Бета даже рядом не проходила, поэтому на стилистические ляпы просьба не обращать внимания (сам еще буду вычитывать раза четыре) - текст записывается чтобы не пропал.
Комментарии приветствуются.
Пролог, 1 и 2 главы здесь: www.diary.ru/~nav-tales/p87530003.htm
Глава 3
Глава 3
Тринадцать лет.
В городе было пасмурно. Низкие облака роняли капли дождя. Листья на деревьях – пожелтевшие, редкие – планировали на брусчатку и оставались яркими пятнами на грязной земле.
Воспитанницы монастыря шли по дороге к широкому мосту, негромко переговариваясь между собой. В руках девочки несли плетеные корзины с едой, которую надлежало раздать нищим на улицах города.
- Прямо так и сказал? – Меллисандра поправила пальцами выбившуюся из-под капюшона прядь волос, и посмотрела на Антанетт. Фаворитка, а теперь и просто лучшая подруга повзрослевшей Принцессы кивнула:
- Да, Андреан поделился с Кэтрин своими опасениями насчет ребенка Александры. И насчет того, что у сестры Максимилиана тоже скоро будет пополнение…
Антанетт теперь видела сны часто, она с упоением наблюдала за жизнью когда-то выживших в шторме аристократов и полгода назад поделилась этим с Меллисандрой, которая оказалась прекрасной слушательницей. С тех пор девушки обсуждали происходящее между собой – эти истории первое время даже едва не повлекли за собой проблемы в учебе, но обошлось.
- Погоди, а ты его видела? Этого ребенка?
- Ему уже год исполнился – до этого Александра не показывала его Кэтрин и я тоже не видела. Мальчик ходит уже и даже что-то говорит. Он умеет звать маму, просит есть…и он очень странный.
- Я помню. Дэриан первое время даже сомневался, что мальчик от него… - хихикнула Меллисандра, и протянула стоящему у стены старику мягкую булочку, - Пожалуйста, угощайтесь.
Не дожидаясь благодарности бродяги, Принцесса пошла дальше, продолжая разговор:
- А когда почти одновременно родили Мелисса и Эмилия…
- Сомнения развеялись, - Антанетт улыбнулась близнецам молодой нищенки, отдала ей несколько пирожков и достала из корзины следующую порцию. – Тем более, что самым удивительным было то, что мальчик Кеммерт и девочка Аркитонн оказались очень похожи на Микаэля. Внешне, я имею в виду.
- И как они выглядят? – в голосе Принцессы прорезалось нешуточное любопытство. Она даже замедлила шаг, чтобы получше слышать ответ.
- У них очень светлые волосы и серые глаза. А еще какая-то странно белая кожа. Их сразу показали всем. А еще… Это было очень непонятно, но Микаэль, увидев этих детей, потом не спускал с них глаз. И словно… - Антанетт запнулась, подбирая правильные слова, - Словно разговаривал с ними. Во всяком случае, так показалось Кэтрин.
- Интересно… - протянула Меллисандра. Посмотрела на свою корзину, чуть нахмурилась тому, что хлеба осталось совсем немного, и вздохнула, - Ведь скоро рожать Анне. Ведь и её ребенок может оказаться таким же…
- Может, - согласилась Фаворитка, - И знаешь, я тут подумала: мать Элиза как-то рассказывала, что женщины часто могут понести ребенка сразу же после войны или мора, когда остается очень мало человек – в городе, в деревне… И здесь, получается, так же все происходит. Они на острове год с небольшим, и за это время родилось трое детей… Анна и еще двое женщин скоро родят, Андреан рассказывал, что ходят слухи, будто беременны еще двое. Получается – восемь детей! А если они и вправду окажутся все одинаковые? Как Микаэль?
Принцесса задумалась. Разгадывать чужую тайну было не так страшно, как если бы это происходило рядом, но все-таки по коже пробежали мурашки. Не происки ли это Хромого? Мысленно Меллисандра начала читать Песнь Защиты. Антанетт раздала еще несколько булочек и оглянулась на подругу:
- Что-то случилось?
- Извини, просто задумалась, - Меллисандра покачала головой, - Но если дети и вправду окажутся похожими, то, может остров проклят?
