю… - Таким снова вздохнул и кинул взгляд на дневник, - Я его передам семье. У меня как раз завтра-послезавтра в Москву отправляется товар.
- Но… - доктор Солитайр почувствовал себя мальчишкой, которого не только пристыдили, но и отстранили от чего-то интересного. – Разве это будет правильно?
- Будет, - неожиданно согласился с торговцем Поль, - Я думаю, мсье Хамзи знает, что говорит и на него можно положиться.
Доктору Солитайру пришлось согласиться.
Из лавки Жерар вышел в подавленном настроении и с ощущением, что он пропустил что-то важное. Прикоснулся к тайне – на одно мгновение и потерял её уже навсегда.


«18 мая, воскресенье.
218 день.
Он снова изменился и сейчас я могу с уверенностью сказать, что я болен. Дыхание затруднено, Температура держится тринадцать часов подряд. Плюс геморрагическая сыпь. Едва я понял, что вирус поразил меня, я сообщил об этом остальным и ушел в карантин. Пока могу – рассказываю о своем самочувствии. Вакцины, приготовленные на всякий случай, не действуют.
Я подозреваю, что мы, внеся в вирус свои изменения, сделали его способным к самопроизвольной мутации. Штамм, полученный из моей крови похож на наше изначальное творение и то, что убило людов, но он другой. Он влияет именно на мой организм, заставляет его бороться изо всех сил.
В моих бронхах уже есть капли гноя. Вскоре их будет больше, а затем легкие не выдержат. Или сердце.
Спящий, не дай этой заразе прийти в Тайный город!»



Едва Поль и Жерар вышли из лавки, Таким Хамзи нырнул в подсобное помещение и снова посмотрел на дневник. Достал лист с адресом Велисветы и смял. Выкинул в мусорную корзину.
А затем произнес несколько слов и шагнул в черный вихрь
Вернулся он через несколько часов, довольный и разбогатевший на добрую сотню тысяч.


- Итак, с чем ты пришел? – в огромном темном помещении не было ни единого источника света. Однако еще более темным пятном выделялась высокая фигура в черном балахоне, сидящая на простом деревянном кресле с прямой спинкой.
Напротив нее, на небольшом столе, спокойно расселся высокий черноволосый мужчина, в ослепительно белом костюме человского покроя. Он положил рядом с собой достаточно объемный доклад и спокойно ответил:
- Неделю назад я получил весьма любопытный дневник. Прочел, надо заметить с интересом – Велимира прекрасно пишет…
- Ближе к делу, - фигура в балахоне шевельнула капюшоном, - Ты отвлекаешь меня от размышлений.
- Прошу прощения, повелитель, - щегольски одетый мужчина – комиссар Великого Дома Навь Сантьяга тонко улыбнулся. Раскаяния в его голосе не было, - Дневник Велимиры содержал в себе любопытную информацию о некоем заболевании. Совершенно непонятном, но при этом убившем всю семью людов.
- Дальше. – было видно, что князь заинтересовался.
- Я провел тщательное расследование. Оно потребовало времени, но принесло интересные новости. У челов сейчас бушует вирус гриппа. Кстати, любопытное название болезни – в переводе с французского «agripper» оно означает «хватать, схватывать». Челам этот вирус известен давно, его пандемии бывают достаточно часто, а никого из жителей Тайного города не трогает. Иная генетика…
- Избавь от таких подробностей.
- Хорошо, - легко согласился комиссар и продолжил, - Но сейчас ситуация изменилась. У меня оказалось не так много материалов, поэтому я могу лишь предполагать: вирус гриппа, безвредный для людов мутировал. Вероятно, после того, как попал в кровь. Приспособился и через некоторое время начал убивать. Судя по дневнику, ему на это потребовалось около двух месяцев. А как только приспособился, штамм уничтожил четверых людов за двое суток.
- На остальных он тоже влияет?
- Я пока не знаю. Эрлийцы уже получили вирус для изучения, однако они работают с человским материалом. Фактов заболевания в Тайном городе пока не было, но это связано с тем, что эпидемия еще не пришла в Россию. Полагаю, это лишь вопрос времени.
Князь некоторое время помолчал. Затем медленно произнес:
- Это может быть полезно нам.
- Не думаю, - возразил Сантьяга и встал со стола, - Вирус может приспосабливаться и видоизменяться для того, чтобы уничтожить новый для него организм. Я проследил маршрут следования людов и обнаружил, что все это время они являлись переносчиками заболевания. Вскоре болезнь придет сюда. А я совершенно не уверен в том, что она остановится на людах.
- Вакцина?
- Её чрезвычайно трудно изготовить и пока бесполезно. Штаммы гриппа каждый раз новые, а значит, вакцина против одного бесполезна для другого.
- Что ты предлагаешь?
- Я думаю, что этот вирус был разработан Орденом как биологическое оружие. Я предлагаю небольшую интригу. – комиссар замолчал, ожидая ответа.
- Ты хочешь заставить Чудь платить за свои разработки?
- Разумеется. – кивнул нав и посмотрел на князя, - И кроме того, я хочу провести запрет на разработку биологического оружия. Как только погибнет достаточно людов и чудов – а я уверен, что вирус зацепит и их – они сами предложат запретить всякую работу с вирусами.


