Садист широкого профиля.
Фэндом: Тайный Город/The Ring
Рейтинг: нет
Пэйринг: нет
Предупреждения: нет
Примечания: Внеконкурсный рассказ на "Перекрестки ТГ"
Я здесь. Я пришел к тебе.
Токио.
Ночь лениво накатывалась на город, уже встречающий её миллионами огней. Крупный город, красивый, пестреющий рекламой, гудящий клаксонами, двигателями и бесчисленными разговорами.
Молодой мужчина прикрыл глаза, чуть презрительно поморщившись, и снова посмотрел вниз. Челы.
Много челов. Занятые исключительно собой, суетливые, грязные… За последний месяц он узнал их достаточно хорошо, чтобы к первоначальному удивлению примешалось еще и устойчивое отвращение.
- Что-нибудь будете еще заказывать? – красивая официантка осторожно поставила на стол высокий стакан с простой водой и посмотрела на красивого посетителя. В её улыбке было что-то неживое, искусственное, что добавляло простому профессионализму – а ведь глаза не смеются – почти осязаемого трупного запаха.
- Нет, - он покачал головой и тут же снова вернулся к созерцанию города.
Самый край света – разумеется географически. Место, где очень давно – еще когда его имя приводило в неистовство и соратников и врагов – был уничтожен один из красивейших городов. Место, которое так и не оправилось от своих ран и земля здесь пухла от горячей крови, что вырывалась на поверхность мощными извержениями или сотрясаясь от судорожного кашля, заставляя неумолимый океан наступать на сушу. Островом это стало уже после того как он покинул мир. Но отчего-то сейчас это казалось правильным.
Взгляд притянула юная и очень испуганная девушка. Её раскосые глаза, в которых плескался неподдельный ужас и тягучая обреченность. И шлейф силы. Совершенно непонятной, давящей, темной как сама Тьма, но совершенно иной. Такого ему раньше не встречалось. Мужчина едва подавил в себе желание встать и проследовать за девушкой. Впрочем, далеко она не уйдет – японка направлялась к двери с понятными всем значками.
Вода оказалась на удивление вкусной. Неожиданно свежей, и с легким запахом зеленеющего леса, минералов и чего-то едва уловимого, но весьма знакомого…
Уютную почти-тишину кафе прорезал истошный женский крик.
Мужчина оказался на ногах мгновенно, ведомый вполне оформившимся предчувствием и первый – благодаря нечеловеческой скорости - распахнул белую дверь. Девушка была мертва. Лежала в луже воды, нелепо раскинув руки, а на её смуглом лице застыло выражение непередаваемого ужаса.
Дыхание тут же перехватило от концентрации той, незнакомой силы. От вихря едва заметных перетекающих друг в друга мутновато-серых потоков над убитой челкой. Пальцы задрожали против воли – предвкушение хорошей и нужной добычи сводило с ума.
Его дернули в сторону – рядом оказался полицейский, оттеснили в коридор, но ему уже было все равно. Он улыбался. После того, что случилось за последние несколько недель, он впервые почувствовал, что нашел идеальный выход.
Но пауза. Никаких следов. Несколько дней поиска – но в ответ только пустота. Словно растворилась эта Сила. Словно ему показалось.
А потом как откровение еще одна девушка. Такая же потерянная, напуганная и обреченная. В этот раз он не стал мешкать – устремился за ней сразу. Не стал нападать в городе, решил подождать, посмотреть что будет, понять.
И опоздал. Мертвое тело надежно сохранило секреты чужой Силы, заставляя вспомнить несколько метких ругательств.
Он вглядывался в искаженные страхом черты лица, запоминал, прощупывал пространство – энергии ему хватало. Вылавливал все остатки эмоций, пытался нащупать следы. Даже не вихри, хотя бы клочки тумана или легкий намек на него. Сейчас никто не пришел вслед, не мешал ему находиться одному рядом с бесполезным трупом. Не мешал искать.
Взгляд упал на блокнот, тонкий, цветастый, зажатый в скученных пальцах. Он наклонился, совершенно неаккуратно вырывая бумагу у мертвой девочки и перелистнул пару страниц, внимательно смотря на рисунки. Улыбаясь, всматривался в нервные строчки, впитывал осязаемый страх и тонкие штрихи Силы, то и дело проскальзывающие в откровениях испуганной челы. И цепко ухватился за подсказку. Неровные иероглифы, впечатавшиеся в разлинованную бумагу: «Я проклята».
Монитор мягко освещал тонкое лицо, нахмуренные брови, отражался в сосредоточенном взгляде. Легенды, истории, блоги, фотографии и просто догадки – тщательно сохраняемые и объединяемые в единый файл постепенно складывались в весьма занимательную историю.
Это действительно было похоже на проклятие, на незнакомый аркан, с совершенно неясной природой. Впрочем, челы не раз подкидывали весьма любопытные догадки, так что он даже не удивился.