Антанетт кивнула – такая мысль и ей в голову приходила.
Девушки прошли по узкой улице, ведущей к Храму – пустынной и залитой осенним солнцем: на короткое мгновение в небесах оказалась прореха – спустились по широкому проспекту к самым торговым рядам и там остановились, поджидая Ханну и Элизабет.
Говорить об острове больше не хотелось, и беседа плавно перетекла в русло учебы. Вспомнили, что рассказывала по истории мать Агнесс, посплетничали о том, что слышно в городе, потом Ханна обмолвилась, что лавочник по секрету сообщил, что намедни Король со свитой будет проезжать через город и поэтому жители готовятся – всюду будут цветы и праздничные украшения.
Меллисандра привычно вздернула носик – все знают, что Его Величество обязательно инкогнито посетит Монастырь, чтобы полюбоваться на дочь – остальные воспитанницы привычно позавидовали Принцессе, и в этот момент Антанетт увидела выходящего из лавки скорняка высокого мужчину. Молодого, вряд ли ему можно было бы дать больше двадцати пяти, и красивого, как герой рыцарской баллады.
Девушка с замиранием сердца следила за тем, как он подходит к коновязи, берет поводья своего жеребца, легким движением взлетает в седло и там замирает на короткое мгновение. Словно почувствовав.
Затем мужчина оглянулся и Антанетт, сумела рассмотреть его еще лучше. Сразу же захотелось нарисовать его – прямо так, в пол оборота, верхом, с коротким кинжалом на поясе.
- На что ты так смотришь? – раздался прямо над ухом голос Меллисандры и девушка вздрогнула. Отвела взгляд от своего героя, улыбнулась – рассеяно.
- Да так, задумалась.
Принцесса проследила за её движением и тоже увидела незнакомца. Сглотнула – в горле мгновенно пересохло, потому что было что-то головокружительное в молодом горожанине, несомненно, довольно богатом.
- Красивый, - словно согласилась она с Антанетт, и девушки, уже вдвоем, проводили взглядом удаляющуюся фигуру всадника. – Интересно, кто он такой? Надо будет обязательно узнать!
- Как?
- Легко! – вдруг Принцесса сорвалась с места и за пару мгновений пересекла улицу, зайдя в лавку. Пробыла она там недолго. Вышла, сверкая улыбкой, вернулась к ожидающим её девочкам и снова посмотрела в свою корзинку:
- У меня уже почти ничего не осталось. Пойдем обратно?
У городских ворот, Меллисандра потянула Антанетт за руку и они отстали от остальных на пару шагов.
- Его зовут Морис. – шепнула принцесса, - Морис Дэрриш и он сын городского судьи.
Поздно вечером Меллисандра перебралась на постель к Антанетт пошептаться. Анна и Мария уже давно видели десятые сны, и поэтому девушки могли без оглядки на верных подруг Принцессы обсудить дневную встречу.
- Он тебе понравился, я же видела! – Меллисандра не сводила взгляда с Антанетт. Та смущенно кивнула, но потом покачала головой.
- Он просто красивый. А я люблю все красивое. – оправдание звучало несколько наивно и обе девушки это прекрасно понимали. Но и признаваться в том, что она впервые почувствовала как «сердце пропустило удар», Антанетт не собиралась. Еще чего! Она же порядочная девушка…
- Да ладно. Представь, вдруг ты окажешься знатной дамой и сможешь выйти за него замуж! Хочешь?
- Шутишь? – Антанетт прикрыла рот рукой, чтобы не рассмеяться, - Если я – знатная дама, то родители ни за что не позволят мне выйти замуж за простого сына судьи… - девушка задумалась, глядя на прямоугольник окна, в котором сквозь облака просвечивала луна.
- Но если я буду сиротой, то тогда может быть и…
- Вот видишь, - прошептала Меллисандра, поспешно опуская ресницы, чтобы подруга не заметила затаившихся в глубине зрачков чувств, - Все может быть хорошо.
- Если только он не женится раньше, чем я закончу школу. – вздохнула Анатнетт и вдруг закрыла лицо руками, - О Святые, о чем я только думаю!