«19 мая, понедельник.
219 день.
Слегло половина базы. Симптомы почти одинаковые, однако у тех кто старше ста двадцати на первый план выступает пневмония. Сегодня я почти весь день был без сознания и давление сильно упало…
Мне страшно… в Тайном городе остались моя жена и сын. Если они заболеют… »


Августовское солнце стояло уже высоко – почти полдень – когда во двор поместья, по виду напоминающего небольшой замок, въехал причудливый блестящий автомобиль. Гвардейцы неодобрительно покосились на него, но выучка не позволила как-то иначе выразить эмоции. Огромные кованные ворота закрылись, отрезая комиссара Темного Двора от остального мира. Впрочем, это его не смутило.
Высокий франт в белом легко поднялся на ступени Замка и прошествовал по коридорам, увешанным картинами со сценами былых подвигов рыцарей. Зашел в тронный зал.
- Приветствую вас, великий магистр.
- Что привело тебя к нам, нав? - Леонард де Сент-Каре, уверенный в себе рыжеволосый мужчина – магистр Чуди и мастер мастеров внимательно посмотрел на Сантьягу.
- Полагаю, что вы уже осведомлены о том, что в Европе бушует эпидемия. – комиссар непринужденно улыбнулся.
- Эпидемия бушует у челов, я уже слышал об этом. Но какое отношение это имеет к нам? – магистр даже не улыбнулся.
- Я надеюсь, что никакого, уважаемый магистр. – улыбка на лице нава исчезла так же легко, как и появилась, - Но мне хотелось бы в этом убедиться.
- Что ты имеешь ввиду? – стоящий по правую руку от Леонарда магистр ложи Саламандры Вильгельм де Тери нахмурился.
Комиссар встретился с карим взглядом великого магистра и спокойно произнес:
- Я прошу предоставить Великому Дому Навь и Великому Дому Людь все материалы, касающиеся того, что челы называют «испанским гриппом». Все данные по разработке этого вируса, а так же по имеющимся наработкам вакцины. И кроме того, Великий Дом Чудь оплатит Семье Эрли все расходы, связанные с разработкой вакцины для каждого генетического статуса.
Минуту потрясенные наглостью комиссара чуды молчали, а затем зал взорвался возмущенными голосами. А еще через несколько секунд голос великого магистра перекрыл все остальные:
- У тебя есть доказательства, нав?!
- На вашей базе неподалеку от Тулузы погибли все исследователи – погибли от собственного вируса. – комиссар говорил так же тихо и спокойно, - А мои аналитики рассчитали, что не смотря на все попытки не пустить вирус в Тайный город, он придет сюда в октябре.
Ответом ему снова было молчание. В полной тишине Сантьяга слегка поклонился магистру, прощаясь, и покинул тронный зал.