Способ его распространения напомнил ему эпидемию. Изощренную, очень продуманную. Цепочку не только нельзя было прервать, но и уничтожить не представлялось возможным. «Заражение» происходило просто и красиво – челы видели нечто, связанное с Силой. А потом все шло по накатанной. Она окутывала их, выпивала эмоции, питалась страхом, энергией, что росла с каждым днем и потом, как только жертва становилась почти пуста – наносила последний удар, убивая. Кто-то считал, что это предвестие Армагеддона, потому что старательно замалчиваемые смерти уже давно преодолели отметку «сто» и медленно подбирались к двум сотням. Среди подростков ходили устойчивые истории о загадочной видеокассете, через которую и передается проклятие. Отмечалась любопытная особенность – отмеченный Силой чел, не ловился приборами. Его изображения смазывались, словно на плечах его была «накидка пыльных дорог».
Крупинки информации позволили ему оценить масштабность и возможности этой силы – окажись она в правильных руках.
Откинувшись на удобном кресле, он потер виски тонкими пальцами и закрыл глаза, вызывая перед глазами нужный образ, что красной нитью проходил через все воспоминания. Девушка в белом, с черными спутанными волосами, закрывающими лицо. Мертвая девочка, утопленная родителями в колодце и прожившая там достаточно долго, что бы воспылать ненавистью ко всему миру…
Они все рисовали одно и тоже. Высокий каменный колодец, темный, потому что придавленный тяжелой каменной плитой – что бы она не выбралась. А на стенах колодца следы от ногтей, сточенных до мяса – её упорство не знало границ. Её вела ярость. И она сумела победить – как и он когда-то. Сумела освободиться от израненного измученного тела и теперь мстила. Всем.
Он улыбнулся – понимающе, и снова посмотрел на монитор, на один из очень правдоподобных рисунков демона. В цвете: тонкая фигура, синие, исполосованные царапинами руки, длинные волосы и только краешек безумного лица.
Он моргнул, отворачиваясь в сторону, и делая глоток крепкого чая.
Картинка двинулась. Неуловимо, ломано – как мертвое тело на остаточных рефлексах. Девушка сделала шаг вперед.
Киото.
Ярга втянул в легкие воздух и вышел на улицу из стеклянных дверей огромного киотского вокзала. Он точно знал, что ищет. И намеренно искал именно проклятых. Два часа назад, он перехватил короткое сообщение, не предназначенное ему и, получив адрес молодого юноши, который поймав на ночном канале странный видеоряд море-колодец-зеркало-дерево, почти сразу понял, что произошло. Желая спастись, он обратился к экзорцисту, надеясь на то, что тот сможет помочь.
Взяв машину на прокат, темный устремился к тихой улице на окраине города, быстро находя нужный дом. Накинул морок, и влекомый уже знакомой энергией прошел к задней двери.
На втором этаже было тихо. Настолько тихо, что хрипловатое и сбившее дыхание подростка в дальней комнате практически резало слух Ярги. А еще резки звук скрипения грифеля по бумаге.
Чел, не видя, но почувствовав легкое движение за спиной, подскочил на ноги, мгновенно оказавшись у дальней стены. Широко раскрытые глаза, подрагивающие пальцы – карандаш выпадает из рук – а напротив пустота. И яркое ощущение чужого присутствия. Страх захлестывает подростка целиком. Мысли теряются полностью, поглощаются животным желание затаиться замереть, пропасть из виду – быть может ОНО пройдет мимо, забудет о нем, не заметит.
Сила, окутывающая чела, струящаяся у его ног, поднимается выше, впитывая его энергию, как губка.
- Уходи… - голос срывается. Чел пытается взять себя в руки, но это удается с трудом.
Ярга подается вперед, чувствуя как энергия, незнакомая, но очень сильная исходит от самого чела. «Страх и Вера близки, как брат и сестра» - проносится мысль и Ярга улыбается ей. Когда-то давно любезно подаренная Регой память подсказывает, что Инквизиторы преображают подобную энергию… Но их работа блокирует, сметает любую другую энергию. Победить их можно только глобальными заклинаниями. Самопожертвованием. Уничтожением планеты.
Но страх, порождающий эту энергию, питающий Силу может быть так же опасен.
Он не тронул чела. Только собрал рисунки, вышел из дома и сел в машину.
И снова знакомые образы. Пока мало – с момента заражения прошло только три дня – апофеоз наступит ровно к седьмому – но уже от этих рисунков, он белой дыры на черном, нервно заштрихованном фоне, отчетливо тянет Силой.
Он протянул руку к рисунку и прикрыл глаза, сосредотачиваясь, притягивая к себе эту незнакомую энергию.
Вихрь. В глубине души. Черный, такой, какой должна быть Тьма. Он привык взращивать его мгновенно в этом теле. Он потратил на это умение нескончаемые часы и дни, но добился своего. И теперь легко, вызывая родную энергию, Ярга коснулся ею незнакомой Силы.
Капля воды звонко упала на лист бумаги, прямо в белое пятно, и мгновенно впиталась, вместо того, чтобы скатиться вниз. Дух открыл глаза.
Вслед за первой, на листе бумаги оказалась и вторая капля, третья, четвертая. Ярга поднял взгляд на быстро пропитывающуюся влагой кожаную обивку авто. Коснулся пальцем воды, а затем поднес руку к лицу.
Тонкий запах леса, камней и свежести. Легкий – затхлости.
Он мгновенно оказался вне машины, пытаясь словить ускользающий шлейф. Потом провел ладонью по металлической крыше – чуть пыльной, блестящей и абсолютно сухой. Усмехнулся, сел обратно, положив локти на руль, стал наблюдать за домом, прощупывая местность, улавливая мельчайшие изменения Силы.