- О замужестве, - невозмутимо ответила Принцесса, - Как и подобает любой правильной девушке.
На несколько минут повисло молчание. Затем Антанетт откинулась на подушки и посмотрела в потолок:
- Знаешь, я тебе не говорила, но сегодня ночью тоже видела сон.
- Про Кэтрин? – встрепенулась Меллисандра, укладываясь рядом, чтобы лучше слышать.
- Да. Но он был очень, очень страшный. Они убивали друг друга.
- Кто? Поселенцы? – Принцесса даже приподнялась от удивления. Антанетт не сводя взгляда с потолка, продолжила рассказ бесцветным голосом:
- Те из команды, кому не досталось женщин – не все, но очень многие, решили, что так больше не должно быть. Раз на острове есть женщины, они должны быть общими. И напали ночью. Но, оказывается, Энтони, юнга, только сделал вид, что присоединился к бунтовщикам, поэтому мужчины были готовы к нападению.
Антанетт снова замолчала, Маллисандра её не торопила.
- Они убили всех, кто нападал и не соглашался сложить оружие. И эти белые собаки… Они ведь слушались Андреана – они убивали людей по команде и кидались снова в гущу сражения. Не трогая своих… Кто-то сбежал в джунгли. Их не стали преследовать. Под утро с той стороны вернулся только Ричард. Он был изранен и умирал. Добрел до крайнего дома и упал. Его нашла Кэтрин. Он только сказал: «Там два солнца»… Он умер с открытыми глазами… При мне. При ней…
Девушка всхлипнула, и Принцесса её обняла.
- Сколько их там осталось?
Антанетт впервые с начала рассказа о сне посмотрела на Меллисандру:
- Три дюжины. Может, чуть больше, я не знаю… Понимаешь, это была бойня… И Ричард. Что означает «два солнца»? Как это, «два солнца»?
- Может он бредил, - предположила девушка.
- Не знаю, - повторила Антанетт и закрыла глаза. Меллисандра еще несколько мгновений смотрела на нее, а потом мягко встала с постели подруги и легла на свою.
Почему-то было страшно. Она видела остров только в своем воображении, она даже не знала, как выглядят поселенцы, а описания – скупые, отрывистые – давали только общее представление о каждом из них. А тут вдруг оказалось, что она переживает.
Но ведь они все равно давно уже умерли! Все произошло больше ста лет назад…
Меллисандра перевернулась на другой бок и попробовала заснуть. Спустя несколько минут она, наконец, расслабилась и провалилась в темноту и странные, обрывочные видения.
А Антанетт села и глубоко вздохнула. Не смотря на то, что она рассказывала об острове, её мысли никак не хотели сворачивать в сторону от незнакомца у лавки. Точнее имя его она-то знала и оно – Морис Дэрриш – так и просилось на язык. Она заново переживала встречу, его взгляд – правда, скорее всего он не видел её, но она-то успела изучить его… Карандаш сам просился в руки, но в темноте рисовать у девушки не получалось, а зажигать свечу было нельзя - обязательно кто-нибудь сообщит матери Филиппе.
Нехотя Антанетт легла обратно на подушку. Укрылась одеялом, подтянув его под самый подбородок, и стала смотреть в окно. На фоне звездного неба метались голые ветви ясеня, создавая перед глазами причудливые образы.
Девушке мечталось о Морисе.
Она стояла в большом зале – в пышном бальном платье, с забранными наверх волосами. Вокруг неё в танце кружились пары, а прямо напротив стоял Он. И Он сделал шаг к ней, подхватил её за талию и повел в мир, которого она никогда не видела.
А потом, она поняла, что Его руки леденеют, а взгляд становится пустым. Атанетт отшатнулась назад, наткнулась на кого-то спиной. Вскрикнула, машинально прикрывая рот ладонью и, не отрываясь, смотрела на то, как на Его шее вспухает и распускается брызгами кровавый след. Как от ножа – невидимого и незримого.
Антанетт проснулась от собственного крика и не сразу поняла, что лежит в своей постели, а ясень по-прежнему играет ветками на фоне неба.