***

- Что-нибудь будете заказывать?
- Да, ваш фирменный кофе пожалуйста. – Жерар посмотрел на приветливую официантку и улыбнулся.
- Хорошо. Что-нибудь еще?
- Нет, пока не нужно. – девушка отошла, а врач удобнее устроился в широком кресле и развернул утреннюю газету. Пробежал взглядом по колонке новостей, покачал головой: много писали о продолжающейся эпидемии. Затем взгляд его задержался на заголовке: «Что творится в России?». Сразу вспомнилась история, почти годичной давности. Жерар нахмурился – он как-то не задумывался, что с момента первой встречи прошло уже восемь месяцев. Как быстро летит время!
Подошла официантка, поставила на стол чашечку кофе и Солитайр отвлекся от размышлений. Затем, отпив ароматный напиток посмотрел на улицу. Октябрьское утро было пустынным, не смотря на будний день. Эпидемия, начавшаяся в апреле унесла с собой тысячи жизней, а по всему миру счет шел уже на миллионы.
Жерар вернулся к статье и стал с увлечением читать:
«Наш корреспондент, рискуя жизнью и свободой узнал, как обстоит ситуация с «испанкой» в бывшей России, ныне провозглашенной Союзом Советских Социалистических Республик. Первые сведения о болезни поступили с Украины, затем Народный Комиссариат Здравоохранения начал получать известия о заболевших в различных губерниях.
Надо заметить, что изначально русские не восприняли грипп как нечто серьезное – на фоне других эпидемий (вспышки бубонной и легочной чумы в Киргизских степях, холера в Азии и на Кавказе, сыпной и возвратный тиф на Юге) несколько сотен смертей были совершенно незаметны. Однако, уже в конце августа эпидемия была признана официальными кругами.
Нам удалось проследить ход гриппа по русской земле – в каждой из губернии умерло более двадцати тысяч человек, но что странно – эпидемия первое время, до самого начала октября шла «в обход» Москвы. Что это: продуманная система карантина или же просто удача? Так или иначе, Москва не избежала той же участи, что и остальные города.
Уже сейчас в столице насчитывается более пяти тысяч заболевших, а со временем….»
Кофе закончился и Жерар с удивлением посмотрел на крохотную чашечку. Он увлекся статьей и не заметил, как допил напиток.
- Что-нибудь еще? – Официантка подошла ближе, видя, что он сидит с пустой чашкой.
- Нет, спасибо – Жерар встал из-за стола, протянул девушке деньги и вышел из кафе, оставив газету на столе.
Луч солнца, пробившийся сквозь сизые осенние облака скользнул по столу, примерился к салфетке, а потом решил остановиться на уголке газеты. В кафе зашел очередной посетитель и порыв сквозняка шевельнул угол бумаги на мгновение открыв строчку:
«16 октября 1918 год.»




Справочные данные:

В течение 1918 и 1919 годов эпидемия «испанского гриппа», в настоящее время известного так же как вирус серотипа H1N1, убила, по разным источникам, от 25 до 100 миллионов человек, что на тот момент составляло 2-5 % от всего населения Земли.

В Тайном Городе этим вирусом заразилась почти треть населения, смертность составила до 10%. Вирусу оказались не подвержены только хваны, моряны и приставники. Самая большая смертность была среди чудов, людов и Красных Шапок. По непроверенным сведениям «испанка» поражала и навов, однако здесь данных о смертях нет.
В январе 1919 года, после того как была разработана и внедрена вакцина от этого гриппа, Великими Домами с подачи Чуди был подписан договор, налагающий запрет на разработку и использование биологического оружия.

Октябрь 2007

@темы: Тайный Город: конкурсы

---

Перекрестки ТГ. Сказка с навью.

Фэндом: Тайный Город/Русские народные сказки
Рейтинг: нет
Пэйринг: нет
Предупреждения: кроссовер
Примечания: внеконкурсная работа с "Перекрестков ТГ"

Сказка с навью.

Сказка с навью.

Иварга едва сдержался, чтобы не обронить пару слов на навском и остановил машину. Капот серебристого «RAV4» чуть касался стволов вековых деревьев, а колеса приминали бурелом. На экране навигатора застыла карта, с девственно чистой дорогой, пусть не асфальтовой – в этой глуши никто даже и не думал её прокладывать, - но широкой и удобной.
Гарка снова сверился с координатами, что выдавал JPS-приемник и достал из перчаточного бокса новенькую бумажную карту. Проявляя чудеса маневрирования, развернул свой внедорожник, и устремился к развилке.
И спустя пятнадцать минут уперся в те же самые вековые дубы.
Нахмурился, сканируя местность, и, в очередной раз не находя совершенно ничего подозрительного – ни малейшего повышения фона или же попыток закрыть местность от сканирования, – вышел из машины. Прошел вперед, отмечая следы колес, оставленные послушным «RAV», провел рукой по жесткой коре дерева. Пнул несколько опавших листьев.
Где-то далеко застрекотала сорока, тут же откликнулась ворона, над головой раздалось цоканье белки. Увидеть пушистого зверька Иварге не удалось, но звук коготков, цепляющихся за ветки, заставил нава чуть улыбнуться.
Он оглянулся на машину. Вздохнул.
Бесспорно – идея выехать и отдохнуть на свежем воздухе, подальше от городской суеты и любых человских поселений была хороша. Четверо гарок уже на месте. Портал прямо из Цитадели и никаких блужданий по проселочной дороге. Иварга оказался неподалеку от места сбора случайно – как раз закончил несложное задание и уже выезжал на трассу, когда его настиг звонок Анериги с предложением присоединиться. Он сверился по карте, и пообещался быть через сорок минут. В какой-то момент отвлекся, съехал со ставшей знакомой за две недели дороги и углубился в лес.
И заблудился. Любой поворот приводил к тупику. В первый раз он спокойно развернулся и решил срезать путь по другой дороге. И когда снова увидел перед собой знакомые деревья, понял, что в этом лесу кроется какая-то тайна.
Снова сделал круг, теперь намеренно следя за всеми изгибами дороги, и пропустил момент, когда перед капотом появился тупик.
Сделать портал – а потом вернуться?
Иварга сел в машину и задумчиво сощурил глаза. Быть может, это выход. Однако нет никакой гарантии, что в следующий раз это загадочное место так же себя проявит… А значит, все выяснить нужно сейчас.
Звонок ворвался в тишину леса резкой трелью и нав принял вызов.
- Ты далеко? – голос Анериги прерывался странным треском.
- Не знаю, - отозвался Иварга, – Я заблудился.
- Как? – в голосе командира арната проскользнуло неподдельное удивление. И Иварга его прекрасно понимал.
- Не знаю. В четвертый раз выезжаю на одно и то же место. Здесь что-то не так.
- Не отключайся, сейчас провешу портал – посмотрим, что там у тебя…