Благодаря случай за то, что он сумел наткнуться на проклятие, Ярга одновременно просчитывал еще несколько вариантов развития событий. После битвы с чудом – Ярга поморщился, вспомнив неустрашимость глупого мальчика, оказавшегося сильнее его – он затаился. Не желая никому показывать, что выжил. Он проверил – артефакты благополучно дошли по назначению. Он уже воспользовался несколькими из них, приводя себя в порядок, после битвы. Позволил себе отдохнуть целую неделю, анализируя, планируя все досконально – время у него было. А потом почувствовал, где и когда на поверхности появится Железная Крепость.
Приходилось ждать. Ждать больше месяца – но что для него ожидание и время, оно утекает совершенно незаметно. Терпение это именно то, что позволило ему выжить. Терпение и ярость.
Он приехал в Японию. Нашел вероятное место выхода Крепости, сделал все возможное, что бы его не нашли Великие Дома – он не сомневался, что они будут искать.
Когда он достигнет цели – скрываться уже будет не нужно. Им останется только склониться. Или умереть.
Ярга царапнул ногтями руль, смотря на свет в комнате проклятого мальчика. Ему не было жаль чела – он давно убил в себе это чувство – но не покидало нехорошее предчувствие. Линии вероятности никак не хотели складываться в цельную картину, тонкие нити Силы как паутина окутывали дом, переплетаясь между собой, складываясь в причудливый, едва видимый узор и исчезали, едва стоило к ним приглядеться.
Будущее этого мальчика представлялось духу туманным, то небрежно отдаленным, то непростительно близким. Смерть шла за ним, дышала в спину, но вдруг резко пропадала, оставляя после себя, цепочку тающих следов.
Пристальный взгляд. Совершенно неуловимо взметнувшаяся вверх из пустоты белая тонкая фигура на соседнем сидении.
Ярга резко повернул голову, но не успел даже почувствовать остатки Силы. И тут же юношеский истошный крик окончил охоту.
Осака.
Проще всего – ставить эксперименты на себе. Потому что только так можно описать все симптомы, осознать что происходит, почувствовать в себе яд-лекарство-аркан. Нужно лишь точно рассчитать дозировку и быть готовым к любым неожиданностям.
Он искал почти сутки, не переставая, выслушивая, вылавливая клочки фраз, толики информации и наконец, наткнулся на запись. Не кассета – диск – прогресс не стоит на месте. Девушка, что передавала ему запись, светилась счастьем. Она была готова отдать еще несколько, предлагая посмотреть его другим. Она верила, что тем самым отвернет от себя проклятье.
Мягкое кресло приняло его, позволило удобно расположиться перед широким монитором, и он нажал на «play».
По обостренным чувствам ударило удушливой волной чужой боли и ярости. Скрутило восприятие, оставляя перед глазами только меняющиеся картинки, вбивая их в память, пронзая разум иглами неожиданно яркого страха. Чужого страха. И чужой ненависти, которой не устыдился бы и сам Азаг-Тот.
Воспоминания девочки, нагулянной от моря дочери. Безудержные страдания, которыми проникаешься, пытаясь задуматься, которым поддаешься, начинаешь сочувствовать. Погружаешься в её мысли, её непонимание и неприятие той ненависти и клейма – зло. Разве она зло? Она никогда не желала плохого животным – массовый падеж скота на острове. Она не хотела ничьей смерти – друзья, знакомые, соседи уходили в небытие. Она любила деревья – и поэтому в своей комнате создала одно, прямо на стене…
Темнота на мгновение ослепила. Полная темнота. Погас монитор, перестал втягивать воздух системный блок. В комнате, и без того не избалованной светом воцарилась Тьма.
Ярга встал, его чуть шатнуло от переполнявшей Силы, и он оперся о стол кончиками длинных пальцев. Закрыл глаза, приходя в себя, приспосабливая тело к новым ощущениям, завлекая Силу в глубину и мягко, осторожно незаметно окутывая темной энергией. Глубоко вздохнул и вышел из комнаты.
Первое видение нагнало его, когда он стоял под тугими струями воды. Стены колодца как наяву и хочется выть от бессилия и ненависти, что рвет душу на части. Боль пронзает сорванные ногти, когда она опять вцепляется в гладкие скользкие камни и пытается подняться. Туда, где должно быть голубое небо.
Ярга зарычал, смотря своими и чужими глазами, почувствовал сбитые пальцы и ударил в ответ своей болью. Дикой, невозможной, невообразимой. Такой что заставляет стонать, чувствовать, как крошатся в порошок кости. Как тлеют сухожилия. Как пронзают кожу ледяные иглы.(*) Ударил целенаправленно, вглубь себя, туда, где сконцентрировалась Сила и тут же почувствовал что проклятье отошло в сторону. Утихомирилось. Отпустило. Первый раунд остался за ним.
Кофе был обжигающе горяч; и сегодняшним утром в уютном кафе не было никого из посетителей. Только он один. Тихо работал кондиционер – сентябрьская жара больше напоминала июльскую – да в углу мельтешил челами плоский экран телевизора.