- C Днем рождения, дорогая! – мама наклонилась к Кэтрин и поцеловала её в раскрасневшиеся от удовольствия щеки. А отец протянул большую красивую коробку, перевязанную золотым бантом:
- Тебе уже пятнадцать, дочь. Самое время примерить взрослое платье.
- Спасибо!
Кэтрин счастливо рассмеялась и проснулась.
Тут же на глаза навернулись нежданные слезы.
Она уже очень давно не грустила о родителях, которых казнили. Давно не вспоминала – и Рэдмону не позволяла – о прошлой жизни. Об огромном поместье, доме с широкой лестницей, ведущей в роскошный зал. Об ухоженном саде, где росли диковинные цветы со всего света. О ласковых руках матери и успокаивающем голосе отца.
А тут этот сон. Как раз в день рождения. Когда девушка впервые надевает взрослое платье. А потом должен был быть первый сезон, первый настоящий танец.
Девушка поднялась с удобной мягкой постели, сплетенной из листьев пальм, и выглянула в окно. Над морем занимался рассвет. Мягко скользили в воздухе чайки – издали их криков не было слышно, корабль покачивался на волнах и его голые мачты – без парусов и веревок – пленили юное солнце.
Её пятнадцатый день рождения. Уже три года на острове.
В той же комнате посапывал Рэдмон и близнецы Беркет. В соседней спал Андреан. Элен с Винсентом Вилленгтоком и двухлетней Нинон жили вместе с прочими семьями в отдельном доме. И все дети, родившиеся на острове тоже. Так женщинам было проще следить за ними, готовить, убирать. А мужчины, нисколько не сомневаясь в том, что они под защитой уходили вглубь острова, чтобы поохотиться или заготовить дров для очага.
А дети – похожие друг на друга светлыми волосами, глазами и кожей, все как один спокойные и улыбчивые – не боялись ничего. Они, едва научившись ходить, стали исследовать поселение. Капризничали, когда резались зубки, плакали, споткнувшись о торчащий корень, но никогда не беспокоили взрослых просто так. Поначалу даже родители сторонились собственных детей.
Подозрения и страхи не обсуждались: ведь смешно же – опасаться собственного ребенка. Но потом, когда детей стало больше трёх, созван был большой совет и там впервые Джон Сауз, бывший штурман, а ныне отец месячной Мирабел, озвучил общие сомнения. Спорили долго, до хрипоты, пока не выступил вперед Дэриан. «Остров сделал детей такими» - громко произнес капитан «Августа», урожденный граф Кэррингтон, - «Значит, они ни в чем не виноваты. Это наши дети». Ему ответом была тишина. Но после этого две девочки и два мальчика, родившиеся в пятьдесят третьем году стали для поселенцев своими.
Кэтрин накинула на плечи тонкую шаль, связанную Элис из шерсти тонконогих коз, что жили в предгорье, и вышла из дома. Было еще прохладно и девушка поежилась под легким бризом, принесшем с берега запах водорослей. Никак не удавалось понять, почему она никак не может избавиться от странного предчувствия, охватившего её, как только она открыла глаза.
- Что ты тут делаешь?
Кэтрин вздрогнула и обернулась, когда услышала за спиной голос Андреана. Он стоял в паре шагов от неё и щурился на восходящее солнце.
- Не спится. – она пожала плечами и обхватила себя за плечи, закутываясь в шаль. – Мне снился дом.
- Мне он тоже иногда снится, - молодой мужчина вздохнул и подошел ближе, - Но я стараюсь не вспоминать о прошлой жизни. Теперь вся наша судьба – здесь.
- Я знаю. – Кэтрин покачала головой. – Но сегодня… Я боюсь, Ан.
Андреан сделал еще шаг и обнял девушку. Она вздрогнула, но не отстранилась. И впервые ощутила какие сильные и теплые у Андреана руки. Ему уже двадцать один, он раздался в плечах за последние два года, загорел, стал сильнее и выносливее. И Кэтрин поняла, что из просто очень хорошего друга он может превратиться в того, кто станет дороже. Гораздо дороже, чем друг.
- С днем рождения, - прошептал её на ухо мужчина и неожиданно поцеловал в висок. Через прядь волос.