- Гляди, гляди… кто к нам пожаловал!
- Гости? – голос холодный, чуть шипящий, словно змея, а не человек говорит.
- Гости, батюшка, гости… Смотри какой настырный, в четвертый раз пытается…
- Кто там с ним?
- Да его леший-то водит. Кругами, да в чащобу, поглубже. Авось сгинет, а мы потом поживимся… Давненько я пробовала свежего, почитай с той поры…
- Охти, старая, – равнодушно, - Они сейчас непростые… Не простые… Так легко не сгинут. А как искать этого начнут, так нагонят сюда машин своих, мы потом не оберемся хлопот с ними.
Пауза.
- А чай не человече это вовсе! Воня от него совсем не людская. Нечисть якая!
- Твоя правда. Привечать будем мы его по-своему. Встретишь … А лешему скажу, чтобы туда и вел. К избе твоей. А я сделаю, так что бы пешком шел и один остался, – и следом, тихо, полушепотом слова на забытом языке…



Высокий мужчина в простом спортивном костюме удивленно посмотрел на внезапно замолчавший телефон и снова набрал номер Иварги. «Абонент не отвечает или…» - кажущийся искусственным женский голос.
Анерига нахмурился и набрал другой номер. Дождавшись вежливого ответа, быстро, но максимально подробно обрисовал ситуацию. И посмотрел на подошедших гарок.
- У Иварги проблемы.
Навы переглянулись. В одинаковых черных глазах загорелись огоньки легкой злости. Мало того, что проблемы одного темного обычно волновали всех остальных, так еще и кто-то вознамерился испортить отдых. Элитные воины Нави усмехнулись – они уже предвкушали наказание наглеца.