Виски сдавливала чужая Сила, бушевала не понимая, почему вчера пришлось отступить, почему не пришел ожидаемый страх. Ярга усмехнулся и сделал еще глоток кофе.
- Что это? – чуть испуганный голос официантки, что застыла около телевизора, заставил его посмотреть в её сторону. Клип какого-то известного певца неожиданно прервался, покрылся рябью, а затем сменился не вполне четкой картинкой.
Осенний промозглый лес и колодец. Старый, уже никем не используемый.
Ярга чуть подался вперед, справляясь с удушливой волной навязанной паники. Почти привстал.
Официантка завизжала, когда из колодца на экране поднялась бледная мертвая рука.
И кинула поднос.
Ярга отпрянул назад, опрокидывая стул и падая на пол, – брызнувший искрами экран исторг такое количество Силы, что ударило не слабее «кузнечного молота». И замер.
Со стола тонкой струйкой потекла вода. Прозрачная, отдающая запахом отчаяния и гнили. Она лилась из ниоткуда, срываясь со столешницы, и образуя тонкую дорожку, что устремилась к ногам Ярги.
Ломаное, судорожное движение - и из-за столешницы показались голова и плечи. Черные спутанные волосы жили собственной жизнью, устремляясь вниз, извиваясь змеями, струясь, сплетались в паутину. Видимый глаз смотрел с равнодушием и одновременно дикой, необузданной, неразумной злостью.
Ярга усмехнулся, и очень быстро подавшись вперед, ударил по столу, заставляя его упасть и с грохотом покатиться по плиточному полу. Затем встал, продолжая чувствовать демона рядом, и направился к выходу.
На расстоянии двух шагов от него, прерывистыми, теряющимися движениями шла девушка в белом грязном одеянии, напоминающем ночную рубашку. Она была босая и оставляла на светлом кафеле мутные влажные следы.
Официантка снова завизжала.
Когда он ушел от Великих Домов, от разрушительной мощи, что обрушилась на Дегунинский Оракул, ему пришлось отказаться от навского тела. Оно смогло только лишь вытащить его из передряги и позволить дотянуться до первого попавшегося чела. Ему повезло – чел оказался магом. Средним, но знающим, и главное, наполненным под завязку. Потом ему повезло еще больше… Удача вернулась к нему, подарив нежданную встречу…
Ярга легко встал с кресла и обернулся. Его окружала текущая вода. Она была повсюду – на стенах, на потолке, скользила по полу, не впитываясь, не наполняя комнату, она просто окружала его. И Сила. Её было настолько много, что дыхание перехватило от ярости демона. Ярга улыбнулся. Развел руки в стороны и, сбрасывая защиту, ударил Тьмой. Воздух вокруг него задрожал, замерцал, едва заметно, мутными искрами. Потянул отчетливой гнилью и затхлостью болота. И сомкнулся черными волосами, обхватывая, пробивая туман Тьмы и впиваясь в кожу.
Короткое мгновение и удар, отбрасывающий его назад, впечатывающий в стену, заставил Яргу нахмуриться. Но тоже – лишь на мгновение. Повести головой, вытереть с губ кровь. Дух посмотрел на противоположный конец комнаты, где собирала Силу мертвая безумная девушка, и закрыл глаза. Даже через веки, словно ставшие прозрачными, он видел, как она идет к нему. Шаг за шагом.
Шаг. Удар. Её левое плечо дергается вверх в судорожном движении, неестественно ломается спина.
Шаг. Удар. Она подтягивает ногу и тут же срывается на резкое передергивание.
Шаг. Удар. Все ближе и волосы открывают покрытое грязью и трупными пятнами лицо.
Ярга ни разу не отразил нападения, впитывая в себя Силу, содрогаясь от боли – которая ничто по сравнению с тем, что пришлось пережить – он ждал.
А потом шагнул на встречу. Плавно, скользнув, преображаясь. Медленно перетекая в отражение мертвой девочки. Послушное тело метаморфа – идеальное вместилище для скрывающегося духа – повторило каждую клетку кожи демона. Напиталось Силой, воспринимая чужую энергию как свою.
Два духа замерли друг напротив друга. А потом один из них поднял руку. И отражение повторило движение. Касание.
Взгляд.
Дыхание. Единое. Одинаковое. Идентичное.
И даже крик - одинаковый и равное, синхронное движение нападения.
Ярга умел завладевать чужими телами.
Садако тоже умела.
Москва.
Субботняя ночь – не повод для сна. Это время жить ночной клубной, личной, и иной другой жизнью. Время сидеть перед телевизором, в кинотеатре, ловить краем взгляда широкий экран над танцполом. Время жить.
Щелчок.
Один. Два. Три. Пять. Десять. Сотня. Тысяча. Десятки тысяч. Сотни тысяч.
На всех - вместо изображения – белое марево помех.
А потом, сквозь них - лицо, почти полностью скрытое волосами. И яростный взгляд.
Полный истинной Тьмы.
* Вадим Панов. «День дракона»
**(с) Ария «Зверь»
Рейтинг: нет
Пэйринг: нет
Предупреждения: нет
Примечания: Внеконкурсный рассказ на "Перекрестки ТГ"
Я здесь. Я пришел к тебе.
Я здесь. Я пришел к тебе.