Кэтрин замерла, ловя где-то в глубине себя новое, ранее не изведанное ощущение – словно в глубине груди поселилось крохотное солнце, греющее и…
- Спасибо, - улыбнулась девушка и положила голову на плечо Андреана, - С тобой мне ничего не страшно…
Они простояли так некоторое время, пока позади не послышались чьи-то шаги. Кэтрин отошла от Андреана и посмотрела на высунувшихся из-за двери близнецов Беркет и Рэдмона. Поняв, что обнаружены, дети мгновенно скрылись в доме, хихикая и переговариваясь.
Вдали, у дома, где колонисты ели, стали слышны голоса – значит, скоро будет завтрак.
- Пойдем туда? Может, надо помочь?
Андреан кивнул, коротким свистом подзывая к себе большую белую собаку, до того, дремавшую меж невысоких свай.
Они прошли по широкой дорожке, и Кэтрин искоса посматривала на спутника. Разглядывала его лицо, забранные в низкий хвост длинные темные волосы, чуть обветренные губы и чувствовала как на щеках появляется предательский румянец. Андреан был видным мужчиной, и подруги давно засматривались на него. Те, что постарше, старались отвлечь от возни с собаками и близнецами ночными разговорами и встречами, прочие приносили еду, с кем-то – Кэтрин точно знала – он даже проводил время, но никому еще не предложил стать его невестой перед Святыми.
На открытой веранде суетились несколько женщин. Они чистили овощи, разбирали птичьи яйца, ставили на огонь чаны с водой, чтобы заварить листья, похожие на чайные.
- Хорошо, что пришли, - высокая, полненькая Элис протянула Кэтрин связку трав, - Разбери их, детка, будь добра.
Девушка улыбнулась и села на широкую скамью у стола, положив пучок зелени перед собой. Рядом устроился Андреан.
Ловко выбирая среди множества трав нужные, Кэтрин улыбалась. Спустя несколько минут стала тихо, под нос напевать старую, знакомую еще с детства колыбельную. Не смотря на безотчетный утренний страх, теперь она чувствовала себя прекрасно.
- С днем рождения! – на дощатую веранду влетела стайка девушек и юношей. Они окружили Кэтрин и усыпали цветами. – Пойдем купаться, новый год начинать!
Хохотушка Лили Фэрринготт Клаур потянула Кэтрин за руку, поднимая.
- Но я же…
- Иди, - внезапно подмигнул Андреан, забирая у неё из рук растения, - Я разберу.
Скинув с себя шаль, ставшую ненужной, и платье, Кэтрин вошла в море по колено. Вода чуть обжигала холодом, заставляя длинную сорочку липнуть к ногам. Позади неё, у кромки воды собрались подруги – мужчин во время купания в эту заводь не пускали – и подталкивали скорее окунуться.
- Ну же! Обновись!
Кэтрин набрала полную грудь воздуха и рыбкой нырнула на глубину.
Под водой открыла глаза.
Кожа горела от воды. Синева, косые лучи света, скользящие сквозь море, стайки мелких рыбок, песок, почти белый…
Раковина. Девушка протянула руку, коснулась её, а затем взяла и вынырнула на поверхность. На поясе был короткий нож – все поселенцы носили оружие – и она вынула его из ножен. Дрожа от холода, вставила острие в зазор между челюстей моллюска, надавила. Раздвинула жесткую скорлупу, и вздохнула от удивления. В розовой, чуть подрагивающей мякоти лежала крупная, молочно-белая жемчужина.
Выезжать верхом за пределы огороженного монастырского парка воспитанницам было запрещено. Меллисандра направила своего жеребца вдоль высокого забора и оглянулась. Где-то шагах в тридцати ехали Анна и Мария на своих караковых кобылах. Они беседовали между собой, поскольку Принцесса изъявила желание побыть в одиночестве.
Тронув коня шенкелями, Меллисандра перевела его на рысь и глубоко вздохнула. Копыта лошади гулко стучали по мелкому песку, которым была щедро посыпана дорожка и не мешали девушке думать.