Иварга положил замолчавший телефон в карман пиджака – он еще не успел переодеться – и повернул ключ зажигания. Ничего не произошло. Двигатель, никогда ранее не вызывавший нареканий, просто отказался работать. Нав хмыкнул и достал из перчаточного бокса брусок с энергией. Впитал её в себя до капли и вышел из внедорожника. Закрыл дверь ключом – сигнализация срабатывать отказалась, подошел к деревьям.
- Как в сказке, - пробормотал он, - чем дальше, тем страшнее… - чуть рассмеялся, тем не менее, не расслабляясь. Поставил защиту и скользнул в узкое пространство меж стволов.
Гарки не зря считались чуть ли не лучшими воинами Тайного Города. Непролазный бурелом, в котором чел утопает по грудь, а где и проваливается до самой макушки, для тренированного нава был практически ровной поверхностью. Выбирая наиболее толстые и крепкие ветви, Иварга почти не напрягаясь, шел вперед, изредка – когда сучья под ногами опасно хрустели – он держался за деревья, и непрестанно сканировал местность.
Замер. Впереди мелькнула короткая вспышка энергии и тут же затухла. Но, тем не менее, он успел поймать направление. По мере приближения к «объекту», он двигался все осторожнее, вслушиваясь в каждый шорох, и вовсе остановился, когда оказался у границы леса.
Поляна появилась словно ниоткуда – почти правильной формы, заросшая молодой зеленой травой и полевыми цветами – она была небольшой и залитой солнцем. У дальнего края примостился кажущийся ветхим и нежилым домик. Или даже скорее изба – Иварга в последний раз встречал что-то подобное лет шестьсот назад. Когда-то ладные бревна теперь выглядели гнилыми, а все строение покосилось на один бок, удерживаясь в вертикальном положении каким-то чудом.
Нав подошел ближе, в любой момент готовый отразить нападение. Равнодушно скользнул взглядом по частоколу с несколькими человскими черепами, и толкнул калитку целиком сделанную из костей. В свое время ему доводилось видеть и более экстравагантные экстерьеры.
Вблизи изба уже не казалась заброшенной. На крыльце умывался здоровый котяра глубокого черного цвета, из трубы поднимался чуть заметный дымок.
- Есть кто? – то, что его появление не осталось незамеченным, Иварга прекрасно понимал, а потому таиться не видел смысла.
Дверь заскрипела, а затем резко распахнулась и из темноты избы показалась старуха. Сгорбленная, морщинистая, с длинным носом, украшенным заметной бородавкой, и торчащими изо рта зубами. Косматые седые волосы были частично убраны под грязный платок, а единственный глаз смотрел настороженно, недобро.
- По добру ли молодец пожаловал? Дело пытаешь, аль от дела лытаешь? – голос у старухи оказался на удивление сильным, с хрипотцой. На плечах у челы Иварга заметил наспех накинутую шкуру – шерстью наружу.
- Дело, – коротко ответил нав, сканируя хозяйку избы. Так и есть. Старуха была магом. Причем достаточно сильным для чела – уровня феи… А раньше, быть может, была еще сильнее.
- Дела сразу не делаются, - расплылась в улыбке ведьма, еще шире раскрывая дверь и приглашая гостя в разом посветлевшие сени, – Проходи, милок, сначала отведай бабушкиных угощений, а потом о делах, да о кручине твоей…
Гарка прошел, не снимая защиты, огляделся. Светлица, не в пример названию, была грязная, захламленная. В воздухе витал устойчивый запах какой-то тухлятины, вперемешку со странными травами. Однако от стола шел дурман свежей выпечки, щей и телячьей вырезки. Старуха быстро оказалась рядом, громко стуча одной ногой. В разорванный подол грязного платья виднелась хорошо сработанная из цельной кости нога.
- Садись, яхонтовый, в ногах правды нет. Ну порадуй старую, поешь, да брагой запей. Квасок вот настоялся, кисель наварился, медовуха пенится, аж через край льется – все тебя дожидается.
Иварга решил, что лучше продолжать играть спектакль, отчего-то казавшийся смутно знакомым. Да и поесть он не отказался бы.
Угощение оказалось не просто вкусным – дивным. Нав ел и понимал, что с легкостью согласился бы повторить обед. А старуха все подсовывала бражку. Иварга взял большую кружку и, поднеся к лицу, вдохнул аромат, мгновенно чувствуя изрядную примесь Чихонницы-Серебрянки – растения оказывающее усыпляющее действие на челов, и людов – если увеличить дозировку. Для остальных нелюдей оно не представляло вреда, разве что успокоит нервы чудам или концам. Он сделал глоток чуть кисловатого напитка, различая еще несколько незнакомых вкусов трав, а затем осушил стакан целиком. Ведьма не сводила с него взгляда, и Иварге пришло в голову, что она явно обучалась вне Тайного Города, потому что надеяться опоить нава такими слабым настоем - это глупо…



- Уснул? - дверь открылась тихо, без единого скрипа.
- Уснул, окаянный… А уж сколько всего слопал, запасы мои переполовинил!
- Хорошо уснул?
- Да как же плохо уснуть, если сон-травы там и на Горыныча хватило бы! – старуха тронула скрюченным пальцем спящего гостя.
- Хорошо… Ты, - в избу заглянуло большое металлическое существо с маленькими глупыми глазками, - Возьми его и неси за мной. Во Дворце расспросим…


- Мы нашли его джип.
Полевой штаб развернулся в течении нескольких минут после сообщения командира арната пропаже нава. Прибыло два десятка гарок. И Сантьяга, немало заинтересованный таинственным исчезновением Иварги.
- Отлично. Где? – комиссар Темного двора, облаченный в щегольской белоснежный костюм человского покроя, подошел к столу со стоящим на нем ноутбуком и посмотрел на подробную карту местности. Красной точкой была отмечена машина.
– Это в двадцати километрах от шоссе, в лесу. Восточное направление, – пояснил Анерига, – Там сейчас трое гарок.
- Теперь мы знаем, откуда он шел… - тонкая трель телефонного звонка прервала нава, и он поднял трубку, – Да, Доминга, удаленный поиск дал какие-нибудь результаты? – выслушав ответ аналитика, Сантьяга нахмурился и кинул взгляд на Анеригу:
- Сузить круг поиска, прочесать лес. Меньше чем по трое не ходить.