Для создания настроения перед прочтением – смотреть:
static.diary.ru/userdir/5/8/7/4/58744/1916152.g...
static.diary.ru/userdir/5/8/7/4/58744/1916152.g...
Смотри же в мои глаза
Твой взгляд не понять нельзя
Твой взгляд не понять нельзя
Токио.
Ночь лениво накатывалась на город, уже встречающий её миллионами огней. Крупный город, красивый, пестреющий рекламой, гудящий клаксонами, двигателями и бесчисленными разговорами.
Молодой мужчина прикрыл глаза, чуть презрительно поморщившись, и снова посмотрел вниз. Челы.
Много челов. Занятые исключительно собой, суетливые, грязные… За последний месяц он узнал их достаточно хорошо, чтобы к первоначальному удивлению примешалось еще и устойчивое отвращение.
- Что-нибудь будете еще заказывать? – красивая официантка осторожно поставила на стол высокий стакан с простой водой и посмотрела на красивого посетителя. В её улыбке было что-то неживое, искусственное, что добавляло простому профессионализму – а ведь глаза не смеются – почти осязаемого трупного запаха.
- Нет, - он покачал головой и тут же снова вернулся к созерцанию города.
Самый край света – разумеется географически. Место, где очень давно – еще когда его имя приводило в неистовство и соратников и врагов – был уничтожен один из красивейших городов. Место, которое так и не оправилось от своих ран и земля здесь пухла от горячей крови, что вырывалась на поверхность мощными извержениями или сотрясаясь от судорожного кашля, заставляя неумолимый океан наступать на сушу. Островом это стало уже после того как он покинул мир. Но отчего-то сейчас это казалось правильным.
Взгляд притянула юная и очень испуганная девушка. Её раскосые глаза, в которых плескался неподдельный ужас и тягучая обреченность. И шлейф силы. Совершенно непонятной, давящей, темной как сама Тьма, но совершенно иной. Такого ему раньше не встречалось. Мужчина едва подавил в себе желание встать и проследовать за девушкой. Впрочем, далеко она не уйдет – японка направлялась к двери с понятными всем значками.
Вода оказалась на удивление вкусной. Неожиданно свежей, и с легким запахом зеленеющего леса, минералов и чего-то едва уловимого, но весьма знакомого…
Уютную почти-тишину кафе прорезал истошный женский крик.
Мужчина оказался на ногах мгновенно, ведомый вполне оформившимся предчувствием и первый – благодаря нечеловеческой скорости - распахнул белую дверь. Девушка была мертва. Лежала в луже воды, нелепо раскинув руки, а на её смуглом лице застыло выражение непередаваемого ужаса.
Дыхание тут же перехватило от концентрации той, незнакомой силы. От вихря едва заметных перетекающих друг в друга мутновато-серых потоков над убитой челкой. Пальцы задрожали против воли – предвкушение хорошей и нужной добычи сводило с ума.
Его дернули в сторону – рядом оказался полицейский, оттеснили в коридор, но ему уже было все равно. Он улыбался. После того, что случилось за последние несколько недель, он впервые почувствовал, что нашел идеальный выход.
Но пауза. Никаких следов. Несколько дней поиска – но в ответ только пустота. Словно растворилась эта Сила. Словно ему показалось.
А потом как откровение еще одна девушка. Такая же потерянная, напуганная и обреченная. В этот раз он не стал мешкать – устремился за ней сразу. Не стал нападать в городе, решил подождать, посмотреть что будет, понять.
И опоздал. Мертвое тело надежно сохранило секреты чужой Силы, заставляя вспомнить несколько метких ругательств.
Он вглядывался в искаженные страхом черты лица, запоминал, прощупывал пространство – энергии ему хватало. Вылавливал все остатки эмоций, пытался нащупать следы. Даже не вихри, хотя бы клочки тумана или легкий намек на него. Сейчас никто не пришел вслед, не мешал ему находиться одному рядом с бесполезным трупом. Не мешал искать.
Взгляд упал на блокнот, тонкий, цветастый, зажатый в скученных пальцах. Он наклонился, совершенно неаккуратно вырывая бумагу у мертвой девочки и перелистнул пару страниц, внимательно смотря на рисунки. Улыбаясь, всматривался в нервные строчки, впитывал осязаемый страх и тонкие штрихи Силы, то и дело проскальзывающие в откровениях испуганной челы. И цепко ухватился за подсказку. Неровные иероглифы, впечатавшиеся в разлинованную бумагу: «Я проклята».
Монитор мягко освещал тонкое лицо, нахмуренные брови, отражался в сосредоточенном взгляде. Легенды, истории, блоги, фотографии и просто догадки – тщательно сохраняемые и объединяемые в единый файл постепенно складывались в весьма занимательную историю.
Это действительно было похоже на проклятие, на незнакомый аркан, с совершенно неясной природой. Впрочем, челы не раз подкидывали весьма любопытные догадки, так что он даже не удивился.