Она, не сомневалась, что Антанетт действительно понравился сын судьи. Однако, не собиралась уступать красавчика даже хорошей подруге. Сама Меллисандра приметила молодого Дэрриша еще пару месяцев назад. И тогда же узнала его имя. А визит к скорняку был призван скрыть то, что она интересуется этим мужчиной. В конце концов, когда она сядет по правую руку от короля Уильяма Третьего, можно будет позвать его во дворец и сделать своим любовником. Впрочем, быть может, отец уже подобрал ей отличного мужа…
Меллисандра тряхнула волосами – какая разница? Она же не собирается отказываться от Мориса, каким бы ни был там муж.
В том что именно она – принцесса – девушка была уверена. Еще два года назад, во время визита родителей в монастырь (Меллисандра никому не говорила, но она видела на балконе незнакомых мужчин и женщин в масках), она сумела поймать взгляд молодого юноши, что сопровождал высокого статного мужчину. Выводя последние ноты Песни, Меллисандра едва держалась на ногах от волнения. Она нутром чувствовала, что это был король. И ничто на свете не могло бы её переубедить: монарх и его спутник смотрели только на неё.
- Меллисандра! – голос принадлежал матери Жозефине. Она как раз шла навстречу воспитаннице.
Девушка остановила коня и почтительно улыбнулась преподавателю:
- Когда вернешься с прогулки, загляни к матери-настоятельнице. Она желала тебя видеть.
- Хорошо, мэм. – Меллисандра снова перевела жеребца на рысь и оглянулась: верные Анна и Мария по-прежнему держались поодаль. Пожалуй, прогулку следует закончить раньше. Быть может, мать Агнесс расскажет что-то важное?
Выйдя из комнаты матери-настоятельницы, Меллисандра замерла на одно мгновение, успокаивая рвущуюся наружу злость, а затем быстро пошла по коридору. Сбежала вниз по длинной винтовой лестнице, свернула в спальное крыло и ворвалась в комнату, где сидела на постели Антанетт. Фаворитка Принцессы подняла удивленный взгляд от книги, но спрашивать ничего не стала.
Хлопнув дверью – но не громко, потому что иначе придет мать Филиппа и снова придется предстать перед взором Агнессы – девушка рывком села на свою постель и сжала ладони в кулаки.
- Это все ты виновата, - пробормотала Принцесса, глядя на Антанетт. Та недоуменно выгнула брови.
- Я ради тебя спрашивала про Мориса. А этот торговец шепнул кому-то из сестер. И мне запретили в ближайшие полгода покидать стены монастыря! – Меллисандра резко поднялась на ноги, прошлась по комнате.
- Я не просила тебя что-то узнавать, - пожала плечами Антанетт, чуть менее равнодушно, чем следовало бы.
- Но никакой благодарности! – фыркнула Меллисандра, останавливаясь у окна и глядя на то, как старшие сестры возятся в саду с растениями. – Между прочим, я и до этого его видела. И он мне нравится. Когда на выпускном ко мне подойдет Король, и потом я уеду во дворец, я заберу Мориса с собой.
Антанетт промолчала, снова опуская взгляд к книге. Ей было, что на это возразить Меллисандре, но терять из-за горячих и обидных слов подругу она не хотела.
- Почему ты молчишь? – Принцесса поджала губы, все еще стоя спиной к собеседнице. Она жаждала устроить ссору, жаждала дать понять Антанетт, что та не права, но ругаться с тем, кто не реагирует на обвинения, Меллисандра не умела.
- Потому что я не хочу спорить с вами, Ваше величество, - подчеркнуто кротко ответила Антанетт, перелистывая страницу, - И потому что мне сегодня надо прочитать книгу до конца, а времени на это осталось очень мало. Завтра мать Агнесс будет спрашивать меня о войне за Хунтонскую долину.
Меллисандре сделалось противно от самой себя. И от этого еще больше злости грозило выплеснуться наружу.
Понимая, что все равно ничего не добьется от Антанетт, Принцесса, чеканя каждый шаг, вышла из спальни.
А Антанетт, подняла взгляд, смотря в закрывшуюся дверь. И покачала головой:
- Я не пущу Мориса во дворец с тобой. Он будет принадлежать мне.