Голоса ворвались в дрему резко, вдруг, и нав едва заметно вздрогнул, просыпаясь. Чувство опасности сдержало дыхание, и гарка ничем не выдал своего пробуждения. Как лежал на холодном каменном полу, так и остался лежать, внимательно прислушиваясь к странной беседе.
- И что ты с ним делать собираешься-то, батюшка? – знакомый голос старухи из избы, что таки сумела его опоить неизвестным настоем. Иваргу разом захлестнул стыд за свою самонадеянность, но он по-прежнему дышал глубоко и размеренно, контролируя свой пульс.
- Поспрашиваю, – этот голос другой. Холодный, чуть шипящий, скользкий, как угорь, – А после убьем. Тайну надобно сохранить.
- Ай, да полакомимся! – старуха аж дернулась от нетерпения – Иварга ясно услышал перестук костяной ноги, - Хоть и нелюдь, а вкусный, наверное…
- Нелюдь, - повторил за ней обладатель змеиного голоса, - А спать он долго будет?
- Долго… Думаю, еще с часик продрыхнет… Окаянный! - старуха приблизилась к нему и весьма неласково пнула в бедро костяной ногой. Иварга чуть слышно застонал – напоказ, и «проснулся». Медленно поднялся с пола. Огляделся.
- Ишь, проснулся! – ведьма от неожиданности резко отскочила в сторону, не сводя настороженного взгляда с нава. А тот, ни мало не смущаясь, рассматривал очень необычное существо, что стояло напротив. Высокий старик. Не чел, это гарка понял сразу, просканировав. Худой настолько, что кажется – тронь, и рассыплется. Кожа тонкая, пергаментная, обтягивает острые кости. Из одежды – прекрасно пошитая из тяжелой черной ткани княжеская риза. Такая, какую носили повелители на Руси. Той Руси, что сам Иварга помнил с трудом. На плечах старика такой же черный плащ. Лицо словно череп голый. Только кожа и лишь глаза сверкают каким-то страшным и чуждым равнодушием.
Только не верил нав, что старик так прост, как кажется. Силу чувствовал. То, что маг перед ним – тоже чувствовал. Уровень определить даже не брался – Источника этой магии он не понимал.
- Проснулся, – старик посмотрел в черные глаза нава и покачал головой. Он тоже не мог понять кто перед ним, – Коли проснулся, представишься, может?
- Иварга, – кивнул гарка, укрепляя защиту и готовясь в любой момент отразить нападение.
- Кащей.
- Бессмертный? – тут же само собой сорвалось с губ.
- Бессмертный, - кивнул старик. И Иварга чуть склонил голову, снова окидывая взглядом тощую фигуру. Только теперь он понял, что ему так напоминает все происходящее – русские народные сказки. Именно те сказки, на которые проще всего ссылаться при объяснении, что может маг. «Сказки читали? Ну, значит, общее представление имеете…». Ощущение нереальности происходящего захлестнуло с головой.
– А ты кто такой? Нелюдь, это я чувствую. Но племя твое мне незнакомо, – продолжил тем временем Кащей.
- Нав, - коротко ответил Иварга, внимательно осматривая огромный зал с возвышением у дальней стены. Несколько высоких ступеней вели к трону. Богатому, из золота. Кроме Кащея, ведьмы («Она, кажется, должна зваться бабой-ягой, - вспомнилось Иварге, - все верно, и яга* при ней…» ) в зале застыли еще несколько странных существ. Огромных, металлических, напоминающих плохо сработанных големов. И чуть поодаль высокая девушка. Исхудавшая, с тонкими белесыми волосами, сама бледная, а глаза на пол лица – глубокие, черные, страшные. В руках некрасивой тряпицей алый платок.
Заслышав ответ гостя, девушка встрепенулась – словно ото сна, скользнула ближе – точно по воздуху пролетела и остановилась прямо напротив. Заглянула в лицо, чуть поводя своим платком.
- Наааав… - нараспев произнесла она. Против ожидания, голос оказался, словно тленом изъеденный. Затхлый, тихий, неприятный… - Навий дух… Навий… Нет… Не чувствую…
- Моровая Дева, отойди, не мешай разговору, - приказал старик, и хозяйка мертвых послушно отплыла в сторону, не сводя взгляда с высокой стройной фигуры гарки.
- Не мертвый он… Врееет…
- Почто Кащею-ядуну врешь? – ведьма цыкнула зубами и попыталась ущипнуть нава длинными когтями. Гарка плавно ушел в сторону и недобро посмотрел на бабу-ягу.
- Не вру. Но это не важно… Кто вы такие, и что вы здесь делаете? – Иварга решил перейти в наступление.
- Мы уже говорили тебе свои имена, разве тебе этого мало? – Кащей за время разговора даже не сменил позу, чем напомнил наву Советника. Гарка даже слегка улыбнулся этой мысли. В глубине души.
- Мало, - кивнул нав.
- Ну тогда слушай, Иварга… Все равно, не жить тебе долго…