Способ его распространения напомнил ему эпидемию. Изощренную, очень продуманную. Цепочку не только нельзя было прервать, но и уничтожить не представлялось возможным. «Заражение» происходило просто и красиво – челы видели нечто, связанное с Силой. А потом все шло по накатанной. Она окутывала их, выпивала эмоции, питалась страхом, энергией, что росла с каждым днем и потом, как только жертва становилась почти пуста – наносила последний удар, убивая. Кто-то считал, что это предвестие Армагеддона, потому что старательно замалчиваемые смерти уже давно преодолели отметку «сто» и медленно подбирались к двум сотням. Среди подростков ходили устойчивые истории о загадочной видеокассете, через которую и передается проклятие. Отмечалась любопытная особенность – отмеченный Силой чел, не ловился приборами. Его изображения смазывались, словно на плечах его была «накидка пыльных дорог».
Крупинки информации позволили ему оценить масштабность и возможности этой силы – окажись она в правильных руках.
Откинувшись на удобном кресле, он потер виски тонкими пальцами и закрыл глаза, вызывая перед глазами нужный образ, что красной нитью проходил через все воспоминания. Девушка в белом, с черными спутанными волосами, закрывающими лицо. Мертвая девочка, утопленная родителями в колодце и прожившая там достаточно долго, что бы воспылать ненавистью ко всему миру…
Они все рисовали одно и тоже. Высокий каменный колодец, темный, потому что придавленный тяжелой каменной плитой – что бы она не выбралась. А на стенах колодца следы от ногтей, сточенных до мяса – её упорство не знало границ. Её вела ярость. И она сумела победить – как и он когда-то. Сумела освободиться от израненного измученного тела и теперь мстила. Всем.
Он улыбнулся – понимающе, и снова посмотрел на монитор, на один из очень правдоподобных рисунков демона. В цвете: тонкая фигура, синие, исполосованные царапинами руки, длинные волосы и только краешек безумного лица.
Он моргнул, отворачиваясь в сторону, и делая глоток крепкого чая.
Картинка двинулась. Неуловимо, ломано – как мертвое тело на остаточных рефлексах. Девушка сделала шаг вперед.
Ты хочешь меня убить
Убить и про все забыть
Убить и про все забыть
Киото.
Ярга втянул в легкие воздух и вышел на улицу из стеклянных дверей огромного киотского вокзала. Он точно знал, что ищет. И намеренно искал именно проклятых. Два часа назад, он перехватил короткое сообщение, не предназначенное ему и, получив адрес молодого юноши, который поймав на ночном канале странный видеоряд море-колодец-зеркало-дерево, почти сразу понял, что произошло. Желая спастись, он обратился к экзорцисту, надеясь на то, что тот сможет помочь.
Взяв машину на прокат, темный устремился к тихой улице на окраине города, быстро находя нужный дом. Накинул морок, и влекомый уже знакомой энергией прошел к задней двери.
На втором этаже было тихо. Настолько тихо, что хрипловатое и сбившее дыхание подростка в дальней комнате практически резало слух Ярги. А еще резки звук скрипения грифеля по бумаге.
Чел, не видя, но почувствовав легкое движение за спиной, подскочил на ноги, мгновенно оказавшись у дальней стены. Широко раскрытые глаза, подрагивающие пальцы – карандаш выпадает из рук – а напротив пустота. И яркое ощущение чужого присутствия. Страх захлестывает подростка целиком. Мысли теряются полностью, поглощаются животным желание затаиться замереть, пропасть из виду – быть может ОНО пройдет мимо, забудет о нем, не заметит.
Сила, окутывающая чела, струящаяся у его ног, поднимается выше, впитывая его энергию, как губка.
- Уходи… - голос срывается. Чел пытается взять себя в руки, но это удается с трудом.
Ярга подается вперед, чувствуя как энергия, незнакомая, но очень сильная исходит от самого чела. «Страх и Вера близки, как брат и сестра» - проносится мысль и Ярга улыбается ей. Когда-то давно любезно подаренная Регой память подсказывает, что Инквизиторы преображают подобную энергию… Но их работа блокирует, сметает любую другую энергию. Победить их можно только глобальными заклинаниями. Самопожертвованием. Уничтожением планеты.
Но страх, порождающий эту энергию, питающий Силу может быть так же опасен.
Он не тронул чела. Только собрал рисунки, вышел из дома и сел в машину.
И снова знакомые образы. Пока мало – с момента заражения прошло только три дня – апофеоз наступит ровно к седьмому – но уже от этих рисунков, он белой дыры на черном, нервно заштрихованном фоне, отчетливо тянет Силой.
Он протянул руку к рисунку и прикрыл глаза, сосредотачиваясь, притягивая к себе эту незнакомую энергию.
Вихрь. В глубине души. Черный, такой, какой должна быть Тьма. Он привык взращивать его мгновенно в этом теле. Он потратил на это умение нескончаемые часы и дни, но добился своего. И теперь легко, вызывая родную энергию, Ярга коснулся ею незнакомой Силы.
Капля воды звонко упала на лист бумаги, прямо в белое пятно, и мгновенно впиталась, вместо того, чтобы скатиться вниз. Дух открыл глаза.
Вслед за первой, на листе бумаги оказалась и вторая капля, третья, четвертая. Ярга поднял взгляд на быстро пропитывающуюся влагой кожаную обивку авто. Коснулся пальцем воды, а затем поднес руку к лицу.
Тонкий запах леса, камней и свежести. Легкий – затхлости.
Он мгновенно оказался вне машины, пытаясь словить ускользающий шлейф. Потом провел ладонью по металлической крыше – чуть пыльной, блестящей и абсолютно сухой. Усмехнулся, сел обратно, положив локти на руль, стал наблюдать за домом, прощупывая местность, улавливая мельчайшие изменения Силы.
Благодаря случай за то, что он сумел наткнуться на проклятие, Ярга одновременно просчитывал еще несколько вариантов развития событий. После битвы с чудом – Ярга поморщился, вспомнив неустрашимость глупого мальчика, оказавшегося сильнее его – он затаился. Не желая никому показывать, что выжил. Он проверил – артефакты благополучно дошли по назначению. Он уже воспользовался несколькими из них, приводя себя в порядок, после битвы. Позволил себе отдохнуть целую неделю, анализируя, планируя все досконально – время у него было. А потом почувствовал, где и когда на поверхности появится Железная Крепость.
Приходилось ждать. Ждать больше месяца – но что для него ожидание и время, оно утекает совершенно незаметно. Терпение это именно то, что позволило ему выжить. Терпение и ярость.
Он приехал в Японию. Нашел вероятное место выхода Крепости, сделал все возможное, что бы его не нашли Великие Дома – он не сомневался, что они будут искать.
Когда он достигнет цели – скрываться уже будет не нужно. Им останется только склониться. Или умереть.
Ярга царапнул ногтями руль, смотря на свет в комнате проклятого мальчика. Ему не было жаль чела – он давно убил в себе это чувство – но не покидало нехорошее предчувствие. Линии вероятности никак не хотели складываться в цельную картину, тонкие нити Силы как паутина окутывали дом, переплетаясь между собой, складываясь в причудливый, едва видимый узор и исчезали, едва стоило к ним приглядеться.
Будущее этого мальчика представлялось духу туманным, то небрежно отдаленным, то непростительно близким. Смерть шла за ним, дышала в спину, но вдруг резко пропадала, оставляя после себя, цепочку тающих следов.
Пристальный взгляд. Совершенно неуловимо взметнувшаяся вверх из пустоты белая тонкая фигура на соседнем сидении.
Ярга резко повернул голову, но не успел даже почувствовать остатки Силы. И тут же юношеский истошный крик окончил охоту.
А ночь, словно боль, темна
Зверь здесь, и он ждет тебя
Зверь здесь, и он ждет тебя
Осака.
Проще всего – ставить эксперименты на себе. Потому что только так можно описать все симптомы, осознать что происходит, почувствовать в себе яд-лекарство-аркан. Нужно лишь точно рассчитать дозировку и быть готовым к любым неожиданностям.
Он искал почти сутки, не переставая, выслушивая, вылавливая клочки фраз, толики информации и наконец, наткнулся на запись. Не кассета – диск – прогресс не стоит на месте. Девушка, что передавала ему запись, светилась счастьем. Она была готова отдать еще несколько, предлагая посмотреть его другим. Она верила, что тем самым отвернет от себя проклятье.
Мягкое кресло приняло его, позволило удобно расположиться перед широким монитором, и он нажал на «play».
По обостренным чувствам ударило удушливой волной чужой боли и ярости. Скрутило восприятие, оставляя перед глазами только меняющиеся картинки, вбивая их в память, пронзая разум иглами неожиданно яркого страха. Чужого страха. И чужой ненависти, которой не устыдился бы и сам Азаг-Тот.
Воспоминания девочки, нагулянной от моря дочери. Безудержные страдания, которыми проникаешься, пытаясь задуматься, которым поддаешься, начинаешь сочувствовать. Погружаешься в её мысли, её непонимание и неприятие той ненависти и клейма – зло. Разве она зло? Она никогда не желала плохого животным – массовый падеж скота на острове. Она не хотела ничьей смерти – друзья, знакомые, соседи уходили в небытие. Она любила деревья – и поэтому в своей комнате создала одно, прямо на стене…
Темнота на мгновение ослепила. Полная темнота. Погас монитор, перестал втягивать воздух системный блок. В комнате, и без того не избалованной светом воцарилась Тьма.
Ярга встал, его чуть шатнуло от переполнявшей Силы, и он оперся о стол кончиками длинных пальцев. Закрыл глаза, приходя в себя, приспосабливая тело к новым ощущениям, завлекая Силу в глубину и мягко, осторожно незаметно окутывая темной энергией. Глубоко вздохнул и вышел из комнаты.
Первое видение нагнало его, когда он стоял под тугими струями воды. Стены колодца как наяву и хочется выть от бессилия и ненависти, что рвет душу на части. Боль пронзает сорванные ногти, когда она опять вцепляется в гладкие скользкие камни и пытается подняться. Туда, где должно быть голубое небо.
Ярга зарычал, смотря своими и чужими глазами, почувствовал сбитые пальцы и ударил в ответ своей болью. Дикой, невозможной, невообразимой. Такой что заставляет стонать, чувствовать, как крошатся в порошок кости. Как тлеют сухожилия. Как пронзают кожу ледяные иглы.(*) Ударил целенаправленно, вглубь себя, туда, где сконцентрировалась Сила и тут же почувствовал что проклятье отошло в сторону. Утихомирилось. Отпустило. Первый раунд остался за ним.
Кофе был обжигающе горяч; и сегодняшним утром в уютном кафе не было никого из посетителей. Только он один. Тихо работал кондиционер – сентябрьская жара больше напоминала июльскую – да в углу мельтешил челами плоский экран телевизора.