Гарки шли по лесу неподалеку друг от друга, постоянно оглядываясь по сторонам и непрестанно сканируя местность. Когда деревья начали смыкаться, и под ногами захрустел бурелом, они чуть сблизились, но скорость не снизили.
- Спящий, ничего не понимаю! – Нерга покачал головой и сверился с наладонником. Встроенный JPS-приемник совершенно точно указывал их координаты, и теперь красная точка застыла прямо посреди небольшой речушки. Но воды под ногами не было. Да и вообще нигде поблизости – это Нерга и так чувствовал.
Двое других навов остановились, затем подошли к Нерге, сверяя координаты со своими приборами.
- Здесь что-то совсем не так, - пробормотал Лерга.
- Глаза отводят? Морок? - предположил Мига, оглядываясь.
- Быть может, – они замолчали на некоторое время, а затем одновременно ударили сразу во все стороны, ловя любой отклик.
Звериный рев прорезал тишину, гарки не двинулись с места, безупречно находя источник звука магически и усиливая нажим. Из глубины леса на них неслось невиданное существо, состоящее, казалось, из сучьев и коры. Непропорционально – хотя, какие тут могут быть пропорции – длинные руки были выставлены вперед, а пальцы – острые сучья – тянулись к лицам и шеям гарок. Навы мгновенно создали мечи и шесть лезвий впились в тело нечисти.
Леший взвыл от боли. Крутанулся на месте, стараясь достать хоть одного противника, а потом повалился набок.
Гарки еще некоторое время стояли, готовые ударить снова. Затем переглянулись, и Нерга достал коммуникатор:
- Комиссар, вам стоит на это взглянуть.




У Кащея был совершенно лишенный эмоций голос. Но, тем не менее, его рассказ завораживал, заставлял на некоторое время забыть обо всем, разумеется, кроме защиты. Иварга слушал, запоминая каждую деталь, пытаясь понять – как такое в принципе возможно?
- И тогда я собрал всех, кто еще остался. Кто был мне верен и кто не мог уйти вслед за старыми богами, за Велесом, за Даждьбогом, за Перуном… Я кликнул всех, сильных, здоровых и готовых покинуть привычный мир… Да, мы не были там изначально. Мы – те, кого люди создали сами. Создали кропотливым трудом тысяч уст, передающими одни и те же легенды. Своими суевериями и сказками они наделили нас могучей силой. А потом расплодились так, что нам жить стало негде. А еще люди стали сильнее. Стали злее. Первыми ушли боги. Когда пришла чужая вера, у них стало все меньше жрецов, и молитвы не разносились в воздухе. Вслед за ними исчезли духи-Птицы, а потом самодивы, самовилы, духи рек и полей. Потом они истребили всех Змеев…
- Горыныч последним оставался, - тихо и как-то печально заметила баба-яга, глядя на небольшое окошко у самого потолка, - Да и он не сдюжил с людьми…
- Я собрал всю силу, что у меня была, с остальных взял, что сумел, - Кащей не обратил внимания на высказывание старухи и продолжил рассказ. Глаза его смотрели сквозь Иваргу – в глубину веков и совсем в другой мир, - И сделал проход сюда. Ваш мир – чужой нам. Хотя и здесь мы тоже изначально не больше чем сказки и мифы. Но в вашем мире в нас никто не верит по-настоящему, и поэтому мы сумели схоронится в этом лесу. Раньше у меня было большое царство, и Костяной Дворец внушал ужас одним своим названием. Всякий, кто слышал – думал, прежде чем сунуться сюда – непролазные болота, дивии, псоглавцы, лембои, навьи стояли на границе… А теперь нас окружает лишь лес, в котором двое леших, да нечисть какая засела. Мы прячемся, старательно сохраняя тайну своего существования, потому что только в этом наше спасение…
- И как давно вы здесь? – Иварга обвел взглядом пришельцев из другого мира. И одновременно попытался сделать портал. Портала не получилось – видимо Кащей очень умело закрыл Дворец от любого вида магической энергии – но это пока не расстроило гарку. Он не сомневался, что его уже ищут. И найдут. А там Навь весьма умело сумеет воспользоваться полученной информацией.
- Три десятка лет, – ответил Кащей, и посмотрел в черные глаза нава, в которых таилась Тьма, - Ты не прост, Иварга. Силен. Могуч.
- Кто такие навьи? – подозревая ответ, Иварга тем не менее задал вопрос, собирая силу. Нет, не нападать – он понимал, что это глупо и может обернуться весьма плачевными результатами. Но защититься он сумеет.
- Мертвяки, - без эмоций пояснил Кащей, - Моровая Дева убивает лишь одним движением своего плата. Потому он и красный такой. А те, кого она им коснется – становятся навьями – живыми мертвецами. И подчинены ей и мне, как царю нелюдей, – и тут же, без какого либо эмоционального перехода, - А теперь Иварга, я убью тебя. Наша жизнь – тайна. И тайна должна быть сохранена.
Повинуясь жесту Кащея, тут же от стен отделились два дивия, наступая на нава. Они подняли свои мечи и приготовились опустить их на голову жертвы. Гарка скользнул в сторону, в движении создавая оружие, а затем напал сам.