Виски сдавливала чужая Сила, бушевала не понимая, почему вчера пришлось отступить, почему не пришел ожидаемый страх. Ярга усмехнулся и сделал еще глоток кофе.
- Что это? – чуть испуганный голос официантки, что застыла около телевизора, заставил его посмотреть в её сторону. Клип какого-то известного певца неожиданно прервался, покрылся рябью, а затем сменился не вполне четкой картинкой.
Осенний промозглый лес и колодец. Старый, уже никем не используемый.
Ярга чуть подался вперед, справляясь с удушливой волной навязанной паники. Почти привстал.
Официантка завизжала, когда из колодца на экране поднялась бледная мертвая рука.
И кинула поднос.
Ярга отпрянул назад, опрокидывая стул и падая на пол, – брызнувший искрами экран исторг такое количество Силы, что ударило не слабее «кузнечного молота». И замер.
Со стола тонкой струйкой потекла вода. Прозрачная, отдающая запахом отчаяния и гнили. Она лилась из ниоткуда, срываясь со столешницы, и образуя тонкую дорожку, что устремилась к ногам Ярги.
Ломаное, судорожное движение - и из-за столешницы показались голова и плечи. Черные спутанные волосы жили собственной жизнью, устремляясь вниз, извиваясь змеями, струясь, сплетались в паутину. Видимый глаз смотрел с равнодушием и одновременно дикой, необузданной, неразумной злостью.
Ярга усмехнулся, и очень быстро подавшись вперед, ударил по столу, заставляя его упасть и с грохотом покатиться по плиточному полу. Затем встал, продолжая чувствовать демона рядом, и направился к выходу.
На расстоянии двух шагов от него, прерывистыми, теряющимися движениями шла девушка в белом грязном одеянии, напоминающем ночную рубашку. Она была босая и оставляла на светлом кафеле мутные влажные следы.
Официантка снова завизжала.
Когда он ушел от Великих Домов, от разрушительной мощи, что обрушилась на Дегунинский Оракул, ему пришлось отказаться от навского тела. Оно смогло только лишь вытащить его из передряги и позволить дотянуться до первого попавшегося чела. Ему повезло – чел оказался магом. Средним, но знающим, и главное, наполненным под завязку. Потом ему повезло еще больше… Удача вернулась к нему, подарив нежданную встречу…
Ярга легко встал с кресла и обернулся. Его окружала текущая вода. Она была повсюду – на стенах, на потолке, скользила по полу, не впитываясь, не наполняя комнату, она просто окружала его. И Сила. Её было настолько много, что дыхание перехватило от ярости демона. Ярга улыбнулся. Развел руки в стороны и, сбрасывая защиту, ударил Тьмой. Воздух вокруг него задрожал, замерцал, едва заметно, мутными искрами. Потянул отчетливой гнилью и затхлостью болота. И сомкнулся черными волосами, обхватывая, пробивая туман Тьмы и впиваясь в кожу.
Короткое мгновение и удар, отбрасывающий его назад, впечатывающий в стену, заставил Яргу нахмуриться. Но тоже – лишь на мгновение. Повести головой, вытереть с губ кровь. Дух посмотрел на противоположный конец комнаты, где собирала Силу мертвая безумная девушка, и закрыл глаза. Даже через веки, словно ставшие прозрачными, он видел, как она идет к нему. Шаг за шагом.
Шаг. Удар. Её левое плечо дергается вверх в судорожном движении, неестественно ломается спина.
Шаг. Удар. Она подтягивает ногу и тут же срывается на резкое передергивание.
Шаг. Удар. Все ближе и волосы открывают покрытое грязью и трупными пятнами лицо.
Ярга ни разу не отразил нападения, впитывая в себя Силу, содрогаясь от боли – которая ничто по сравнению с тем, что пришлось пережить – он ждал.
А потом шагнул на встречу. Плавно, скользнув, преображаясь. Медленно перетекая в отражение мертвой девочки. Послушное тело метаморфа – идеальное вместилище для скрывающегося духа – повторило каждую клетку кожи демона. Напиталось Силой, воспринимая чужую энергию как свою.
Два духа замерли друг напротив друга. А потом один из них поднял руку. И отражение повторило движение. Касание.
Взгляд.
Дыхание. Единое. Одинаковое. Идентичное.
И даже крик - одинаковый и равное, синхронное движение нападения.
Ярга умел завладевать чужими телами.
Садако тоже умела.
Ты чувствуешь вкус охоты, зверь этот - я!**
Москва.
Субботняя ночь – не повод для сна. Это время жить ночной клубной, личной, и иной другой жизнью. Время сидеть перед телевизором, в кинотеатре, ловить краем взгляда широкий экран над танцполом. Время жить.
Щелчок.
Один. Два. Три. Пять. Десять. Сотня. Тысяча. Десятки тысяч. Сотни тысяч.
На всех - вместо изображения – белое марево помех.
А потом, сквозь них - лицо, почти полностью скрытое волосами. И яростный взгляд.
Полный истинной Тьмы.
* Вадим Панов. «День дракона»
**(с) Ария «Зверь»
Апрель 2007
@темы: Тайный Город: конкурсы