Сантьяга молча смотрел на странное существо, привязанное к земле перекинутыми веревками с арканом «пастуший якорь» и сучащее длинными руками. Комиссар просканировал его, немало удивляясь тому, что почти не чувствовал «лешего» - как представили пленника гарки, и проводя аналогию с Белыми Дамами. Неудивительно, что Иварга не почувствовал того, что его водили. Да и справится, нащупать его удалось только троим навам.
- Повесьте на него маяк – и отпустите. Допросом мы ничего не добьемся – оно хоть и разумное, но «Игла инквизитора» мало поможет.
Спустя несколько минут навы провожали взглядом скрывающееся в лесу существо и изредка поглядывали на экран коммуникатора, в котором то и дело появлялась синяя точка – обозначенный маяком леший.
- Приготовить группу, - Сантьяга посмотрел на Нергу и достал из кармана тонкий мобильный телефон, - Доминга, там может быть защита, её необходимо убрать…



Когда пали два дивия, ни Кащей, ни баба-яга, ни, тем паче, Моровая Дева не заволновались. Высокий старик только подал еще один знак и в зале послушно застыли еще три металлических истукана. Иварга, даже не сбив дыхания в прошлой битве, равнодушно скользнул по ним взглядом и в одно мгновение оказался около старика.
Кащей был быстр. Он успел удержать рукой один меч гарки, но второй клинок вонзился в худой бок и прошел сквозь тело колдуна как раскаленный нож сквозь масло. Старик только сильнее сжал костлявыми пальцами лезвие навской катаны, а затем резко толкнул Иваргу назад. Чуть дернулся, когда верхняя половина тела чуть не съехала вниз. И посмотрел равнодушно на, застывшего в паре шагов, нава.
- Я бессмертен, - голос Кащея не изменился ни на йоту, все то же равнодушие, а тонкая полоска, указывающая на разрез, исчезла еще до того, как старик договорил.
Иварга встретил взгляд колдуна и выпрямился, неожиданно осознав, что справиться с этим врагом ему может оказаться не под силу.
- А вот ты нет, - в руки Кащея скользнула змея, и в одно мгновение обернулась в черный меч. Старик шагнул к гарке, сбрасывая с плеч черный плащ.
В то же мгновение вокруг завертелись черные вихри порталов, и первым на каменный пол ступил высокий мужчина, одетый в белое.
- Добрый день, господа и дамы, - вежливо поздоровался он, мгновенно оценивая ситуацию, – Надеюсь, не помешал?



- Можно им верить, думаешь? - старуха цепко смотрела на Кащея. Она всецело полагалась на царя, но все равно очень боялась. Сбежать от верной смерти и снова попасться к ней в лапы? Ищите дураков!
- Можно, – сейчас бабе-яге показалась тень эмоций в равнодушном голосе старика. Кащей чуть пошевелился на своем троне, не сводя взгляда с разрушенных Иваргой дивиев – их еще не успели убрать из тронного зала, после появления гарок и комиссара, в котором Кащей почувствовал силу, едва ли превосходящую его. И колдун принял важное решение, доверившись навам. А теперь сомневался в его правильности. Но выхода все равно не было.
Нежити осталось слишком мало, чтобы в открытую воевать со всеми людьми… И Тайным Городом. Идти в небытие Кащею не хотелось. Да, он был Бессмертен. Но его бессмертие, безграничное в родном мире, заботливо воспетое вещим Бояном, и легко виденное Котом Баюном, здесь было зыбко. Старик сам в него не верил, зная, что здесь не осталось ни богов, ни его отца с матерью, а остров Буян, с Алатырь-камнем и вовсе сгинул в Русском море, которое здесь называлось, словно в насмешку, Черным. А вместе с островом Буяном и его Смерть покоилась на дне. Никем не охраняемая. И ничем не питаемая.
- Можно, - Моровая Дева оказалась рядом неслышно и незаметно, - Они – Темные.
- Как мы, - кивнул Кащей и посмотрел в глаза верного Аспида. Змей обвил своим черным телом тонкую руку Кащея и поднял голову, словно прислушиваясь к разговору. Зачарованный меч колдуна встретил взгляд хозяина и чуть заметно кивнул.
Мало кто знал, что он умел видеть будущее…
И оно его устраивало.

* Яга – накидка из собачьей шкуры, носится обычно шерстью наружу.
** все сходство с «Преданья старины глубокой» А.Рудазова считать неслучайным

Апрель 2007

@темы: Тайный Город: конкурсы